Интриганка-2. Продолжение романа Сидни Шелдона - Тилли Бэгшоу

Кит пробыл в этой стране три недели. Скоро он улетает в Америку. И хотя жаждал поскорее увидеться с Ив – это была самая долгая их разлука, – все же сознавал, что ему жаль покидать Кейптаун. Не потому, что город прекрасен и в нем таилось некое волшебство. Здесь, в Южной Африке, он наконец ощутил тесную связь с сыном. Для Кита Кейптаун навсегда останется городом, который вернул ему Макса. Городом надежды, радости. Возрождения.

* * *

Идея принадлежала Ив.

– Вам с Максом неплохо бы куда-нибудь поехать. Только ты и он. Разобьете лагерь, поставите палатку… подумай только, как вы здорово проведете время!

Кит невесело усмехнулся, представив, как здорово им будет вместе: Макс, игнорирующий отца, буквально плюющийся ядом в ответ на каждое его предложение. Отвечающий непроницаемым взглядом на его шутки. Смеющийся, когда отцу не удается сразу поставить палатку. Требующий немедленно вернуться к матери.

– Не думаю, что это хорошая идея. Не представляю Макса, лазающего по горам.

Прошло два года после похищения и спасения Лекси. Два года с того дня, когда Макс сидел в семейном лимузине и признавался отцу, что ненавидит своих кузенов.

Тогда Кит заявил, что это вздор и что они ни к кому не питают ненависти.

Но сам подумал, что сын ненавидит и его. Всегда ненавидел.

До этого дня Кит даже себе не признавался в столь уродливой правде. Куда легче было находить извинения поведению Макса.

Он слишком старается защитить мать, потому что та очень уязвима.

Потому что он единственный ребенок.

Потому что…

Потому что…

Что там сказал учитель Макса? Да…

– Ваш сын необычайно одаренный ребенок, доктор Уэбстер…

Одаренные дети часто одиноки и стараются держаться в стороне от окружающих. Тут не о чем беспокоиться. Мальчик перерастет свою отчужденность.

Но в глубине души Кит знал истину.

Макс ненавидел его.

Непонятно только, за что именно.

Макс больше не заговаривал о ненависти к Лекси Темплтон. Мало того, за годы, прошедшие с последнего визита в больницу, между ним и его бедной глухой кузиной завязалось нечто вроде приятельских отношений. Дружбой, пожалуй, это было трудно назвать. Но некое взаимопонимание, блеск глаз, когда они встречались, давали Киту некоторую надежду. Если сын научится любить Лекси, может, когда-нибудь он научится любить отца?

Кит не хотел отправляться в эту поездку, где придется спать в палатках и много ходить, но, слава Богу, он согласился. Благослови Господь Ив! Это путешествие все изменило!

Почти в одиннадцать лет Макс был все еще мал для своего возраста. Он легко мог сойти за восьми-девятилетнего, хотя взрослые, хорошо его знавшие: преподаватели, тренер по бейсболу, даже Питер Темплтон, – отмечали в его характере нечто неприятно зрелое, резко контрастирующее с мальчишеской внешностью. Люди говорили, что душа у него старая. В обществе Кита Макс обычно бывал мрачен и неразговорчив. Зато в присутствии посторонних разливался соловьем.

Кит ожидал, что Макс сразу же отвергнет идею поездки с тем же уничтожающим презрением, которым отвечал на все попытки отца перекинуть мостик через разделявшую их пропасть. Но, как ни странно, Макс обрадовался:

– Правда, па? Я никогда не был в Южной Африке. Лекси и Роберт постоянно туда ездят. Должно быть, там здорово. Пожа-а-а-а-а-алуйста.

– Но ты понимаешь, что мама не сможет поехать? – спросил Кит, стараясь скрыть удивление. – Будем только ты и я.

– Знаю, но мамочка уже была там сто раз! Вряд ли она станет возражать. Пожалуйста!

Кит едва не плакал. Макс хотел ехать. С ним.

Он даже назвал его «па».

Неужели его мечты сбываются?

Через десять долгих лет все изменилось?

– Ну же, па, иди сюда! Смотри, как мы высоко!

Повернувшись, Кит увидел Макса, внезапно оказавшегося у самого края каньона. Он перепрыгивал с камня на камень, подобно горному козлу. Он совсем не ведает страха! Не то что его отец!

Облачка вились вокруг него сигаретным дымом. Иногда с небес спускалось облако побольше и полностью окутывало мальчика. Каждый раз, когда это происходило, у Кита останавливалось сердце.

– Приятель, я велел тебе отойти от края! Прекрати дурачиться, это опасно.

Кейптаун был последним пунктом их великого южноафриканского приключения и единственным местом, где они остановились в отеле, а не разбили палатку. До сих пор они путешествовали от заповедника к заповеднику и из лагеря в лагерь, через нагорье Кару с его знаменитым национальным парком, в сопровождении гида Кателе, постоянно улыбающегося туземца племени банту, с животом, расчерченным квадратиками мышц. Нечто подобное Кит видел только в журналах, рекламирующих тренажеры, больше походившие на орудия пытки. Кателе выглядел, как персонаж фильмов про Тарзана. В его присутствии Кит чувствовал себя слабым и ничтожным. Но старался этого не показывать.

– Великая Кару, – втолковывал Кателе потрясенному Максу, – самая большая природная экосистема в Южной Африке и одно из величайших научных чудес света. В ее камнях содержатся органические включения, насчитывающие триста десять миллионов лет. Здесь можно делать все, что угодно. Летать на воздушных шарах, скакать верхом, любоваться звездами, взбираться на горы.

– А как насчет животных?

– Вы не разочаруетесь, – ухмыльнулся Кателе. – У нас есть животные, о которых вы, мой друг, даже не слышали. Антилопы куду, клипспрингер, земляной волк, сернобык. А есть много таких, которых вы уже видели: черные орлы, бабуины, носороги, горные зебры.

– На них можно охотиться?

Кит был шокирован вопросом сына:

– Мы здесь, чтобы любоваться красотой, а не убивать ее. Простите, Кателе.

Но гид был на стороне Макса.

– Все в порядке, сэр. Конечно, мальчик сможет охотиться, если захочет. Я отвезу вас в заповедник Санбона, в Малом Кару. Там потрясающая охота на дичь.

– Можно, па? Пожалуйста!

– Посмотрим, – буркнул Кит.

Ему не нравилось, когда десятилетние мальчики брались за ружья. Мало того, именно из-за этого он поссорился с Ив за несколько дней до отъезда. Та наконец призналась, что подарила Максу пистолет деда.

– Он никогда не стрелял из него, дорогой. И даже не брал из сейфа. Кроме того, он такой старый, что скорее всего вообще неисправен.

– Я не стал бы это утверждать, – возразил Кит, вертя в руках «глок», на первый взгляд находящийся в идеальном состоянии.

– Я отдала ему пистолет как память о дедушке, – уверяла Ив. – Часть фамильного наследия, чтобы мальчик почувствовал себя взрослым. И не стоит ныть по этому поводу!