Простить и поверить - Вера Эн

себя. — Утихомирились — оба! Корнилов, слезь с него! Ребенка перепугал, придурок! Жнечков, подбери сопли! Не умеешь драться — не лезь на рожон! А теперь — поклонились друг другу и разбежались каждый по своему углу! Гонг!

Ни Дима, ни, кажется, Жнец сами не поняли, почему подчинились хрупкой девчонке, которая еще пять минут назад шугалась от одной мысли о них. Но Ленка всегда была сильной. И против этой силы ни у него, ни у Жнеца не было приема.

Побитые, жалкие — они оба исподлобья смотрели на Ленку, не зная, что сказать. Зато она отлично знала.

— И чтобы я больше никого из вас здесь не видела! — припечатала обоих и опасно сузила глаза. — Жнечков — забирай свою машину и ищи другой сервис! Корнилов — уволен! С выговором! Благодарю за спектакль!

С этими словами она развернулась на каблуках и под гробовую тишину наконец покинула клиентскую зону.

Сзади едва слышно охнула Миланка.

На Диму как будто обрушилась многотонная глыба.

— Так вы не вместе, что ли? — кое-как выдавил Жнец, держась за ногу и с трудом поворачивая голову. — Я думал… слушай… и парень у вас…

Он кивнул на перепуганного Кирюху, смотрящего на Диму с таким мучением, что тому ничего не надо было объяснять. От протянул сыну руку, и тот мигом примостился к нему под бок, обхватил за талию и даже как будто всхлипнул. Да, Кирюха, натворил твой батя дел — и больше точно не расхлебаешь.

— Твоими стараниями, — усмехнулся Дима, не желая ничего объяснять. Он больше не злился на Жнеца: тот, на самом деле, не имел отношения ни к одному Диминому несчастью, так что и нынешний упрек был не особо справедлив. Но какая, в конце концов, теперь разница? Теперь надо думать, как спасти Кирюху от детдома, а он…

— Она что, так ничего и не знает? — как-то слишком серьезно и абсолютно непонятно спросил Жнец. Но Дима понял. Растрепал Кирюхины волосы, прежде чем ответить, утешая.

— Иди ты!.. Кирилл Евгеньевич!.. — посоветовал он и потянул сына в подсобку собирать вещи.

Глава 10

Лена никого не хотела видеть, но Николай Борисович не спрашивал позволения. Вошел без стука и, опершись руками о Ленин стол, навис над ней.

— Елена Владимировна, — его голос был вежлив, но предельно суров, и Лене волей-неволей пришлось слушать. — Я понимаю, что у вас с Кириллом Евгеньевичем личные разногласия, но это человек, который может одной подписью уничтожить наш сервис, а потому искренне советую вам спуститься в клиентскую зону и выслушать его претензии.

Лена сверкнула глазами и резко отодвинула компьютерное кресло. Она терпеть не могла прогибаться под власть имущих! И никакие угрозы не заставят ее это сделать!

— Пусть засунет свои претензии туда, откуда он их вытащил! — заявила она и сложила руки на груди, защищаясь. — Наш сервис не будет обслуживать его автопарк! А если попробует мстить, затаскаю по судам!

Кажется, она сказала это достаточно убедительно, чтобы Милосердов оставил ее в покое. Она не нуждалась в его советах! Она хотела побыть одна и зализать раны, растравленные только что двумя мерзавцами, не дающими ей покоя!

Но Николай Борисович только придвинул ногой стул и сел на него напротив Лены.

— Это вы, конечно, хорошо придумали, Елена Владимировна, — одобрил он, но таким тоном, что она в секунду почувствовала себя идиоткой. Это Милосердов умел мастерски. И, что самое мерзкое, обычно он оказывался прав. — Через суд — это правильно, за такие вещи наказывать надо. Вот только вы забываете одну вещь: на процессах придется присутствовать не вам и даже не мне. Придется присутствовать владельцу. А Володино сердце, боюсь, может и не выдержать таких испытаний.

Лена резко выдохнула. Николай Борисович внимательно на нее посмотрел, а она поднялась на ноги и прошлась по кабинету, чтобы не видеть этот взгляд. Вот же дура, дура! И как она об этом не подумала? Выпустила свой норов, привыкнув считать себя умнее всех, и подставила отца! Он же даже не предполагал, какую свинью ему подбросит любимая доченька, когда позволял ей взять на себя управление автосервисом. Суда он не переживет, тут даже думать нечего. Да Лена и не допустит, чтобы ему пришлось отвечать за ее промахи. Сама накосячила — самой и выгребать. Даже если придется подмять под себя и гордость, и достоинство.

Дура!

Она подошла к Николаю Борисовичу и сама на него посмотрела.

— Что я должна делать?

Тот вздохнул и поднялся. Положил руку на Ленино плечо. Сжал пальцы, подбадривая.

— Уверен, извинений должно хватить, Леночка, — сочувственно, но абсолютно твердо проговорил он. — Ну и машину его, вероятно, придется отремонтировать за счет сервиса. Но это все же меньшее из зол. Ты только, пожалуйста, будь помягче и поискреннее. Я хотел сам все уладить, но Кирилл Евгеньевич требует исключительно тебя…

Лена передернула плечами, сбросив заодно и Милосердовскую руку. Знала она, зачем Жнечков ее требует. И одними извинениями против его больной фантазии не обойтись.

Впрочем, у нее была идея. Она просто включит диктофон, и, если Жнечков попробует перейти границы дозволенного, предъявит ему потом обвинение в домогательстве. Уж в этом случае ей не придется прятаться за отцовскую спину, и она доведет дело до конца. Расплатится со Жнечковым за школьные обиды! И никакие знакомства ему не помогут!

Повеселев от этого вывода, Лена легко спустилась в клиентскую зону и даже встретила расквашенную Жнечковскую физиономию надменной улыбкой. Пусть только попробует взяться за старое! На этот раз опозорится именно он!

— Вы хотели меня видеть, господин Жнечков? — весьма вызывающе начала она. — Могу я узнать, с какой целью? Кажется, Николай Борисович сделал вам отличное предложение, пообещав бесплатно отремонтировать вашу машину в качестве компенсации за безобразное поведение нашего охранника?

Жнечков поморщился.

— Хрен с ней, с машиной, Ленка, — заявил он — и таким проникновенным тоном, что она осеклась. — Мне поговорить с тобой надо. Только не здесь. Есть на примете какое-нибудь тихое место?

Лена пару раз моргнула, пытаясь понять, как действовать дальше. Она слишком привыкла за одиннадцать школьных лет к издевательски-высокомерной манере Жнечкова вести себя с другими людьми. Исключений он не делал и сегодня подтвердил, что ничего в его отношении к людям не изменилось. Лена была готова к его грубости и пошлости, а вот нормальную речь от Жнечкова услышала впервые в жизни. И в растерянности повела плечами.

Жнечков закатил глаза.

— Давай что поближе, чтобы не отравили и с раскрашенной физиономией пустили, — сузил круг поисков он. — Правда надо, Ленка. Грех с души снять.

Она глубоко