Простить и поверить - Вера Эн

— Работаю, — подтвердил он. — А вот какая нелегкая тебя сюда занесла? Ты знаешь хоть, к кому в гости пожаловал?

Жнец поморщился, что давало однозначный ответ, а Дима не удержался от возможности позлорадствовать. Вряд ли кто-то из Жнецовских знакомых хотел бы меньше решать его проблемы, чем Ленка. И никакая «важность» клиента тут не имела значения.

— Милаша, с кем я договор у вас тут заключал, не подскажешь? — не желая выглядеть профаном, лениво поинтересовался Жнец, и Миланка мигом сложила губы бантиком.

— С Милосердовым Николаем Борисовичем! — тут же сообщила она. — А владелец сервиса — Черемных Владимир Васильевич, но он сейчас в отъезде…

Жнец, при первом имени лишь хмыкнувший, после второго нахмурился. Его физиономия снова изобразила сложный мыслительный процесс.

— Черемных? — переспросил он и посмотрел на Диму. — Это же Черёмина фамилия, так? И?

Ответа не потребовалось: в эту самую минуту в двери клиентской зоны зашла сама Ленка. Привычным пустым взглядом окинула стойку администратора — и застыла на месте, словно увидела привидение. На лице у нее отразился слишком узнаваемый ужас пополам с омерзением, и грудь под строгим серым пиджаком поднялась резко и неровно; и Дима проклял себя за то, что не вытолкал Жнеца из сервиса, пока была такая возможность, а точил с ним лясы и демонстрировал остроумие, словно не зная о том, какую боль причинит встреча с ним Ленке. Доигрался, паршивец! Снова подставил свою Черемуху!

— Лен… — в каком-то абсолютном смятении шагнул он к ней, но она только обожгла его такой привычной ненавистью и гордо вздернула подбородок.

— Чего и следовало ожидать! — припечатала несправедливым обвинением она и, не обращая внимания на Жнеца, направилась было к служебной двери, однако сам Жнец оказался с таким положением вещей категорически не согласен.

— Черёма! — радостно возопил он и дернулся было к ней, однако Дима схватил его за плечо и предупреждающе выдохнул:

— Жнец, осади!

Но куда там! Жнец, как уж, выскользнул из своего пиджака, оставив его в Диминых руках, а сам в два шага догнал Лену и по-свойски приобнял ее, заставив Диму заскрипеть зубами.

— Черемушка! Ты чего, не признала, что ли? — изображая идиота, затявкал Жнец. — Ну да, я изменился, конечно, но и ты совсем другая стала, не то что…

— Я вполне узнала вас, господин Жнечков! — отчеканила Лена и уверенно сбросила его руку, не позволив продолжать. — Не скажу, что рада вас видеть, но коль скоро вы наш клиент…

— А я так очень рад! — ничуть не смутился столь холодным приемом Жнец. — Сто лет никого из вас не видел, ребята, а тут сразу обоих! Это же просто праздник какой-то!

Он попытался снова приобнять Лену, на этот раз за талию, а Дима поймал себя на том, что почти оторвал рукав у Жнечковского пиджака и с трудом удерживает себя на месте, чтобы не поучить бывшего товарища хорошим манерам. Останавливала только сама Ленка, холодным движением во второй раз избавившаяся от нежеланных объятий.

— С вашего позволения я пропущу сей праздник, — отрезала она. — Очень много работы.

Дима невольно восхитился тем, как она держалась со Жнецом. Ему бы такое самообладание — скольких бед мог бы в жизни избежать! Но чем бог обделил, того и искать не стоит. И зря Жнец об этом снова забыл.

— Какая работа, когда такая встреча? — так и не понял намека Жнец. — Давайте-ка лучше мы ее в ресторане все вместе отметим! Я приглашаю!

Дима даже хмыкнул, представив себе, что Ленка способна ответить на подобное предложение, но она не позволила себе ни одной лишней эмоции.

— Вынуждена заранее отказаться, — холодно улыбнулась она. — Думаю, причину объяснять вам не стоит.

Жнец поморщился, а Дима резко выдохнул. Ему-то точно ничего объяснять было не надо. Он, в отличие от Жнеца, свои грехи не забывал. И, пожалуй, стоило восстановить память бывшему товарищу, раз уж на него напала столь несвоевременная амнезия.

— Да брось, Ленка! — уже серьезно проговорил Жнец. — Что ты из себя?..

— Елена Владимировна! — не позволила ему закончить Лена и поглядела на него с таким достоинством, что у Димы с очередной раз завернулась внутри мучительная нежность. — Будьте так любезны запомнить, господин Жнечков, и впоследствии воздержаться от панибратских обращений! Это вам не школа!

С этими словами она обогнула Жнеца и направилась наконец к выходу. Но свободно вздохнуть Дима не успел, потому что Жнец, как оказалось, еще недостаточно развлекся.

— Ладно, Елена Владимировна, сама напросилась! — заявил он и шлепнул Лену по обтянутому брюками заду. Она вскрикнула, а у Димы потемнело в глазах. Все остальное было как в кинофильме. Лена резко развернулась и замахнулась, чтобы дать Жнецу пощечину, однако он перехватил ее руку и снисходительно усмехнулся: — Отличная у тебя задница, сразу видно… Еп-та, Димон, ты че, охренел?!..

Это было последнее, что он успел сказать. Дима навалился, разом забыв обо всех проблемах, коими грозила такая его несдержанность, и жаждая только расплатиться со Жнецом за все свои несчастья. Сам напросился, гад такой! Кто тебя просил Черемуху трогать? Я же предупреждал!..

Жнец, отойдя от первого изумления, попытался было вывернуться, но куда там? Дима дорвался, и остановить его теперь можно было разве что бульдозером. Тело мигом вспомнило все стойки, а руки — заученные удары, и никакая Жнечковская защита не могла ему противостоять.

— Будет тебе и задница, Жнечков, и ресторан, и праздник! Все будет! Дай только срок!

— Да ты озверел, Корнилов!

Они схватились, как два заклятых врага, не чураясь никаких запретных приемов. Жнец пытался подавить массой, идя то в захваты, то в выверты. Дима молотил не глядя, редко пропуская ответные удары и только сильнее распаляясь от боли. Где-то на задворках всего этого безумства повизгивала Миланка и слышался испуганный голос Кирюхи, призывавшего отца перестать, но это был не тот случай, когда бы Дима его послушался. Он должен был доделать то, что не сумел двенадцать лет назад, чтобы отомстить наконец за Ленку так, как она того заслуживала, а заодно вытряхнуть из собственной судьбы загостившееся проклятие. И весьма поднаторевший в драке со дня их предыдущей схватки Жнец давал отвести душу. И плевать, что губа разбита, что глаз уже почти не видит, что вывернутая противником рука отказывается служить, — Дима видел только одну цель и знал, что победит! Он уже уложил Жнеца мордой в пол и заломил теперь его руку. Еще пара секунд, чтобы тот запросил пощады, чтобы ощутить эту победу, чтобы хоть раз за последнюю дюжину лет…

— Хватит! — взорвался в ушах жесткий Ленкин голос, в мгновение ока приведший в