Алмазная история-1 - Иоанна Хмелевская

Из всего этого абсолютно полная картина не складывалась, особенно три женщины из проклятого дома как-то выбивались из общего ряда, но все равно Клементина испытала огромное облегчение. Не её мужу грозил позор, а тому английскому полковнику. Каким образом граф де Нуармон оказался владельцем алмаза, она не имела ни малейшего понятия, однако, разумеется, не верила, что граф мог его украсть, как самый вульгарный воришка. Если кто и стащил камень, то уж никак не её благородный муж, а в детали очередных преступлений Клементина вникать не собиралась. Упоминание о французе неясным образом ассоциировалось у неё с правом собственности на драгоценность, на чем графиня и завершила свои изыскания. Для неё самым важным была возможность очистить имя покойного графа, а все остальное интересовало очень мало.

Что совсем не помешало ей, так, на всякий случай, не признаваться, что алмаз существует и находится у неё.

Зато захотелось взглянуть на него ещё раз.

Желание своё графиня осуществила в полном одиночестве, отправив даже Флорека. Дверь в библиотеку на этот раз она заперла, собственноручно зажгла дополнительные лампы, ибо удобство в виде электрического освещения в замке имелось уже с год, вынула фолиант о соколах и тут вспомнила, что обещала мужу заново склеить страницы. Сделать это было нетрудно. Клей находился здесь же, в библиотеке, и часто использовался для мелкого ремонта книг. Обычно этим занимался специально приглашаемый переплётчик, но и сама Клементина умела обращаться с клеем. Достала его из шкафчика, приготовила кисточку и только после этого раскрыла книгу.

Она очень долго не могла отвести глаз от сияния, усиленного светом лампы. В конце концов, графиня была женщиной, а от такого зрелища нелегко оторваться. Алмаз начинал оказывать своё могучее влияние и на неё. Отказаться от него?… А почему, собственно, она должна это делать? Ценность камня — огромная, а кроме того, он просто прекрасен, а у неё дочь и даже внучка, есть кому оставить!

А если его возвращать, то, собственно говоря, кому, в чьи руки? Запихать в могилу того полковника, что открещивался от камня даже после смерти, или лично отвезти его в Индию и подбросить тайком в какой-нибудь древний храм, который даже неизвестно, существует ли ещё? Чушь. А если семья, не дай Бог, обеднеет, такая страховка на будущее наверняка пригодится…

Клементина с трудом оторвалась от сверкающей драгоценности, аккуратно склеила разделённые стилетом страницы и водрузила трактат о соколах на прежнее место. Бумаги из «Жития святых» она спрятала в шкатулку в своей спальне.

* * *

Из всех детей Клементины дочь Доминика как минимум половину времени проводила в Польше, где благоденствовала в многочисленных, беззаботно эксплуатируемых поместьях, сын же, двумя годами младше, Жан Пьер — теперь уже граф де Нуармон, проживал в Париже, время от времени навещая Лондон, Вену и Монте-Карло. В родовой замок он наезжал исключительно в охотничий сезон, который, правда, был таковым только по названию, так как дичью окрестности, прямо скажем, не изобиловали. Гораздо больший интерес представляли лошади, которыми почти сорок лет занимался его отец, создав небольшой, но замечательно налаженный конный завод. Теперь им управляла мать, тоже весьма талантливая в этой области.

Единственной дочери Доминики — Юстине, той самой, которую Флорек вытянул из заболоченного пруда, в год смерти французского деда исполнилось восемнадцать. Единственному сыну, названному по семейной традиции опять же Жаном Пьером, было семь, и малыш только начал учиться. Зятя — Кшиштофа — Клементина всегда очень любила, а вот невестка оказалась неудачной. Молодая графиня де Нуармон являлась самой обыкновенной дурындой, хотя и очень красивой, но с весьма неприятным характером, что обнаружилось, к сожалению, уже после свадьбы, когда было поздно. Заносчивая, эгоистичная, ленивая, патологически жадная и одновременно транжира, она без всяких угрызений совести использовала ложь, коварство, шантаж для достижения своей цели и удовлетворения собственных капризов.

Молодой граф, ясное дело, клюнул на её красоту и влип хуже, чем это могло случиться с его отцом, женись тот на Мариэтте. Ведь та, обладая сходными чертами характера, была по крайней мере трудолюбива и благоразумна.

Следовательно, Клементине пришлось основательно задуматься, кому же оставить сверкающее наследство и всю информацию о нем.

Сын отпадал сразу, так как за ним стояла жена.

А той он ради собственного спокойствия подчинялся во всем и ничего сохранить в тайне не мог. Молодая же графиня способна была на любую глупость и любую подлость и не посчиталась бы ни с кем и ни с чем. Клементина ни за что не доверила бы ей даже дохлого кролика, не говоря уже о чести семьи.

Внук отпадал из-за возраста — слишком ещё мал.

Доминика…

Доминика вызывала весьма серьёзные сомнения.

Она пошла в основном в бабку, старую графиню де Нуармон, от второй своей бабки, графини Дембской, унаследовав только несгибаемый патриотизм.

У старой же графини де Нуармон была масса достоинств, вот только умом бедняжка не грешила. Прекрасная жена и любовница, идеальная мать и хозяйка дома, она в то же время была законченной кретинкой, трусихой, не способной самостоятельно мыслить, зато весьма склонной к истерии. Часто случается, что всевозможные черты характера перескакивают через поколение, вот и Доминика пошла в свою французскую бабку, а её дочь Юстина — в Клементину.

Хорошенько обдумав дело, Клементина выбрала внучку.

Пока она после смерти мужа размышляла и принимала решение, присутствовавшие на похоронах члены семьи успели поразъехаться во все стороны, и Юстина с матерью находились в Ницце.

Внучка как раз разорвала сверхнеудачную помолвку, была этим несколько раздосадована и с охотой предавалась светским развлечениям. Доминика, куда ещё более раздосадованная, поскольку очень рассчитывала, что слишком живая и энергичная, по её мнению, дочь наконец-то устроит свою жизнь и успокоится, а тут все лопнуло, также нуждалась в отдыхе и разрядке. Будучи несколько стеснена в действиях трауром по отцу, Доминика твердила, что жертвует собой исключительно ради ребёнка.

Ребёнок же весьма охотно жертвовал собой ради матери. Таким образом, обе развлекались на славу.

Отдых неожиданно прервало недомогание пана Пшилесского, который в Польше сломал ногу, упав с лошади. Точнее, лошадь упала вместе с ним. Письмо Клементины не застало обеих дам в Ницце, так как те уже успели уехать домой ухаживать за мужем и отцом. Это потребовало какого-то времени, затем у самой Клементины возникли дела в Париже, и в результате прошло два года, прежде чем теперь уже двадцатилетняя внучка наконец к ней приехала.

Внимательно разглядев её, Клементина мысленно поздравила себя с правильным выбором и вдруг почувствовала, что не знает, как начать. Дело все ещё казалось ей несколько щекотливым.

Юстина, сама того не подозревая, помогла ей.

— …не везёт мне с женихами, — печально рассказывала она, изливая душу бабке, к которой чувствовала явное расположение. — Один оказался недоумком, другой — тупым солдафоном, а третьего я не успела заловить. А этот третий, должна тебе, бабуля, признаться, больше всех мне нравился. И надо же, как раз приходит телеграмма от отца, когда Джек Блэкхилл уже почти готов был сделать предложение…