С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - Хайнц Вернер Шмидт

А почему наши войска прекратили наступление? И где наши танки?

Словно в ответ на мой вопрос над головой засвистели снаряды. Стреляли позади меня. Наш огонь теперь значительно превосходил в силе ответную стрельбу противника. Трещали легкие зенитки. Грохот и рев танковых пушек становился все громче и ближе. Когда этот рев раздался совсем рядом, я вскочил на ноги.

– Вот один из них! – рявкнул солдат из моего собственного полка, прыгнув на меня.

Ощутив странное сочетание ярости и облегчения, я заорал на него:

– Идиот!

Он заколебался, но тут же узнал меня, обрадовался, заулыбался и побежал дальше. Хромая, я пошел за ним.

Британские танки горели, их пушки молчали. Другие разворачивались и неслись с поля боя мимо южноафриканских машин. Наши танки преследовали их. В некоторые из них попадали снаряды из южноафриканских пушек, но лобовая броня выдерживала удар, и они отскакивали. Большое число южноафриканских пушек было еще не готово к бою. Некоторые из них, вместо того чтобы быть вкопанными землю, стояли на своих станинах. Вполне возможно, это были поврежденные или непригодные для стрельбы орудия, но даже такие пушки могли выглядеть более угрожающими, если бы их расположили так, как будто они готовы отразить нашу атаку.

На позициях южноафриканцев царил невообразимый хаос. Наши танки и пехота крушили все подряд. Вскоре наши солдаты ворвались в штаб бригады и взяли в плен бригадного генерала. После этого танки выстроились двумя колоннами и принялись давить вражескую пехоту – солдат из полка Боты и южноафриканских ирландцев. Трансваальские шотландцы располагались севернее, и с ними расправились позже. Но еще до окончания битвы южноафриканцы были атакованы со всех сторон сразу и не знали, как им отбиться.

Из-под обломков, из-за горящих танков и грузовиков и молчащих орудий стали вылезать вражеские солдаты и с поднятыми вверх руками подходить к нам. Другие изрыгали проклятия, глядя на горы стреляных гильз – боеприпасы у них кончились. Санитары перевязывали бесчисленных раненых.

Я велел нашим врачам и санитарам помочь им. Довольно много наших людей отправились исполнить мое приказание. Южноафриканский офицер пожаловался мне, что им не хватает бинтов для перевязки раненых, но я молча показал на свою позорную рану. По ноге текла кровь, промочившая форму. Я с удивлением посмотрел на свою объемистую плащ-палатку, которую надел перед тем, как отправиться в бой. Она накрывала меня, пока я лежал в щели. Я насчитал в ней двадцать четыре дырки – одни из них были аккуратными и круглыми, другие – с рваными краями. У нас тоже не хватало обмундирования и медикаментов после этого боя.

На закате меня наконец перевязали и дали чашку горячего чая. Я спал эту ночь лежа на животе в своем собственном грузовике. Вокруг валялись убитые, раненые и пленные. Многие южноафриканцы сбежали под покровом темноты. Другие были слишком истощены, чтобы отправиться ночью пешком в неизведанные просторы пустыни.

Ночь прошла, и первые лучи солнца осветили хаос, царивший у Сиди-Резей. Обломки танков и орудий еще дымились. На земле лежали солдаты, чьи глаза уже никогда не увидят восхода солнца.

Мы построили пленных в колонны, и они двинулись на север, сопровождаемые несколькими автомобилями и подразделениями наших войск. Первые шесть миль пути я ехал рядом с одной из колонн. Неунывающий немецкий обер-фельдфебель по имени Таудт, насмехаясь над пленными, запел: «Мы на линии Зигфрида вывесим свое белье…» Офицеры из колонны пленников смотрели на него с укоризной. Но шедшие за ними солдаты, не испугавшись этого, иронически заулыбались. Кто-то подхватил припев. И вскоре уже вся колонна распевала во все горло: «Мы на линии Зигфрида вывесим свое белье…»

Что тут поделаешь?

Для многих из них война закончилась.

А меня ждал новый приказ. Пользуясь тем, что противник дрогнул, мы должны были ударить в восточном напрвлении. Я достал свой планшет и посмотрел на красные и синие отметки на кальке поверх карты. Это место, где лежали убитые и валялись обломки, называлось Сиди-Резей. Как часто я проезжал мечеть Марабу, стоявшую здесь, вместе с Роммелем! Мы часто завтракали или обедали недалеко от этой гробницы. Кроме маленького строения под белым куполом, в Сиди-Резей не было ничего, что могло бы объяснить наличие имени у этого местечка. И нам и в голову не могло прийти, что мы запомним это название навсегда.

Это был Сиди-Резей – теперь это название узнают все.

1

После Сиди-Резей по войскам быстро разнеслись слова Роммеля – перед лицом сравнительно более мощных танковых соединений, оставшихся у Окинлека, не следует ослаблять свои и без того потрепанные танковые части постоянными стычками с врагом, и в первую очередь необходимо беречь технику и солдат.

Он решил, что в сражении за Сиди-Резей, остановившем 8-ю армию противника, была не только разгромлена 5-я южноафриканская бригада, но и сильно потрепаны британские танковые соединения. В тяжелом бою была измотана дивизионная группа поддержки, а стойко сражавшиеся новозеландские войска понесли большие потери. По мнению Роммеля, наступил благоприятный момент для того, чтобы ставить на огонь Hexenkessel, Ведьмин Котел, на границе, южнее немецких оборонительных позиций между Халфаей и Сиди-Омаром.

Надеюсь, вы помните, что он окружил Халфаю немецкими войсками, твердо веря, что каждый наш опорный пункт представляет собой неприступную крепость, которая сможет держать круговую оборону даже в том случае, если наши подвижные части не появятся в течение нескольких дней или недель. Он считал, что эти пункты, невзирая ни на какие потери, будут держаться, твердо веря, что корпус «Африка» рано или поздно придет им на помощь.

Карта 2. От Сиди-Баррани до Адждабии

Роммель понимал, какая опасность грозит нашим войскам, если силы Каннингема сумеют соединиться с гарнизоном Тобрука. Но, по его мнению, это не усилит 8-ю армию, если, конечно, англичане не отбросят нас южнее линии Тобрук – Соллум.

В связи с этим и был предпринят замечательный рейд фон Равенштайна и 21-й танковой дивизии на восток за линию границы. Наша воздушная разведка в ту пору, в отличие от британской, работала очень плохо. Мы не знали о существовании двух крупных передовых складов снабжения (ПСС) – 63-го и 65-го, расположенных километрах в двадцати юго-восточнее Габр-Сале. Когда фон Равенштайн нанес удар вдоль Трай-эль-Абд и пересек границу, разгромив штаб Каннингема, он прошел севернее этих складов и упустил редкую возможность уничтожить их. Если бы он наткнулся на них, то исход битвы за пустыню был бы, возможно, совсем другим. Британцы перестали бы снабжать новозеландские войска, и те вынуждены были бы выйти из боя, – а ноябрьское сражение было выиграно главным образом благодаря новозеландцам.