Пленница Риверсайса - Алиса Болдырева

— Пусть вас утешит то, что их смерть будет быстрой, миледи, — Мариус почти с симпатией стёр слёзы с её лица, и вышел за дверь.

Оставшись одна, Тами глубоко вдохнула воздух через рот, сдерживая рвущиеся наружу крики. Боги, что же она натворила? Отец жаждет вестей о её освобождении, а вместо этого получит головы своих людей. А Кейрна? Что будет с ней, когда она узнает о смерти своего отца?

Эта мысль в раз отрезвила её. Нельзя допустить этой казни. Любой ценой она должна вызволить людей отца из темницы, даже если ей придётся самой занять их место.

«Вы получите свою голову, лорд Вэлдон», — думала Тами, выходя из своих покоев, и направляясь вдоль коридора. Отсчитав нужную дверь, она негромко постучала, а когда ей отворили, тихо произнесла:

— Пожалуйста… Мне нужна твоя помощь…

Мариус

Ему снился странный сон, в котором он спускался вниз по витой, ведущей в темницу, лестнице. Фонарь, что он сжимал в руке, отбрасывал от себя желтоватый свет, но его было ничтожно мало. Окружавшая темнота обволакивала и тянулась, словно патока, и Мариус шёл практически на ощупь. Кое-как он спустился до самого низа, и отворил камеру; ржавая решётка заскрежетала и застонала, с трудом поддавшись под его пальцами. В камере было тесно, и пахло плесенью, но он всё равно прошёл внутрь. Он знал, для чего оказался здесь. Ему предстояло казнить преступников. Он не хотел этого делать, но долг обязывал его. Его пленники, они были здесь, скрываясь в непроглядной темноте. Он ощущал это, хотя они не издавали ни звука. Сейчас его меч, острый и разящий, отсечёт их головы, которые он пообещал отправить лорду Болларду. И он сделает это. Должен сделать.

Мариус приподнял фонарь выше, пытаясь отогнать темноту, что крутилась вокруг и делала его слепым, словно вновь рождённого котёнка. Наконец, в полумраке мелькнуло лицо пленника, остававшегося до недавнего времени на полу. Мариус резко отшатнулся, фонарь дрогнул в его руке, а пленник уже поднялся на ноги и подошёл ближе. То оказалась леди Тами. Своими лазурными глазами она прожигала его насквозь, светлые длиннополые одежды прикрывали её стройное тело, а тёмные локоны, рассыпавшиеся по плечам, лишь подчёркивали бледность лица.

Он принялся ощупывать взглядом камеру, но кроме неё здесь никого не было. Куда подевались его пленники? Как она здесь оказалась? Он хотел спросить её об этом, но словно онемел, а его рот лишь беззвучно открывался и следом закрывался. Он стоял и смотрел на неё, а в глазах его читалась растерянность, которая не укрылась от леди Тами. Её губы бледные и, должно быть, холодные, растянулись в улыбке.

— Их здесь нет, — будто отвечая на его молчаливый вопрос, произнесла она, и сделала к нему шаг. Её тонкая рука легла ему на грудь, и его дыхание сбилось. — Но вы можете казнить меня, раз так жаждите пролить кровь.

Он смотрел на неё, не в силах пошевелиться, а леди Тами лишь приблизила к нему своё лицо, бледное, но, тем не менее, красивое. Он не хотел убивать её, и вчера солгал намеренно. Он хотел лишь напугать её, а сейчас сам цепенел от ужаса.

— Возьмите свой меч и покончите со всем одним взмахом, — тонкими пальчиками она коснулась острого края меча, а Мариус хотел остановить её, хотел что-то сказать, но губы всё так же не повиновались ему. — Что же вы медлите, лорд Вэлдон? Лорд Вэлдон, лорд Вэлдон…

Он резко проснулся, а его имя продолжало звучать в тишине комнаты. Должно быть, он сошёл с ума, но голос и в самом деле слышался наяву. Так и есть, его кто-то звал.

— Лорд Вэлдон! Лорд Вэлдон! — доносилось из коридора.

Он глянул в окно, за которым всё было окрашено чернильным цветом, даже луны было не видать. Который час? Что могло такого случиться, что его разбудили глубокой ночью?

Тряхнув головой, стремясь прогнать жуткие видения, что лёгкой дымкой продолжали плавать в его голове, Мариус накинул на себя халат, и, прикрыв наготу, отворил двери.

В коридоре было сумрачно, а на пороге, переминаясь с ноги на ногу, стояла его стража. В их глазах читалась растерянность и недоумение. Мариус нахмурился. Да что там случилось?

— Лорд Вэлдон, простите, что побеспокоили, — сказал, наконец, Вильям, один из стражников, молодой и крепкий; его тёмная кольчуга сливалась с тенями коридора. Мариус в недоумении глядел на него, пока тот что-то бормотал о пустых камерах, об отравленных тюремщиках, и поминал имя Ларика Болларда.

Сначала Мариус не мог понять о чём тот говорит. Какие камеры? Какие тюремщики? И причём здесь вообще лорд Боллард? Может, он всё ещё спит, и ему сниться сон? Жуткий и непонятный. Но тут в коридоре появился Рован, его лицо было перекошено от злости, а сам он стремительным шагом направлялся в их сторону.

— Пленники сбежали, — прорычал Рован, и Мариус понял, что это никакой не сон.

— Никого не впускать и не выпускать из замка без моего разрешения! — придя в себя, приказал Мариус, вмиг обратившись лордом Риверсайса.

— Их кто-то выпустил, Мариус! Кто-то пробрался в темницу и выпустил пленников! Не иначе, как это сделали чёртовы лицедее, — злился Рован.

— Исключено. Труппа покинула замок ещё вечером, как только мы заключили под стражу людей Болларда. Кстати о страже, — Мариус свёл брови на переносице. — Как они прошли мимо тюремщиков?

— Тюремщики спят, мой лорд, — сконфузился Вильям, а Рован забористо выругался.

— Что значит, спят? — выпалил Мариус. Если эти болваны уснули на посту, он лично их вышвырнет отсюда. Придётся им самим поступать в балаган.

— Они без сознания, милорд. Их чем-то опоили, — ответил Вильям.

Не произнося больше ни слова, Мариус вошёл в комнату, и, одевшись, направился в сторону темницы. Он должен увидеть всё своими глазами.

— Если то были не трюкачи, то кто их мог выпустить? — спросил Рован, который шёл следом.

— Почём мне знать? — огрызнулся Мариус, вспоминая свой сон. Проклятый сон, словно насмехался над ним, а вместе с ним и леди Тами своими бледными губами.

«Это просто совпадение, и ничего больше», — пока спускался по лестнице, убеждал себя Мариус, но самообман не удался. Он чувствовал, что без девчонки здесь не обошлось. До дрожи в руках ему захотелось сжать её тонкую шею.

Войдя в темницу, он сразу обратил внимание на спящих прямо посреди коридора тюремщиков, которых пытались привести в чувства, но всё без толку. Их сон был крепок.

«Не то