Дурдом с мезонином - Дарья Калинина

— Бедная женщина.

— О ком это вы?

Девушка искренне удивилась и не заметила, как моментально напряглись мать с сыном. У них даже лица вытянулись.

— О Глафире, — пояснил Виктор Сергеевич. — Вашей провидице или экстрасенсе.

— А что с ней не так?

— Как? — изумился хозяин дома. — Анечка, как же вы не знаете? Да весь ваш Рабочий поселок с утра гудит. Даже до нас новость дошла.

— Но я-то не из…

Аня хотела сказать, что в Рабочем поселке была всего один раз и никак не может знать, что там у них приключилось, но Юра под столом с такой силой пихнул ее ногой, что девушка от неожиданности прикусила себе язык. В прямом смысле этого выражения. Прикусила кончик и возмущенно замычала от боли, сердито глядя на Юрку.

Но Виктор Сергеевич ее возмущение расценил по-своему и продолжил:

— Как это ужасно! И ведь она, насколько я знаю, была вовсе не старой?

— Да что случилось? — промямлила Аня.

— Удивительно, что вы не знаете. Ваша провидица Глафира сгорела вместе со своим домом.

— Как?!

Аня и впрямь была поражена. У нее даже язык прошел.

— Когда это случилось?

— Прошлой ночью ее дом сгорел, — ответил Виктор Сергеевич и тихонько прибавил: — И она, кажется, вместе с ним.

Аня молчала, не в силах выразить охватившие ее чувства. Да что же это такое делается! Антон! Ромка! Глафира! Кто следующий? Сама Аня? Или Лидуся? Ведь Лидусе прорицательница предсказывала нависшую над ней опасность.

— И что? — дрогнувшим голосом спросила девушка. — Она точно умерла? Вы уверены?

— От дома остались одни головешки. И Глафиру больше никто не видел. Правда, ее тело вроде бы не обнаружили, но она исчезла. Наверное, просто плохо искали, еще найдут.

Аня молчала. Не то чтобы она сильно жалела Глафиру, для этого они были слишком мало знакомы, но события, накладываясь одно на другое, создавали какую-то жутковатую картину.

— Анечка, да вы совсем побледнели! Ах, я глупец! Болтаю всякую ерунду!

Юрин отец увидел, что рассказ произвел на гостью сына тяжелое впечатление, и утроил свои усилия, чтобы прелестной Анечке было с ними легко, приятно и уютно. Хлопоча над ней, он по своему обыкновению не заметил, как отреагировала на известие его собственная жена. Он не замечал ни того, какой она была бледной, когда они садились за стол, ни того, как она понемногу оживала теперь. Равно как не обращал внимания и на то, что нервная дрожь, которая до того колотила его сына, постепенно стихает.

Нет, Виктор Сергеевич, подобно многим другим людям, был совершенно слеп и глух, когда дело касалось его ближайших родственников. Все его усилия были направлены на то, чтобы развеселить прелестную гостью, которую он так неосторожно напугал своим рассказом. Постепенно он добился своей цели. Аня вновь порозовела и даже согласилась отведать куриное крылышко.

После того как все наелись, Юра кинул на мать заговорщицкий взгляд, после чего встал, демонстративно за руку поднял Аню из-за стола и повел девушку в свою комнату.

— Слушай, ты очень понравилась моему отцу, — сказал он ей, плотно прикрывая за собой дверь. — Он мне все уши про тебя прожужжал.

И, приложив одно ухо к двери, парень попросил:

— Ты уж его не разочаруй.

— В смысле?

— Пусть думает, что у нас с тобой все было.

И, заметив настороженный взгляд девушки, поспешно добавил:

— Это его отвлечет от мамы.

— Как это?

— Вдруг он заметит, что она сегодня сама не своя?

— Я бы на твоем месте не льстила себя надеждой, — пробормотала Аня. — Твоему отцу, по-моему, вообще до фени, что там происходит с твоей мамой. Он на нее и не смотрит совсем. Что она есть, что ее нет, ему по барабану.

— Может, он притворяется!

— Ладно, что от меня нужно?

— Ну, через часик мы к ним вернемся, так ты улучи минутку, скажи им, что я в постели ого-го…

— Предлагаешь соврать, что мы с тобой… того самого?

— Очень тебя об этом прошу! — воскликнул Юра. — Тебе разве трудно? Отца это развлечет.

Аня с трудом подавила в себе возмущение.

— А как же моя девичья честь? Ты о ней подумал?

— Умоляю! — простонал Юра, для которого все это явно не было шуткой. — Пусть он считает, что у нас с тобой все было.

— Но зачем?

— Понимаешь, я все думаю, а вдруг это и впрямь отец заказал Ромку? Тогда и нам с матерью…

— Может не поздоровиться?

— Полный капут нам тогда! Но если я скажу отцу, что хочу жениться, это его отвлечет. Отец давно мечтает, чтобы я нашел себе невесту. А тут ты! Невеста. Готовая. Он сто процентов отвлечется от мамы и… и меня.

Аня задумалась. Стоит ли соглашаться? Не то чтобы она всерьез раздумывала над Юриным предложением руки и сердца. Нет, она думала о другом. Стоит ли ей пожертвовать своим добрым именем и своей девичьей честью, чтобы выведать у парня и его матери то, что они знают об убийстве. Наверное, стоит.

— Скажи, а у Ромы были враги?

— Нет, не думаю. Ромка был такой… Его все любили.

— Все, кроме твоего родителя.

Юра быстро смекнул, куда дует ветер, и возразил:

— Отец сегодня все утро, пока Ромка был у нас, сидел дома. Железно!

— А потом?

Парень смущенно молчал.

— У вас достаточно большой дом, — наставительно произнесла Аня. — Комнат много. Расстояния большие. Твой отец мог уйти следом за Ромой, а ты этого мог и не заметить.

— Нет, не мог! Когда Рома ушел, я для очистки совести заглянул сначала к отцу, потом к матери. Отец ни о чем даже не подозревал. Мама принимала душ. Каждый спокойно занимался своими делами. И потом, прознай отец, что Роман бывает у мамы, он бы уж задал нам жару. Он же у меня не какой-нибудь разведчик, чтобы скрывать свои чувства. Узнай он о том, что мама снова встречается с Ромой, а я им в этом помогаю и всячески прикрываю, шуму бы было много. Нет, говорю тебе, родитель мой ничего не знал. И потом, он стопудняк был дома, когда Роман убежал. Это и прислуга может подтвердить. К маме постоянно поднимались то горничная, то экономка, то садовник, чтобы получить распоряжения на текущий день. Она обращалась за наличными к отцу, и он был у себя. Потом к нему приехал его остеопат, начался сеанс массажа, который длился до самого завтрака.

А после завтрака Рома был уже в морге.

— Нет, нет, отец все утро был дома, это точно. Так что у него алиби.

Аня зашла с другой стороны:

— Отец у тебя достаточно обеспеченный человек.