Без поводыря - Андрей Дай

Ах, какой глупостью мне тогда это все казалось. Возней в детской песочнице и словоблудием. Видел, чувствовал искренность – и все равно не верил. Считал это наивной хитростью пытающегося втереться в доверие человека. И потому – опять удивлялся, когда выяснялось, что этот самый «наивный хитрец» вдруг вкладывал огромные по местным меркам деньги в то, что никогда не принесет ему прибыли, но может изрядно послужить к славе Державы. Удивлялся – и в душе завидовал. Горько было, что в свое более развитое и цивилизованное, как прежде считал, время так и не довелось повстречать таких людей. Ни единого, что самое-то противное. Равнодушных, усталых, корыстных – или, наоборот, бескорыстных – сколько угодно. А вот таких – готовых реально что-то сделать не для кого-то конкретного, а для какой-то общей, виртуальной Славы, – ни одного.

Это теперь я вполне представляю, что в моем краю все взаимосвязано. Что половина из нескольких десятков семей первопоселенцев, пришедших с Ермаком Тимофеевичем или сразу после, давным-давно породнились, перекрестились и расползлись по Сибири от Урала до Красноярска. Что все друг друга знают и имеют друг с другом какие-нибудь отношения. Что сейчас это нормально – заботиться о стране, в которой живешь. Любить правителей. Ругать и презирать своих, близких, давным-давно купленных чинуш, смеяться над глупостью и нерасторопностью полиции и все-таки боготворить царскую семью. И ходить в церкви, чтобы поговорить с Богом, а не чтобы зачлось, если что…

И что личная неприязнь какого-нибудь младшего чиновника в малюсеньком городке может обернуться в полномасштабную войну с применением партизанских методов, диверсий и саботажа. А уж если начинают ссориться две купеческие фамилии – так и вообще туши свет!

Каким же глупцом нужно было быть, чтобы радоваться отсутствию промышленности в губернии! Казалось – лучше построить все заново, чем ломать да переделывать. Думалось – все вокруг только того и ждут, чтобы кто-то отважный и знающий указал, что именно нужно делать. А вспомню, как недоумевал, что глупые крестьяне из России предпочитают пухнуть с голоду на своих микроскопических наделах, но не ехать в огромную, пустую и богатую Сибирь, – таким дурнеем себя сразу чувствую! Кабы все так просто было! Поманил пальчиком – и толпы людей с места снялись…

Не было ничего два года назад. И практически ничего и не прибавилось. Несмотря на все мои усилия. Все те же темные деревеньки вдоль тракта, наглые от безысходности – куда уже ниже-то? – станционные смотрители, хитрые ямщики.

Да нет. Это я ворчу, Герочка. На себя, конечно. На кого же еще! Не на Мясникова же с Мефодием Гилевым. Эти-то, конечно, те еще охламоны, но ведь виноват-то все-таки я. Это же меня черт за язык дернул Дмитрию Федоровичу, каинскому купцу, посоветовать суконную мануфактуру в Каинске строить. Помнишь такого? Это его Каинский окружной начальник стяжателем и скрытым якобинцем характеризовал за то, что салотопный, свечесальный и мыловаренный заводики без дозволения в окружной столице выстроил. А на замечания туземного правления грозился к его превосходительству генерал-губернатору в Омск жаловаться ехать. Помнится, еще и ко мне в гостиницу с целой папкой выписок из каких-то законов явился.

Я о своем предложении позабыл давно, а вот наш «якобинец» – оказывается, нет. Подумал, разузнал, посчитал да и принялся за дело. Да так все хитро устроил, что мне бы и в голову не пришло.

Ваське-то Гилеву несказанно повезло, что в Омске нужное оборудование без дела, никому не нужное, чуть ли не валялось. На самом деле не так-то это и просто – обзавестись в России современным производством чего бы то ни было. Меняются на календаре цифры, летят года, а по большому счету, как не любили нас за границей, так и не любят. И в девятнадцатом, и в двадцать первом веке. Сколько раз в той, прошлой, жизни слышал, как трудно и дорого купить у зарубежных «партнеров» воистину стоящее производство. Печеньки с шоколадками – не в счет. А попробовали бы вы что-нибудь из электронной промышленности купить! Тут же находятся какие-то причины, чтобы не дать. Одноразовую лапшу в бомж-пакетах – пожалуйста. А новейшую приблуду для нефтехимии – фиг. Паровые машины или паровозы с рельсами – всегда рады. Комплект станков для ткацкого производства – нельзя!

И опять – то же самое. Если нельзя, но очень хочется, то можно. В мое время через подставные фирмы на каких-нибудь там Каймановых островах все проворачивали, теперь через пронырливых господ. Нашел наш купец такого. Англичанин вроде, или даже немец, кто его разберет. Добыл, что требовалось, и по божеским ценам. А то, что за свои услуги не деньги попросил, а долю в будущих прибылях, – так это даже лучше. Как не раз говаривал господин Куперштох: сэкономленные деньги – это заработанные деньги!

А пока десяток специально обученных мужичков в Каинске станки устанавливал да настраивал, Дмитрий Федорович успел и с поставками шерсти договориться, и кизяковые кирпичи для топки паровой машины заготовить. Причем и здесь не все так просто. Сами-то киргизы никогда прежде шерсть с овец не стригли. Собирали то, что само падает, или женщины прямо с живых животных выщипывали. Только на цену сырья это соответственно влияло – когда товара мало, а добывать его трудоемко и долго, стоить он будет гораздо дороже, чем мог бы.

Станичные казаки и рады бы помочь, да инструмента нужного нету. Огромные стада – есть, а обычных овечьих ножниц – нет. Пришлось каинскому купцу этот редкий инструмент аж из Шотландии заказывать, а потом казаков учить им пользоваться. Но ведь смог! Научил! Шерсть, конечно, все равно дороже, чем Гилевым обошлась, но и технологии – свежее. Производительность выше, и рабочих нужно меньше.

И с топливом для парового привода та же история. С дровами в Барабинской степи и так плохо, а если учесть, сколько их нужно, чтобы машина круглые сутки крутилась, – и вообще отвратительно. Уголь гораздо дешевле, но пока довезешь – он в драгоценные камни превратится. Да и не требуется примитивным пока еще аппаратам такой жар. Колосники за месяц прогорают. Вот и додумался Мясников обычным для степных жителей топливом ненасытное жерло кормить. Скота у местных всегда много, а значит, и навоза тоже. И соломы хватает. Слепил из двух одно, на солнце рядками уложил, да жди, пока высохнет.

В общем, к первому снегу запустил все-таки Мясников свою фабрику. В расчете на то, что зимой в Ирбите хотя бы за счет цены – она все равно ниже, чем у привозного сукна, вышла – мигом все распродаст. А чтобы судьбы не испытывать, уже в начале зимы, в декабре, отправил в Ирбит приказчика. Лавку в пассаже арендовать, склад присмотреть и в торговый ярмарочный листок свое предложение вписать.

И надо же такому случиться, что именно в это же самое время, примерно с теми же самыми целями там пребывал и младший Гилев, Мефодий. Ну, главной-то его задачей было сурковые шкурки выгодно пристроить и о закупке товаров к летнему вояжу в Чуйскую степь и Монголию договориться. Но Бийская мануфактура уже тогда гораздо больше ткани производила, чем весь Алтай и Кобдо потребить смогли бы. Так что мимо мясниковской заявки Мефодий пройти не мог.

Налицо, едрешкин корень, конкурентная борьба! Ну как дети, ей-богу! Вместо того чтобы попробовать как-то договориться, поискать новые рынки сбыта или хотя бы согласовать цены, эти… суконные короли немедленно разругались в пух и прах и кинулись писать мне жалобные письма. Дескать, чего это он, гад и государственный преступник! Мы тут, понимаешь, к славе Отчизны, а он…