Последний снег - Стина Джексон

тяжелеет, и она сидит неподвижно, поглядывая, как ветер гонит золотую листву по долине.

— Это правда, что ты живешь в лесу? — спрашивает она.

— Разве не все мы живем в лесу?

Смех рвется наружу. Страх испарился. Теперь она знает, что он не причинит ей вреда. Он дикий, неприкаянный, видно по глазам, как ему одиноко, но он не желает ей зла.

— Я тоже знаю, кто ты. И кто твой отец.

Трубка выпадает из рук на колени. Табаком обжигает джинсы. Ей больше не смешно. Мужчина не злится на нее, только осторожно смахивает табак с ее ног, будто она сделана из фарфора. В бороде у него виднеются шоколадные крошки.

— Думаешь, папаша заплатит мне вознаграждение, если я отвезу тебя домой?

— Я не собираюсь домой.

— Вот как. А куда ты собираешься?

Она показывает рукой на лес, полный предвечерних теней.

— Я поеду с тобой, — отвечает она. — В лес.

— Можешь заехать? Нам надо поговорить.

— Нет, мне нужно забрать Ваню из садика.

— Только на минутку. Это важно.

Габриэль говорил заискивающим тоном, что означает только одно — неприятности. Лиам закончил разговор. Радость от того, что он нашел работу, сменилась панической тревогой. Ему не хотелось встречаться с братом, но он чувствовал себя обязанным присматривать за ним, чтобы тот не наделал еще больше ошибок.

Габриэль снимал квартиру в паре кварталов от заправки — в самом центре поселения. Припарковавшись на месте для гостей, Лиам поднял глаза на красные балконы. Над перилами нависала старая новогодняя елка, все еще с украшениями среди пожелтевшей хвои. Сквозь приоткрытую балконную дверь виднелся включенный телевизор.

Габриэль покинул дом в шестнадцать. Выбора у него не было. Матери надоели его приключения с наркотиками и дурной характер, и она выставила его за дверь. С ним она поступила так, как никогда не осмелилась поступить с их отцом. В приступе злости вышвырнула вещи из окна. Весь двор был завален ворованными джинсами и кедами. Габриэль столкнул ее с лестницы и начал душить. Мать укусила его в руку. Все могло бы закончиться плохо, если б не вмешался Лиам. Он растащил их в последнюю секунду, когда те готовы были уже убить друг друга. Он ждал, что Габриэль вернется, но этого не произошло.

Идти Габриэлю было некуда, но он всегда умудрялся находить приюту приятелей или подружек. Однажды ему пришлось даже спать на диване у сжалившегося над ним алкаша. Он был готов на все что угодно, лишь бы не возвращаться домой.

В данный момент он жил с Юханной — молодой девушкой, постоянно клевавшей носом. У нее был такой вид, словно она в любой момент заснет. Говорила она едва слышным голосом и отвечала односложно. Впрочем, Лиам, виделся с ней всего пару раз. Габриэль сказал, что они собираются обручиться. Он украл кольцо в ювелирном магазине и подарил ей. Размер был неправильный, и она носила его на среднем пальце вместо безымянного. Когда она выставляла палец, чтобы продемонстрировать кольцо, люди обижались.

Лиам вышел из машины и взбежал вверх по лестнице. На поясе у него был нож, прикрытый рубашкой. Раньше он Габриэля не боялся, или, по крайней мере, боялся меньше, чем сейчас.

Габриэль жил на четвертом этаже. Из-под двери сочился душный запах марихуаны и картошки фри. Брат открыл только после третьего звонка. Он был в одних джинсах, низко сидевших на бедрах. Лиам отметил впалую грудь и бледные щеки.

При виде Лиама он ухмыльнулся.

— Что ты на себя напялил?

Лиам опустил взгляд на рубашку с длинными рукавами. Кожа под ней зудела.

— Я искал работу.

— Ни фига себе! Я думал, ты только языком мелешь.

Габриэль почесал грудь. Взгляд у него был бегающий. В квартире темно и накурено. В свете от экрана телевизора было видно горящую сигарету в пепельнице. Юханна лежала на диване в трусах и майке. На приветствие Лиама она никак не откликнулась.

Они прошли в кухонный угол, загроможденный пакетами и картонками от чипсов, пустыми стаканами и обрывками оберточной бумаги. На всем лежал тонкий слой пепла. Присесть было не на что. Лиам облокотился было на стойку, но она была заляпана чем-то липким, и он вместо этого прислонился к стене. Габриэль раздвинул занавески и выглянул во двор. Смотреть брату в глаза он избегал.

— Не думал, что ты придешь.

— Что тебе надо?

— Хотел узнать, как ты.

— Живой.

Лиам расстегнул пуговицу на воротнике. В квартире брата нечем было дышать.

— Ты весь на взводе, — прокомментировал Габриэль.

Он достал пакетик из кармана джинсов.

— Бери. Можешь глотать сколько хочешь. Это поможет тебе не сорваться.

— Мне ничего не надо.

Габриэль кинул ему пакетик, Лиам поймал его и положил в карман, хотя делать этого не стоило. У него была наркота дома. И к тому же он хотел завязать. Но у него не было сил собачиться с Габриэлем. Он оглядел квартиру. В углу был брошен дешевый матрас, заваленный подушками и одеялами; грязное постельное белье из разных комплектов. Угловой диван был заклеен скотчем в местах, где синтепон вылезал наружу. Юханна лежала, широко раскинув бледные ноги все в красных ссадинах. Лиам отвел взгляд. Он не знал, где Габриэль цеплял своих подружек. Они все были сильно моложе его, и с ними можно было не церемониться.

— Зачем ты мне позвонил?

Габриэль кинул взгляд на Юханну и нагнулся к брату.

— Я думаю, нам стоит поехать туда снова.

— Зачем?

— Чтобы избавиться от улик, прежде чем они что-то найдут.

— Слишком поздно, неужели ты не понимаешь? Там до хрена народа.

— Днем, не ночью. А мы поедем ночью и все уладим.

— Ты совсем спятил.

Габриэль провел рукой по бритой голове. Костяшки пальцев все были в шрамах. Он попытался улыбнуться, но одна сторона лица не слушалась, и улыбка получилась кривая.

— Я переживаю за тебя, брат, — сказал он. — Даже спать не могу по ночам.

— Я сам о себе позабочусь.

Лиам говорил правду. Впервые в жизни он чувствовал, что между ними возникла непреодолимая пропасть. Сколько он себя помнил, он позволял Габриэлю указывать ему куда идти. Брат всегда шел первым, протаптывая дорогу, а Лиам послушно следовал за ним. Когда кто-то другой принимает решения, всегда проще. И даже если в конце их ждали неприятности, по крайней мере, они были вдвоем. Вдвоем принимать удар легче. Даже с рождением Вани ничего не изменилось. Только сейчас, когда самое худшее случилось, он осознал, что может прожить и без Габриэля. То, что произошло в лесу, освободило его.

Может, Габриэль тоже заметил эту перемену, потому что