Ледяная птица - Сайфулла Мамаев

– Вы в Москве осторожничали? Взрывали дома, хватали людей на улице… и это называется вы осторожничали? Что же тогда, по-твоему, не осторожничать? – В голосе Вахи послышались нотки раздражения. – Здесь вам не Москва! Здесь люди не позволят с собой так обращаться. У каждого есть брат, сын, отец. Дед, наконец. Возьмешь силой одного, украдешь его, так против тебя весь тухум поднимется.

– Тухум? Это еще что такое? – спросил Георгий.

– Тухум? Род, по-вашему. Клан, тейп, родня, короче…

– А кто тебя просит воровать людей у всех на виду? – засмеялся Георгий. – Из тух… из кланов. Берите других. Вон, как у нас… Генералов воруют, и ничего, а вы тут…

– Вот вы в Москве и изворовались, что теперь у нас прятаться приходится, – со злостью заметил Ваха. – Скоро в Чечне убежищ для вас не хватит.

Герман стоял ни жив ни мертв. Господи, кто же эти люди? Чеченские боевики и их московский… сообщник? Но Мартин говорил, что здесь их давно уже нет! Да и войска везде, вон сколько постов проехать пришлось!

Но тогда кто же они? Ну, что не друзья, это точно. Судя по тому, что он услышал, с такими лучше не встречаться.

Герман прижался спиной к стене, словно стараясь слиться с нею. Нет, все равно так не спрячешься, если они, не дай бог, повернут в эту сторону… то все, плохо ему придется. Но ничего другого в прямом пустом коридоре было не придумать. Оставалось уповать на судьбу.

Звучавшие за поворотом голоса приближались, теперь в разговор вступил еще один, дотоле молчавший, некий Николай. Сколько же всего боевиков шло по коридору, Герман не знал. Да, может, тут, в подземелье, прячется целый отряд, и немалый. Может, и не один, места тут всем хватит.

Первым шел бородатый кавказец. Выше среднего роста, поджарый, явно физически сильный, он двигался легко и энергично. По тому, как уверенно он держался и как непринужденно, почти не оборачиваясь к идущим позади собеседникам, бросал слова, произнося их с подчеркнутым акцентом, можно было предположить, что это и есть тот самый Ваха, к которому приехал прятаться москвич Георгий.

А Георгий, скорее всего, тот, что идет следом. Высокий, длинноногий, тренированный. Походка как у танцора, легкая и скользящая. Так кошки ходят. Москвич тоже, кстати, в камуфляжке. И тоже с бородой, только стриженой, короткой, модной…

Третьим и, как потом оказалось, последним, шел самый крупный в группе мужчина средних лет. Видно было, что здоровяк не тренирован и не привык к длительной ходьбе. Дышал он, в отличие от молодых спутников, тяжело, фразы предпочитал отрывистые и короткие. В основном Николай молчал и отзывался, лишь когда к нему обращались. Александров даже успел подумать, что он явно выпадает из троицы, не соответствует первым двум. Нет ни выправки, ни стати… Пятнистая форма на Николае нелепо топорщилась, чувствовалось, что в этой группе он занимает самую низшую ступень. Толстяк часто спотыкался и утирал пот со лба, но никто на подобную мелочь не обращал внимания.

Все это и многое другое Герман успел увидеть за короткий промежуток времени, пока троица пересекала освещенное пространство перед входом в его галерею. К счастью, коридор, где он затаился, их не заинтересовал.

Прошествовав мимо – при этом Николай бросил опасливый взгляд в неосвещенный коридор, где прятался Герман, но, естественно, ничего не увидел, – они миновали первую развилку и приблизились к второй. Чуткий слух летчика отчетливо слышал удаляющийся топот тяжелых ботинок. Звук становился все тише и тише. Хорошо еще, что неуклюжий Николай часто спотыкался, это помогало Герману определить, где эти люди находятся.

Герман еще не решил, что и как он будет делать, а ноги сами уже понесли его к выходу. Это было как в самолете. Там он тоже не всегда сразу понимал, что делает, и только потом, после посадки, рассказывал друзьям, каким образом он решил сделать то-то и то-то. Друзья удивленно качали головами, они не понимали, как это в столь короткое время можно успеть подумать о стольких вещах. На самом деле Герман и думать о них не думал – тело само совершало необходимое движение. Но разве об этом скажешь? Вот так и здесь, в подземелье, – Герман еще не продумал план дальнейших действий, а уже бежал к повороту.

Подбежав к нему, он остановился и заглянул за угол. И вовремя! Он еще успел заметить, как замыкавший шествие Николай завернул в ту галерею, в которой Герман побывал после того, как спасся от ушана. Вспомнив чудовище, Герман удивился: это ж надо, как это он уже успел про него забыть?

– Вот и дождались! – Мохов с довольным видом указал пальцем на засветившуюся панель связного устройства. – Пойдем в пещеру, те, кого мы ждем, уже там, в офисе.

– В офисе? – удивился Свенсон.

– Сейчас все сам увидишь, – сказал с улыбкой капитан.

Мартин легко поднял свое крупное тело из кресла, потянулся, разминая мышцы, и зевнул.

– Вот и отлично! Давно пора.

Войдя в пещеру, капитан повернулся к спутнику:

– Твои люди здесь! – Палец капитана показал на ряд дверей, тянувшийся по правой стороне галереи. Почему-то выкрашенные в серый цвет, они портили естественную красоту пещеры, но кому она сейчас нужна, эта красота?

– А нам туда! – Теперь палец Мохова указывал в глубь зала. Там, метрах в сорока, начиналась темнота, но она не пугала Чистильщика и Глиняного. И Мартин, и капитан видели не хуже кошек, даже лучше. Они быстро прошли светлую зону и, на ходу перестроив зрение, двинулись дальше.

Идти пришлось недолго. За первым же поворотом Свенсон в удивлении застыл на месте – перед ним была… стена! Он повернулся к капитану.

– Здесь же тупик! Куда ты привел меня?

– Тупик – это для всех, но не для нас, – усмехнулся Мохов. Он ждал такой реакции, уж больно хотелось удивить гостя. Тем более этого, которому суждено стать хозяином всей планеты. Чем больше поразится Чистильщик, тем дольше будет храниться в его памяти имя так удивившего его подчиненного и тем чаще оно будет вспоминаться ему при распределении должностей и статусов.

– Алмазный знал, кому поручить строительство этих подземелий! Комплекс просто уникален! – продолжал Мохов. – Я, когда попал сюда… да и бойцы мои тоже поначалу даже и не догадывались, что тут понастроено. Пока Ваха не показал, у нас и мысли не было, что место, где мы находимся, всего лишь, так сказать, предбанник… передняя комплекса. А потом стали каждую щель изучать, каждый закоулок…

– Интересно, – швед в ожидании демонстрации секрета посмотрел на спутника, – и каков же ключ? Как включается механизм?

– Да проще всего… для тех, кто знает. – Мохов остановился в трех шагах от стены и повернулся лицом к ней. – У каждого тупика… кажущегося тупика, есть маленький рычажок. Находить его просто, правая рука на стену, находишь переход между шероховатой поверхностью и шлифованной и нажимаешь. Вот и все.

– Но это же… глупо! – Свенсон посмотрел на то место, куда легла рука провожатого. – Любой выключатель, если им часто пользоваться, стирается и становится гладким! Демаскирующий фактор…