Ледяная птица - Сайфулла Мамаев

– И что, всех перебили? – Геннадий решил, что лучше не умничать и не рассказывать про бронежилеты, благодаря которым «оживали» чужаки. Пусть рассказывает как хочет. Легенда есть легенда, в ней обязательно что-то приукрашено. – Или они стали в касках ходить?

– Какой всех?! Они знаешь какие хитрые! Видят, что плохо дело, колдовать стали! – Алиев рубанул рукой воздух. – Ты можешь сказать, что сказки все это… я сам бы так сказал. Но это было! На самом деле было! Они хватали наших людей и делали их… не людьми. Рабами делали. Хуже, чем рабами. Рабы, те хоть убежать могли, здесь же… воли лишали. Сыновья отцов, матерей не признавали. Тогда наши взялись по-серьезному. Устроили настоящую войну. Вопрос стоял ребром: или мы, или они. Ох и погибло тогда людей! Много… очень много. На Белого царя почему-то списали, а на самом деле это те чужаки воевали. Ну, и им тоже досталось. А потом случилось самое страшное. В аул пришел аждаха.

– Кто пришел? – переспросил Геннадий. – Аш…

– Аждаха… Чудовище, по-вашему, – пояснил Курбан. – Ну, как дракон. Только еще страшнее и больше.

– Змей Горыныч, что ли? – догадался Панама. И тут же выругался про себя. Он боялся, что своей глупой шуткой оскорбил горца, но тот принял подсказку серьезно.

– Наверное… я не знаю. Но это ваше, русское название. Вполне возможно, что этот гад к вам еще раньше приходил. Вот вы и дали ему свое имя. А мы свое. – Курбан пожал плечами. – Да и кто помнит, как на самом деле было? Все же со слов берется… Один рассказал, другой как понял, так и пересказал, кто его слушал, тоже свое добавил и дальше пустил. Вот и получаются… легенды. Или мифы, а хочешь, и сказками назови. Но они же не из воздуха взялись, наверное, есть какая-то основа.

– Знаешь, – вдруг поддержал горца Геннадий, – а ведь ты прав, не найти ни одного народа, в легендах которого не было бы своего дракона. У китайцев, у японцев, у индейцев майя, у инков… у нас. Да, Индию забыл! И скандинавов тоже… мать их шведскую. Свенсон, тварь подколодная! Вот где змеюка… на груди пригрел! Ну и что натворил твой аждаха?

– Он не мой… он… ихний… чужой. – Курбан говорил медленно, тщательно подбирая слова, видно было, что это дается ему с трудом. – Мои земляки защищались как могли. Они стреляли в чудовище, но пули не могли причинить ему вреда! Он уничтожил наши дома… просто раздавил их! Глотал людей, бил хвостом… Да так, что никто устоять не мог.

Панама впервые подумал, что темнота имеет свои преимущества. Если бы не она, то Курбан увидел бы на его лице скептическую улыбку, которую он не смог удержать. Уж больно все звучит как-то несерьезно, сказка, да и только…

– И куда делся потом этот… аждаха? – спросил он. – Ну, порушил все, побил ваших… дальше что произошло? Как его одолели?

– Да нет, не одолели его. – Курбан тяжело вздохнул. – Живет… ублюдок – не люблю это слово, не для людей оно, но тут подходит… В озере живет.

– В озере? – недоверчиво переспросил Панама. – В вашем озере? Не может быть! А почему до сих пор его не убили? Не поймали? Ученых не привезли? Бомбу, в конце концов, почему не кинули?

– Убить пытались… и ловить тоже. И не раз. Наши ребята, местные, из тех, чьих дедов и прадедов это чудовище сгубило. Не попадается, хитрый он! Даже динамит кидали. Издали, не подходя к воде. Но все напрасно! – Курбан на мгновение замолчал. – Может, помогают ему до сих пор. А ученые… Знаешь, после того случая пришел к нам… один из тех наших земляков, кто стал… рабом. И от чужих предложил перемирие. Даже, можно сказать, мир. Они больше нас трогать не будут, ни убивать, ни переделывать, а взамен мы забудем об озере. Напрочь забудем! Мало того что ходить к нему не будем, но и никому не станем рассказывать о нем и его Хранителе. Это они так аждаху назвали… Хранитель. И предупредили, что, если кто из наших земляков проговорится, аждаха вновь придет и тогда уже никто не спасется.

– И вы поверили? – удивился Геннадий.

– А куда денешься? Воровать сельчан они действительно перестали… постепенно и сами исчезли с глаз. Мы, наше поколение, никого из них уже не видели. Да и то сказать, мало кто отваживался к озеру приближаться. А кто не верил и шел проверить… их уже никто потом не видел. Вот и пошел негласно закон такой меж нас: чтобы горя лишнего не было, придерживаться договора предков. И самим к озеру тому проклятому не ходить, и людям о нем не рассказывать.

– Долго же ждать тебя пришлось! – Мохов уступил свое кресло гостю, а сам расположился на большом диване, что стоял у стены, – Я, как ты позвонил, жду, жду… Эти клоуны – пацан с бабой – объявились… Потом отец этого пацана с рыжим, а тебя все нет. Я уж думал, что все, завяз ты на кордонах да блокпостах. Там же такие отморозки, что… им пулю кому в башку загнать, что два стакана в одну глотку вылить!

– Что поделаешь, после той… бойни в Москве приходится рисковать. – Свенсон вздохнул. – Прости, говорю вещи неприятные, но факт есть факт: мы проиграли сражение и теперь там, где считали себя хозяевами, приходится прибегать к таким вот хитростям.

– Да, глупо, конечно, получилось, – согласно кивнул головой Мохов. – Но я никак не могу взять в толк, как это можно было… так бездарно провалить операцию? Я со своими ребятами и то большего добился бы! А там же элита собралась. Золотые, Чистильщики, да от одних только имен голова кружится. Лучшие бойцы, сам…

– Давай не будем спешить с выводами, – недовольно перебил его Мартин. Он, нахмурившись, посмотрел на часы. – Когда, ты говоришь, должны подойти наши?

– Да вот уже… с минуты на минуту. – Капитан тоже бросил взгляд на висящие на стене большие кварцевые часы. Безвкусные, в виде увеличенной модели наручных, они показывали пятнадцать часов двадцать минут. – Сам понимаешь, столько постов надо пройти… Пусть даже Ваха через канал их ведет, все равно это непросто. А до входа в канал еще добраться нужно. Нет, сейчас не те времена, когда можно было все по расписанию делать. Войска и менты, как местный «Зов» отключили, совсем другими стали. Злые, никого не признают…

– Ладно, недолго ждать осталось. – Швед старательно избегал разговоров на неприятные темы. – Думаю, что все будет в порядке. Я же сумел дойти! Хотя и шел прямиком, без всяких ваших подземелий.

– Так у тебя какое прикрытие было! – не сдавался Мохов. – Ученый, эколог, руководитель съемочной группы. Да еще ни слова по-русски не говорит. Кто в тебе заподозрит голема?

– Так на то тебе голова дана, чтобы думать! – усмехнулся Свенсон. – Вот как в нашем случае. Можно сидеть и гадать, как там все было, а можно вначале все узнать, а только потом обсудить. Я предпочитаю второй вариант. Подождем очевидца, выслушаем, а уж потом и решать будем. А пока…

Мартин умолк и посмотрел в окно. Отсюда ему хорошо был виден вход в пещеру, куда увели пленников.

– Слушай, Валентин, у тебя здесь есть врач? – спросил он, не поворачиваясь к собеседнику.

– Прапорщик Минаков, – по-военному четко доложил Мохов. – Ну, врачом его назвать сложно, по образованию он фельдшер, но раны обработать может. А большего от него и не требуется.