Кровь Луны - Анна Малышева

– Не надо было заступаться за меня… Так… – с трудом выговорила девушка. – Это ужасно, неужели ты… ты ничего не понимаешь?!

– Да ты сама никогда бы не решилась с ним рассчитаться! – Карина порывисто прижала ее к груди, но Катя строптиво высвободилась. От подавляемого гнева у нее закружилась голова. Никогда еще она не сердилась так на подругу, которая давно стала для нее чем-то вроде сестры или второго «я» – словом, кем-то дорогим и необходимым. Но сейчас она просто ненавидела Карину.

Вероятно, эта ненависть ясно отразилась в ее взгляде. Карина внезапно перестала улыбаться и с изменившимся лицом отстранилась:

– Я ошибаюсь или ты недовольна?

– Я? Ну, как сказать… Мне же заплатили за этот позор! – Катя судорожно кусала губы. – Тридцать тысяч, откуда взялась такая цифра? Почему не сорок? Не пятьдесят?

– Я просила за моральный ущерб шестьдесят, но его жена торговалась, как старый цыган на конской ярмарке, – призналась Карина, пытаясь сохранять беззаботный тон. – Сошлись на тридцати. Да я понимаю, что ситуация щекотливая, но не забывай – ты больше никогда его не увидишь!

– И ты говорила с его женой от моего имени?

– Да пойми, меня просто послали бы к черту, если бы я честно представилась, – Карина сложила руки в молитвенном жесте. – Не злись, пожалуйста! Пойми, тебе должно быть все равно, что они о тебе думают! Главное – ты испортила им сладкое примирение и получила кругленькую сумму! Уже завтра ты посмотришь на это другими глазами!

– Надеюсь, я никогда не посмотрю на это твоими глазами, – тихо произнесла девушка. Наклонившись, она собрала рассыпанные купюры, вложила их в измятый конверт и протянула его заметно побледневшей Карине: – Забирай свои деньги.

– Катька…

– Ты меня в грязь втоптала, неужели не понимаешь? – Катя продолжала протягивать конверт, хотя подруга испепеляла ее страшным и в то же время испуганным взглядом. – Сергей меня оскорбил, он меня бросил, но хотя бы перед самой собой я была ни в чем не виновата. Я бы забыла это, я бы сумела. Я уже начала забывать! И если бы не твои мерзкие звонки, у меня уже сегодня было бы чудесное настроение! Как ты могла попрошайничать от моего имени! Мне же теперь не отмыться!

– Не усложняй… – попробовала перебить подруга, но Катя решительно подошла к входной двери и распахнула ее настежь:

– Видеть тебя не хочу! Знаешь, что хуже всего? Ты вела себя так, будто я безмозглый, безвольный паралитик, который даже ложку удержать не может! И ты всегда себя так вела со мной, просто я старалась не обижаться! Но сегодня ты перегнула палку! Откуда эта дурацкая уверенность, что ты все знаешь и можешь решать за других? Почему ты так презираешь людей, Карина?

– Хватит! – вспыхнула та. – Вот еще одно доказательство, что добро дуракам делать не стоит! Я отомстила за тебя, достала тебе пачку денег и получила в качестве «спасибо» мораль! Знаешь, Катенька, когда я в очередной раз увижу, что все собрались в кружок и плюют на тебя, то подойду и встану в очередь!

Злые слова не сочетались с ее растерянным, каким-то загнанным взглядом. Хлопнув дверью, Карина исчезла. У нее не хватило терпения дождаться лифта – Катя услышала, как вниз по лестнице загремели высокие каблуки. Переведя дух, она заперла замки и только тогда обнаружила, что все еще сжимает в руке конверт с деньгами.

– Проклятие! Как это вернуть?! – Девушка в сердцах швырнула деньги на подзеркальник. У нее и в мыслях не было оставить их себе. Теперь она была рада тому, что Карина не взяла этих денег. Предложение было сделано сгоряча, на самом деле Катя ничего не хотела так сильно, как швырнуть конверт обратно Сергею. Ее бесило сознание, что придется извиняться за подлость, которой она не совершала, что-то объяснять и доказывать, вновь и вновь нарываясь на оскорбления. «А как он может со мной разговаривать после Карининой выходки?!»

Позвонить Сергею и вернуть его с полдороги Катя не решалась. Снова вступать в объяснения с его женой она не согласилась бы ни за какие сокровища. Оставалось ждать, когда страсти остынут, и тогда идти с повинной головой к бывшему любовнику… «И просить прощения, хотя главная пострадавшая сторона – это я! Никогда не прощу этого Карине! Все, конец! Увижу ее в среду – не поздороваюсь!»

У Кати было ощущение, что большая часть ее жизни внезапно откололась и уплыла вдаль, как айсберг, отделившийся от ледяного материка. Вместе с ним уплывало все, что было связано с подругой, а это была половина жизни…

Кате было четырнадцать лет, она училась в восьмом классе, когда ее родители получили новую квартиру и переехали в другой район Москвы. Переезд совершился в феврале, в середине учебного года, более того – в середине недели. Во вторник Катя прощалась с подругами в старой школе, а в среду уже появилась в новой… Она была так поглощена переездом, своей новой (отдельной!) комнатой, разборкой вещей и прочими приятными хлопотами, связанными с новосельем, что о смене школы как-то не задумывалась. С утра пораньше Катя со спокойным сердцем надела джинсы и свитер, собрала свои длинные волосы в хвост, бросила в сумку несколько тетрадей и отправилась на занятия, зная только адрес школы, номер класса и имя классной руководительницы.

Через час она оказалась в аду.

Даже теперь, четырнадцать лет спустя, Катя не могла найти никакого объяснения случившемуся. Что это было? Спонтанная ненависть к новенькой или организованный бойкот? Массовое помешательство или продуманная травля, строго по сценарию? Не знала ответа и Карина, учившаяся в этой школе с первого класса. «Вообще, у нас к новичкам спокойное отношение, – удивлялась она. – Что они на тебя набросились, не понимаю!»

…Классная руководительница представила Катю и велела ей садиться. Девочка обвела взглядом парты и обнаружила всего два свободных места. Одно было в последнем ряду, рядом с блондинистой девчонкой в ярко-красной блузке. Другое – прямо перед учительским столом, за первой партой, рядом с тощим мальчиком в круглых очках. Так как сама Катя видела доску только вблизи, она без колебаний уселась рядом с ним.

По классу немедленно прошел тихий смешок – как первое дуновение урагана, едва заметное, но уже грозное. Катя не обратила на этот звук никакого внимания. Учительница начала объяснять новую тему и вдруг остановилась, обратившись к новенькой с вопросом: проходили ли эту главу учебника в ее прежней школе? Катя ответила утвердительно, никак не ожидая подвоха.

– Отлично! – обратилась к классу учительница. – В таком случае пусть эту тему нам расскажет… Э-э… – Она сверилась с журналом. – Катя Гришина. Иди к доске!

История не была любимым предметом Кати, но все-таки ее оценки колебались между пятерками и четверками. Тему она в общих чертах знала, но отвечать ее перед чужим классом, без подготовки, под испытующим взглядом новой учительницы было настоящей пыткой. С каждой минутой она теряла уверенность в себе, допускала одну ошибку за другой, извинялась, нервно улыбалась в ответ на поправки и наконец беспомощно замолчала. Повисшая пауза показалась Кате бесконечной. Класс вел себя подозрительно тихо, словно чего-то выжидал. Учительница со скучающим видом глядела в окно, затем обернулась и, словно впервые обнаружив Катю, удивленно подняла брови: