Кровь Луны - Анна Малышева

– Не говори, – кивнула девушка. – Конечно, мне теперь не до собаки, а надо бы пройти по соседним дворам, поискать. Честно говоря, если бы ты о ней не спросила, я бы не вспомнила. Скажи, а что будет, если я не успею написать серию до среды?

Катя красноречиво провела по горлу ребром ладони. Лариса сощурилась и кивнула:

– Ясно. Абы как, но надо написать, так?

– Лучше не «абы как», – Катя щелкнула «мышкой», выводя на экран текст серии. – А то Светлана объявит тебе вендетту. Пиши на пределе своих возможностей.

– Это за тысячу баксов в месяц? – фыркнула Лариса. – Карина говорит, нас обкрадывают!

– Карина… Много чего говорит, – Катя вовремя остановилась, увидев заинтересованный взгляд соседки. «Еще не хватало откровенничать с этой особой!» – Ладно, что тут у нас…

Они просидели над серией четыре часа – уйдя в работу, Катя перестала замечать время и пришла в себя, только когда в кухне стало нечем дышать после множества выкуренных Ларисой сигарет. Девушка распахнула форточку настежь и жадно вдохнула сырой воздух:

– Ну все, дальше ты должна справиться сама. Основу мы набросали. Поняла, как расписывать поэпизодник?

– Вроде да, – Лариса осторожно извлекла из дисковода дискету. – Ты права, писать придется на пределе возможностей… Буду сидеть ночами… Господи, а как же эти проклятые похороны?! А вдруг я не успею сдать серию до среды?!

Она со стоном заглянула в пустую кружку, но Катя не торопилась предлагать ей еще кофе. Взглянув на часы, она ужаснулась. Половина дня была потрачена на чужую серию, а своя – ненавистная, нелепая и вместе с тем неизбежная, как сама судьба, была даже не прочитана толком. Девушка решительно двинулась к двери:

– Сочувствую, но ничем помочь не могу. Помирись с родственниками, в конце концов, они должны помочь.

– Лучше уж обращусь к Антону, – пробормотала Лариса. – И ему я еще ничего не сообщила… Не могу решиться!

– Сколько же можно тянуть? – укоризненно спросила Катя. – Такие дела сами не делаются! У вас хоть деньги на похороны найдутся?

Про себя она сразу решила – в случае нужды одолжить необходимую сумму. Лариса расплатилась бы, начав получать зарплату на проекте, а самой Кате хотелось хоть что-то сделать для погибшей девушки. Но Лариса покачала головой:

– Мы же на свадьбу отложили, деньги есть. Мне другая помощь нужна… Ладно, посоветуюсь с нашими старухами из подъезда, эти все знают. Вчера уже скреблись в дверь, да я не открыла, соврала, что сплю.

– Может, все-таки твоя мама… – начала Катя, но осеклась, вздрогнув, – в дверь позвонили. В «глазке» она увидела Глеба. Даже в слабом свете лампочки, горевшей на площадке, ей бросилось в глаза необыкновенно мрачное и напряженное выражение его лица. Девушка даже испугалась, хотя ничего дурного от соседа не ждала. Помедлив секунду, она все-таки открыла.

– Ты здесь? – через ее голову бросил Глеб Ларисе. С Катей он даже не поздоровался. Она не ошиблась – на нем в самом деле лица не было. В руках у соседа Катя заметила небольшой сверток, который он держал как-то странно, чуть на отлете.

– Так и знал, что ты с утра сюда умотала, – он протянул сверток Ларисе. – На, посмотри! Только не визжи, без того тошно!

– А что это? – Девушка с любопытством выхватила у него сверток и, отогнув край полиэтиленового пакета, заглянула в него. На миг она замерла, потом быстро, судорожными движениями развернула пакет окончательно и вытряхнула его содержимое на пол. Катя, вскрикнув, отскочила в сторону. На истертых паркетных шашках пола лежала маленькая собачка – левретка в смешном вязаном свитерке из синей шерсти. Собачка была мертва, возле ее поникшего правого уха и на краю крохотной пасти запеклась темная кровь. На мордочке собачки застыло обиженное, какое-то детское выражение, и в сочетании со свитерком это произвело на Катю угнетающее впечатление. На мгновение ей показалось, что на полу лежит крохотный мертвый ребенок. Встряхнув головой, она прогнала эту жуткую иллюзию и тряхнула за плечо оцепеневшую Ларису:

– Ведь это ваша?!

– Да, это Мушка… – с запинкой, словно просыпаясь, прошептала та. – Что же это такое?…

– А то, что ее убили, – с непонятной злостью бросил Глеб и зачем-то ткнул собачку носком ботинка. – Давно уже, видишь, окоченела.

– Где ты…

– Да во дворе нашел, в кустах у вашего подъезда, – парень впервые взглянул на Катю. – Извини, что приволок сюда эту падаль, но у меня в голове помутилось, когда я это увидал. Что же это получается? И собаку убили, и Вика с собой покончила… Ларис, повтори при свидетеле, что ты мне вчера вечером говорила?

– Опять начинаешь! – с мольбой проговорила девушка. – Перестань, не трави душу!

– Нет, ты клялась, что когда Вика с балкона спрыгнула, в квартире были только вы с матерью! – настаивал парень. В его глазах появился недобрый упрямый огонек, и Катя невольно поежилась, заметив его. Ей не хотелось бы, чтобы Глеб так смотрел на нее. – Ты клялась, что у Вики не было приятелей, которые могли бы ей угрожать! А теперь я нахожу это!

– Мушка потерялась, и какой-то гад ее убил! – Лариса наклонилась и взяла собачку на руки. – В чем ты меня подозреваешь? Что, мало собак убивают?!

– Не мало, этого я не говорю! – не сдавался парень. – Но чтобы сперва собачке голову разбили и тут же хозяйке – такое нечасто бывает! Ты мне зубы не заговаривай – Мушку не зря прикончили! Катя? Что ж ты молчишь? Скажи – я прав?

– Не знаю, – после паузы ответила Катя. Она боролась с противоречивыми чувствами. С одной стороны – ей хотелось ничего больше не знать об этом деле. С другой – оно притягивало ее, как притягивает все пугающее и загадочное. – Мне хотелось бы поговорить с тем парнем, который стоял тогда с Викой у подъезда. С этим Лешей.

– А уж мне бы как хотелось! – мрачно кивнул Глеб.

– Так это ты, Кать, морочишь ему голову? – вскинулась Лариса. – А что ты сама видела-то? Я, ее сестра, никакого Леши в упор не знаю, а ты умудрилась познакомиться! На балконе у нас тебе лишний голос послышался в пять утра, а Глеб уже и верит! Тогда уж давайте в обнимку – и в милицию! Расскажите, что это я сестру с балкона сбросила, а Леша помогал! И собачку мы вместе прикончили, чтоб среди ночи не лаяла, соседей не будила! Что стоите?! Козлы!

На ее глазах выступили слезы, голос прерывался и дрожал. Девушка инстинктивно прижимала к груди труп собачки и поглаживала его, словно забыв о том, что бывшая любимица уже не способна оценить эту ласку. Глеб откашлялся и примирительным тоном проговорил:

– Чего ты завелась, я тебя не обвиняю. Клянешься, что никого у вас той ночью не было, ладно – верю. Пусть она сама спрыгнула, пусть даже никто ей не угрожал, может, Кате тогда послышалось…

– Мне?! – возмутилась та, но парень остановил ее властным жестом.

– Пусть будет по-твоему, Вика натворила глупостей из-за сапог. Я ее знаю, она могла такое выкинуть. Но собаку-то кто убил? И зачем?