Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Как уже отмечалось, после этой резни случайно уцелевший Ингварь Ингваревич становится рязанским князем, но что самое удивительное, массовое убийство родственников пошло ему на пользу, поскольку власть у нового князя теперь никто не оспаривал. Сократилось количество мелких уделов, поскольку все остальные рязанские князья были либо убиты, либо бежали и умерли в изгнании. После смерти князя Ингваря в 1235 г. власть без всяких усобиц перешла к его младшему брату Юрию, при котором ситуация в княжестве оставалась стабильной, — воистину не было бы счастья, да несчастье помогло. То, что мы знаем об этом князе, позволяет характеризовать его с самой положительной стороны — Юрий Ингваревич был человек умный и проницательный, пользовавшийся большим влиянием и уважением среди родственников, обладающий талантом военачальника и огромным личным мужеством. Он очень любил свою семью, был глубоко верующим человеком и уделял много внимания религии — строил храмы, привлекал в свои земли святые реликвии и т. д.

Хотя до того времени, как он встал во главе Рязанской земли, его жизнь нельзя было назвать легкой — с 1207 по 1213 год он сидел в заключении с остальными рязанскими князьями, куда их посадил грозный князь Владимиро-Суздальский земли Всеволод Большое Гнездо. Дело в том, Всеволод Юрьевич в 1207 г. разгромил Рязанское княжество, сжег его стольный град, а шестерых князей бросил в тюрьму и выпускать их оттуда явно не собирался. Но когда в 1212 г. после смерти отца великим князем стал Георгий Всеволодович, одним из первых его деяний стало то, что он отпустил на волю всех рязанских князей, которые томились в суздальских темницах. Поэтому вряд ли рязанцы могли испытывать к князю Георгию какое-либо другое чувство, кроме благодарности, не он их в тюрьму сажал и не он их там морил, зато освободил именно он. И как это ни парадоксально прозвучит, учитывая его тюремное заключение в Суздальской земле, у Юрия Ингваревича были хорошие отношения с великим князем Георгием, который его из этого самого заключения и выпустил. Князь Юрий был ему за это признателен и никаких интриг против своего соседа плести не собирался, а, молчаливо признавая его главенство, предпочитал опираться на военную мощь Владимиро-Суздальской земли.

Ко времени монгольского нашествия в Пронске сидел князем Всеволод Михайлович, очевидно, сын Кира Михаил, а в Коломне правил Роман Ингваревич, брат Юрия Ингваревича — человек редкой храбрости, прекрасно разбирающийся в ратном деле. А вот муромский князь Юрий Давыдович был давним союзником владимиро-Суздальских князей, продолжая тем самым политику своего отца — Давыда Юрьевича, который не раз воевал под знаменами своего северного соседа, а в знаменитой битве на Липице его дружина рубилась под стягом Георгия Всеволодовича. В 1228 и 1232 гг. Юрий Давыдович ходил с владимирскими полками на мордву, продолжая политические традиции своего отца, и вряд ли у него могли быть какие-либо разногласия с властелином Суздальской земли. И в итоге картина вырисовывается такая: никаких причин у рязанских князей быть недовольными Великим князем Владимирским не было — скорее, наоборот, отношения были довольно неплохие, и мало того — рязанцы всегда могли рассчитывать на его поддержку.

* * *

Великий князь Владимиро-Суздальской земли Георгий Всеволодович не был тем напыщенным индюком и недалеким человеком, который, осознавая свое могущество, пренебрежительно смотрит на весь белый свет. Подобная оценка деятельности князя утвердилась еще со времен Н. М. Карамзина — складывается впечатление, что отечественные историки решили повесить на него всех собак и назначить ответственным за все беды Руси во время монгольского нашествия. Например, если Мстислав Удатный, главный виновник страшного разгрома на Калке, по мнению Н. Костомарова, «лучший человек своего времени», то князь Георгий, «надменный своим могуществом», естественно, таким не является, поскольку «Провидение, готовое наказать людей, ослепляет их разум» (Н. Карамзин). Вот и получается, что во главе самого могущественного княжества Руси стоял человек с помутившимся разумом, ну и все его действия соответственно по оказанию сопротивления нашествию были обречены на неудачу. Все попытки Георгия Всеволодовича организовать отпор врагу Костомаров охарактеризовал одной уничижительной фразой — «но защита эта была бестолковая и потому совсем безуспешная». В советское время тенденция продолжилась — князь Георгий был объявлен главным поджигателем междоусобиц на Руси и единственным виновником кровопролития на Липице, а вот фигура основного смутьяна и крамольника эпохи Мстислава Удатного как-то выпала из поля зрения историков. И в итоге оказалось, что суздальский властелин несет персональную ответственность за монгольское нашествие, поскольку, исходя из реалий советской эпохи, должен был служить для всех наглядным примером того, как алчность и эгоистичность князей, не думающих о благе простого народа, а заботящихся о собственных своекорыстных интересах, привели Русь к катастрофе. Ну а потом явились «новооткрыватели», и князю досталось еще больше — под их лихими перьями Георгий Всеволодович превратился в простодушного дурачка, которого мудрые монголы легко обводят вокруг пальца и вертят им как хотят. И в итоге на протяжении столетий создался очень негативный образ алчного, себялюбивого, недалекого и трусливого человека, для которого собственные амбиции выше интересов Русской земли. Но все это иначе как грязной клеветой не назовешь, потому что и жизнь, и дела князя Георгия свидетельствуют как раз об обратном.

* * *

Прежде всего отметим, что в усобице, которая началась в суздальской земле после смерти Всеволода Большое Гнездо, виноваты совершенно другие люди, а не князь Георгий. Всего виновны три человека — князь Всеволод III, его старший сын ростовский князь Константин и, конечно, неугомонный Мстислав Удатный, возмутитель спокойствия и поджигатель княжеских усобиц в Русской земле. Георгий Всеволодович получил великое княжение в обход старшего брата Константина по воле отца своего, и Константин знал, на что шел, когда противился воле Всеволода и раздувал с ним конфликт. После смерти отца Константин решил стать великим князем, но и Георгий, который получил власть абсолютно законным путем, не видел оснований с ней расставаться. Конфликт вспыхнул с новой силой, когда в него вмешался Мстислав Удатный, и завершился побоищем на Липице, где воины Мстислава и Константина перебили около 10 000 человек, хотя князья могли и остановить эту резню. Но не остановили, только вот непонятно, почему ответственность за это должен нести князь Георгий — не его воины секли безжалостно бегущих русских мужиков, не его дружинники свирепо расправлялись с попавшими в плен. После поражения Георгий Всеволодович оказался в ссылке — два года он прожил в захолустном Городце, но Константин, чувствуя, что его земной путь подходит к концу, вскоре вызвал брата, дал ему Суздаль и назначил своим наследником. Князь Константин прекрасно понимал, что как только он отойдет в мир иной, то его малолетние сыновья верховной власти не удержат, и поступил очень мудро: назначив своим преемником Георгия, он сумел сохранить за своим потомством Ростовский удел. После смерти старшего брата Георгий Всеволодович стал великим князем и, судя по всему, заботился о племянниках — недаром в страшную годину нашествия Батыя князья Константиновичи все как один встали под его стяги. Единственный конфликт между ним и племянниками произошел в 1229 г., и то главным подстрекателем в этом деле оказался никто иной, как брат князя Георгия — Ярослав, известный на всю Русь своим неуживчивым характером. Георгию Всеволодовичу удалось задушить смуту в самом зародыше — Константиновичи покаялись, да и Ярослав прижал хвост, опасаясь открытого противостояния. В годы своего правления князь Георгий держал родню крепко, и даже его неугомонный брат Ярослав предпочитал давать выход своей неуемной энергии в других княжествах. В отношении соседей Георгий Всеволодович с одинаковым успехом использовал как мирные средства, так и грубую силу, и при нем Владимиро-Суздальская земля достигла наивысшего расцвета. После страшной битвы на Липице в апреле 1216 г. и до самого монгольского нашествия Владимиро-Суздальская земля оставалась самым спокойным регионом Руси, где выросло целое поколение, которое понятия не имело о том, что такое княжеские усобицы. В то время когда в Южной и Юго-Западной Руси полыхали княжеские распри, горели города и села, потоками лилась кровь, на северо-востоке стояла тишина. Торговля процветала, были основаны новые города на Волге — Юрьевец и Нижний Новгород, причем основание последнего явилось воистину судьбоносным, и уже за одно это деяние потомки должны быть благодарны князю Георгию. Люди забыли о войнах, и лишь иногда княжеские дружины ходили войной на Волжскую Булгарию, мордву и Прибалтику, причем всегда им сопутствовали успех и победа. И все это не могло идти само по себе, а напрямую было связано с именем того, кто стоял во главе государства, — великого князя Георгия Всеволодовича. Вот что сказано о нем в Лаврентьевской летописи: «Был Юрий милостив безмерно, помня слово Господа: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Поэтому он не дорожил своим имуществом, раздавая его нуждающимся; он строил церкви, украшая их иконами бесценными и книгами, и много городов основал, прежде всего Новгород второй на Волге в устье Оки, и многие церкви воздвиг и монастырь Святой Богородицы в Новгороде. Особенно же почитал он иноков и священников, наделяя их всем необходимым. Поэтому и бог выполнял его просьбы, и было мудро правление его». Самое главное, что возразить против этого абсолютно нечего — двадцатипятилетние правление князя Георгия действительно было временем расцвета и подъема Владимиро-Суздальского княжества.