Золото Колхиды - Евгений Васильевич Шалашов

к нам с Артемидой и сказал: — А у царя дочка-то ничего. Похуже Аталанты, волосы почернее, но все равно, красивая. Жаль только, что уже замужем. Но муж не стена, можно и отодвинуть. Ясон — молодец!

Артемида строго посмотрела на Гиласа:

— Зря языком не мели. И чепухи не болтай про замужних женщин, если не знаешь.

— А чего я-то? — надулся Гилас. — Это не я сказал, а во дворце услышал. Я, когда вчера на кухне вино да мясо забирал, услышал, что слуги болтали — мол, дочка хозяйская на Ясона глаз положила. Чужеземец — парень красивый, не то что ее муж задрипанный. А коли глаз положила, так непременно в спальню уведет.

— А ты свечку держал, чтобы болтать? — хмыкнул я. Заметив, что не только Гилас, но и Артемида с Ясоном уставились на меня с изумлением, начал лихорадочно вспоминать какой-нибудь древнегреческий аналог нашей поговорки. Не вспомнив, решил уточнить. — Если ты сам чего-то не видел, то лучше не болтать, тем более — про дочь царя.

— А что, коли она дочь царя, так и не женщина? — пожал плечами Гилас, уходя от прямого ответа. — Ежели, муж женой пренебрегает, по другим девицам гуляет, так и жена в опочивальне в одиночку сидеть не станет. А слуги — они все видят и зря болтать не станут. Тем более — про дочку собственного царя.

— Не станешь ты царем, Гилас, — вздохнул я. — А даже если тебе Геракл и поможет на трон усесться, ты долго на нем не усидишь. Как раз слуги-то и станут рассказывать про тебя не только то, что было, но и то, чего не было. Слуга в доме — первый враг.

— Пороть их надо, — проворчал Гилас. — У нас из хранилища вино пропадало и девки брюхаты. Виноград собирать надо — а им рожать! Слуги на сатиров кивали — мол, приходят по ночам, вино воруют, да девок портят. А отец не поверил и приказал всех слуг перепороть. Враз и вино перестало пропадать, и сатиры по ночам не являлись. Девки, правда, уже и родить успели, да по новой беременели, но что с них взять? Так и тут. Слуг пороть надо, тогда и лишнего болтать не станут.

Интересно, а царь дриопов не приказал заодно еще и сыночка выпороть? Наверное, нет. А зря.

Глава 16

Город колхов

К утру аргонавты стали оклемываться. Выкупались, прогоняя остатки хмеля, посмотрели друг на дружку, посмеялись над синяками и ссадинами, вспоминая ночные подвиги, а заодно и «Арго» на берег вытащили. К счастью, похмельем никто не страдал, стало быть, опохмеляться не нужно. А это радует. Если не похмеляются, значит, алкоголиков среди нас нет. И переломов — ни закрытых, ни открытых, тоже не оказалось. Чешутся, мерзавцы да похохатывают, хвастаясь и хвалясь друг перед другом — кому вчера больше досталось? М-да… Аргонавты, блин. Вот точно — не первые герои Эллады, а толпа деревенских хулиганов, проснувшихся после попойки.

Глянули на несчастного Ясона, прикорнувшего только под утро и до сих пор не проснувшегося. Верно, сказались четыре бессонные ночи. Бедный Ясон спал прямо на камне, в очень неудобной позе, да еще умудрился заснуть на самом солнцепеке. Вон — уже рука стали покрываться краснотой. Геракл, словно и не было между ним и Ясоном никакой вражды (а может, она и была лишь в воображении создателей мифов?), вздохнул, подхватил капитана на руки, словно ребенка и перенес его в более подходящее место, а Асклепий быстренько намазал пострадавшую руку какой-то вонючей мазью.

Ясона решили не будить. Спит — и нехай спит. Время — понятие относительное, а если для нас прошла всего одна ночь, а для капитана — целых четыре, такое тоже возможно. Правда, не знаю, как. Но тут даже и Артемида ничего не могла подсказать.

Но думать вообще вредно, тем более, что нашлись дела поважнее — обнаружилось, что одна из досок в днище нашего корабля почти сгнила, хотя внешне выглядела вполне прилично. Когда «Арго» вытаскивали на сушу, то кто-то надавил на днище и сделал в нем основательную дыру. Больше всех были смущены плотники с Тамани. И как это они не заметили гниль? Что ж, хорошо, что это выяснилось на берегу, а не в открытом море. Таманцы — до сих пор не запомнил их имена, отправились искать доски, а мы с Артемидой и группой товарищей отправились погулять. Ежели, корабль на суше, так и кормщику дозволяется отлучиться, но не далеко, не дальше крепостных стен, окружавших город. Но я далеко и не собирался. Выйти на рыночную площадь, поглазеть на дворец царя, на дома. А на что еще здесь смотреть? Памятники царям и героям еще ставить не научились, а статуи богов все равно заперты в тесныххрамах.

Конечно же, всем было любопытно — что за задачу поставил царь нашему капитану, но тот так хорошо дрых, что было жалко будить. Отправились не все. Геракл заявил, что он уже все посмотрел, у Тесея еще болела нога.

Гилас вначале хотел остаться у корабля, потому что Аглавра выходить в люди не собиралась — юбки нет, а пугать честной народ копытами и мохнатыми ногами, торчащими из-под хитона, сатиресса не желала. Верно, парень на что-то рассчитывал, но телохранительница Артемиды опять принялась оказывать знаки внимания Автолику, поэтому юнец надулся и решил пойти вместе со всеми.

Нестройной толпой мы покинули гавань и пошагали в город. Уже по дорогеузнал, что его именуют тут Колхидой, как и всю страну. Ну, ничего удивительного. Именовали же Спартой несколько деревень, считая их городом, а заодно и всю область Лаконики.

От моря до центра идти оказалось немного. А там уже и площадь, на которой бойко шла торговля. С одной стороны площадь прикрывал от солнца массивный царский дворец — трехэтажный, занимавший площадь с добрый гектар, а с другой — храм, посвященный кому-то из богов. Дома горожан, если и были, то где-то далеко-далеко. А чей храм?

— Святилище Гелиоса, — подсказала Артемида, словно угадав мои мысли.

Я принялся пялиться на храм, пытаясь понять, как моя богиня догадалась о его принадлежности? Кажется, ничего примечательного — колонны (кстати, дорические, хотя здесь точно вторжения дорийцев не было, да и быть не могло), портик, никаких статуй или огромного щита, символизирующего солнце. Может, из-за того, что царь Аэт — сын солнечногобога?

— Так вон, — кивнула супруга на одного из наших парней, волокущего отчаянно сопротивлявшуюся овцу в сторону храма, — Терсанон жертву пошел отцу приносить.

Терсанон — хороший парень, сидевший где-то посередине, неподалеку от Авгия. Звезд с неба не хватает, но и веслом ворочает исправно, и меч держит хорошо, и плечо подставит в трудную минуту, а что еще надо от товарища? А я и не знал, что он сын Гелиоса.

— Гелиоса мои родичи не очень-то любят, — усмехнулась Артемида, провожая взглядом Терсанона.

— А он сам вам вам не родич? — удивился я, считавший, что все боги кем-нибудь да друг другу приходятся.

— Родич, хотя и не близкий. Мы от Кроноса родословие ведем, а он от Гипериона. А Гиперион и Кронос твоему предку родными братьями приходятся.

А кто мой предок? Забыл. Нет, надо как следует изучить свою родословную. Как-никак — потомок титанов, хоть и оказавшийся в шкуре смертного человека, но получивший бессмертие. Беда мне с генеалогией. А я только и помню, что числюсь прямым потомком Менетия, который доводится родным братом Прометея.

Сжалившись над бестолковым супругом, богиня сказала:

— Гелиос — сын Гипериона, а Гиперион — брат Иапета, твоего пращура.

— Ага, — глубокомысленно кивнул я, делая вид, что запоминаю. Впрочем, когда-нибудь и запомню, а пока у меня есть жена-умница, так к чему забивать голову? Уж лучше, как приплывем в Элладу и обустроимся где-нибудь, то я излажу генеалогическое дерево, чтобы все было четко прописано — кто и когда, и кто чей сын. Можно Гефесту заказать — он скует, а я потом стану на ветки листья цеплять с именами. И удобно, и украшение для дома.

Кстати об украшениях. Мы как раз вышли к прилавку, где шла торговля золотыми украшениями. Эта «торговая» точка затесалась между пирамидой из арбузов (мелковатых, на мой взгляд) и дынь. А неподалеку торговали соленой рыбой. Свежую, скорее всего, продавали прямо в порту, с утра пораньше. Еще совсем рядышком располагался загон для скота, в котором блеяли овцы. Так себе рынок, совсем маленький. Так и столица, по моим меркам, «тянула» на захудалый райцентр, а тои на поселок городского типа. Сколько мог выставить царь Аэд воинов? Тысячу? Значит, в его царстве-государстве проживало не больше десяти тысяч. Негусто. С другой стороны — сколько жителей в Аргосе, или Фивах? Тоже, немногим больше.

Прилавок