Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: "за" и "против" - Сергей Арутюнов

Видя подобное поведение и осознавая, какой пагубный пример оно демонстрирует пастве, глава католичества римский папа отлучил Генриха от католической церкви, и в Англии немедленно началось формирование англиканства. Особенно ничего не меняя в обрядах, Генрих считал нужным подчеркнуть, что англиканство есть христианство подлинное, но обладающее некоторой спецификой.

Коротко говоря, в 1533 году его брак с Екатериной был объявлен незаконным новоявленным епископом Кентерберийским — Томасом Кранмером, и Генрих благополучно женился на Анне Болейн, основав тем самым институт королевского развода, который через какое-то время перейдет и на его подданных.

Шесть жен, которых он сменил, родили ему детей, из которых трое были следующими правителями Англии: Эдуард VI, Мария «Кровавая» и Елизавета I…

В XVII веке в Западной Европе превосходство мужа закреплено официально. После замужества женщина как человек, личность и т. п. полностью поглощалась мужем. Он просто съедал ее! Жена не только отказывалась от своего прежнего имени, но также теряла все свои права на собственность с момента заключения брака.

Эта шовинистическая, по существу, концепция была принята во всех христианских государствах Европы и стала правовой базой, регулирующей брачные отношения.

С переселенцами (белыми англосаксонскими протестантами (WASP) и прочими неуживчивыми господами) эта ценностная идеология попала и в Новый Свет.

В результате, если американка выходила замуж за иностранца, она теряла свое гражданство, поскольку подпадала под «оболочку» личности мужа.

Предел женскому терпению наступил относительно недавно. Первые борцы за женские права назвали себя суфражистками (от фр. suffragettes, от suffrage — избирательное право) — участницами движения за предоставление женщинам избирательных прав. Также суфражистки выступали против дискриминации женщин в целом в политической и экономической жизни и явились предтечами современного феминизма.

Распространение движение суфражисток получило в конце XIX — начале XX века, в основном в Великобритании и США. Суфражистки активно применяли ненасильственные методы гражданского неповиновения: приковывали себя к воротам, садились на рельсы, устраивали демонстрации и стояли на улицах с плакатами.

В результате первыми избирательное право получили имущие женщины в Новой Зеландии в 1893 году и в Австралии — в 1902 году.

Позже это право получили женщины ряда европейских стран (в Великом княжестве Финляндском — в 1906 году, в Норвегии — в 1913 году, в Дании и Исландии — в 1915 году, в России — в 1917 году).

Интересно пронаблюдать за тем, как скоро избирательные (а заодно, поверьте, и прочие гражданские права) получили женщины по всему миру — это, видимо, неопровержимый индикатор общества не тоталитарного, открытого типа.

В Азербайджане и Канаде (до 1919 года ограниченное, с правом голосовать только за ближайших родственников, находящихся на военной службе) избирательное право женщины получили в 1918 году.

В 1919 году права голосовать добились женщины Германии, Нидерландов, Швеции, Люксембурга и Бельгии (только для муниципальных выборов), в 1920 году — США, Австрии и Венгрии, в 1922 году — Ирландии, в 1928 году — Великобритании, в 1931 году — Испании.

В 1944 году избирательное право было предоставлено женщинам во Франции, в 1945 году — в Италии, в 1947 году — в Болгарии, в 1948 году — в Бельгии (на национальном уровне) и Румынии, в 1952 году — в Греции, в 1962 году — в Монако, в 1971 году — в Швейцарии, в 1974 году — в Португалии, в 1984 году — в Лихтенштейне, в 2011 году — в Саудовской Аравии.

Выводы можно сделать совершенно самостоятельно: не вся Европа монолит, свидетельство тому — не только Греция и Монако, но и явно припозднившиеся с женским освобождением демократичнейшая Швейцария и Лихтенштейн.

Суфражисток скоро нарекли «синими чулками», обозначая тем самым невиданный прежде тип женщины — работающей и зарабатывающей на содержание самой себя профессионалки.

И хотя «синие чулки» «пишбарышень» (советский термин 1920-х годов) тогда выступали синонимом декларируемой суфражистками сугубой функциональности своих судеб, хоть режьте — мне такой изыск кажется особым разрядом жгучей привлекательности.

…Как только прошли в Европе и США первые «бабьи бунты», стали стремительно меняться и институт брака, и сам вид семьи.

Правоведы, не сговариваясь, едины в одном: европейской и американской женщине около 100 лет назад вернули право на личность. Фамилию мужа можно было отныне не брать.

В результате уравнивания мужчин и женщин в правах (что важно — избирательных, а потом уж и всех остальных) на социальном театре военных действий появилась новая, хорошо вооруженная армия, воюющая лишь на своей стороне и не вступающая ни с кем в долгосрочные альянсы.

Печально, что радикальные поборницы женских свобод отнюдь не ограничились собственно «уравниванием» прав, а потянули, конечно же, одеяло в свою сторону с невиданной прежде агрессией.

Отвязные феминистки уже начертали на своих знаменах главное и основное слово, за которым потащилось движение. Слово это — «месть». Кому и чему? Мужской власти, патриархату, всему, что мешает женскому развитию и самореализации.

Прежде всего, постарались отомстить детям. «Если ребенок мешает тебе сознавать себя личностью, не рожай. Если уже родила, сдай в детский дом и не парься».

При таком отношении стоит ли говорить о том, как следует, согласно феминистским представлениям, относиться к мужчине? Уже ясно. Мужчин следует держать в ежовых рукавицах, при необходимости использовать в качестве оплодотворителей, но всемерно лишать любых прав, памятуя о том, скольких прав они, мужчины, лишили наших (не общих, а именно НАШИХ) мам, бабушек и прабабушек, считая от Адама с Евой.

9 января 1908 года в Париже, в очень религиозной и консервативной семье, родилась прародительница мирового феминизма Симона де Бовуар.

Идеи о равенстве полов появились у Симоны именно в противовес католическим строгостям детства.

Позже Симона будет вспоминать об этом в своей книге «Воспоминания благовоспитанной девицы» (1958).

Еще девочкой она решила, что не будет подчиняться ничьим правилам, кроме собственных. Ее душа стремилась к революции, независимости от мужчины, поиску себя.

Симона окончила школу в 1925 году, после изучала математику в католическом институте, литературу и язык в институте Сен-Мари. Через год получила диплом Парижского университета по общей математике, литературе и латинскому языку. В 1927 году — диплом по философии.

Учась на факультете искусств, она встретилась с Жан-Полем Сартром, основоположником экзистенциализма.