Удовлетворение гарантированно - Люси Монро

– Мы знакомы друг с другом уже два года, Бет, и мои знания о тебе не ограничиваются вчерашним обсуждением наших вкусов и привычек.

– Да, конечно, – пробормотала Бет. Она и не предполагала, что Итан наблюдал за ней раньше. – Ты считаешь, Прескотт примет за чистую монету нашу игру?

Итан усмехнулся:

– Я хороший оперативник. Вот увидишь, я прекрасно справлюсь с ролью ревнивого бойфренда.

Внезапно Бет осенило. Она поняла, почему Итан так странно вел себя сегодня утром в офисе.

– Ты и папа обсудили схему твоего поведения еще вчера, не так ли?

– Да, а почему ты об этом спрашиваешь?

– Значит, ты входил в образ, – продолжала Бет, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

– Не понимаю, о чем ты?

– О том, что произошло сегодня утром. Ты вел себя с Аланом, как тупой мачо. Теперь я поняла, что ты просто входил в образ.

Бет сделала глоток вина, пытаясь подавить в душе чувство разочарования.

Откинувшись на спинку дивана, Итан положил вытянутые босые ноги на кофейный столик.

– Значит, ты не считаешь меня тупым мачо?

– Мачо – да, тупым – нет.

Итан приподнял бровь:

– Хм…

Бет не знала, о чем он сейчас думал. Итан зашевелился, и ее взгляд невольно скользнул по его телу. На его бедрах сквозь ткань джинсов проступали рельефные мышцы. Но внимание Бет привлекли не они, а босые ступни Итана. То, что он по-домашнему разулся в ее присутствии, создавало особую интимную обстановку. Почему вид босых ступней так взволновал ее? Возможно, если бы они жили на Гавайях или в Южной Калифорнии, а не в Вашингтоне, она не испытала бы при виде их такие острые ощущения. Но здесь не принято разгуливать без обуви. Босые ноги Итана были, пожалуй, не меньшей непристойностью, чем их поведение вчера вечером и ночной разговор по телефону.

Неужели вчера она действительно сверкала перед ним трусиками? Да она с ума спятила! Впрочем, это было лучше, чем потерять голову от любви. Хотя вряд ли ей удастся сохранить ее на плечах.

– Я не считаю, что вел себя как последний тупица, когда пытался поставить на место человека, бросившего тебя три года назад у алтаря, – помолчав, неожиданно заявил Итан.

Проведя кончиком языка по пересохшим губам, Бет взглянула ему в глаза. Выражение лица Итана оставалось непроницаемым.

Его поведение сегодня утром в офисе было из ряда вон выходящим. Покачав головой, она глубоко вздохнула:

– Не нравится мне весь этот спектакль.

– Думаешь, я постоянно играю?

– Речь идет о другом… Мне кажется, я не смогу убедительно сыграть роль подружки ревнивого, властного бойфренда. Твое поведение будет постоянно раздражать меня, и я не сумею скрыть досады и недовольства, – неохотно ответила Бет.

– Не старайся скрывать свои чувства! Это будет выглядеть вполне естественно.

– Даже не знаю, что сказать…

– Поверь мне, солнышко. Смену места жительства и работы тоже можно будет объяснить неуступчивым характером твоего бойфренда.

– Как ты это себе представляешь?

– Вот послушай. По легенде, мы с тобой живем вместе уже два года – чем больше будет правды в наших рассказах о себе, тем лучше. Чтобы обмануть Прескотта, надо сначала заставить его поверить нам. Ты ушла из агентства, где работала консультантом по инвестициям, для того чтобы больше времени проводить со мной. А теперь я захотел переехать на западное побережье, где, как я считаю, меня снова посетит вдохновение. Вполне понятно – мне хочется, чтобы ты работала неполный день, так как по натуре я собственник и стремлюсь чаще видеть тебя рядом.

Бет сбросила туфли и села на диван, поджав под себя ноги.

– Женщине, которая мирится с прихотями подобного собственника, надо было бы преподать хороший урок и научить ее быть более уверенной в себе, – заметила она.

– Ты хочешь сказать, что никогда не пошла бы на компромисс с тем, кого любишь, и ни в чем не уступила бы ему?

– А ты?

– Я пошел бы, – пожав плечами, промолвил Итан. – Я буду играть вредного зануду, который чувствует, что ты нужна ему как воздух, но скрывает это за маской высокомерия. Конечно, я по натуре совсем другой человек, но тем не менее считаю, что отношения требуют компромисса от одного или даже от обоих влюбленных.

– А твои родители шли на компромиссы в своих отношениях?

– Постоянно. И до сих пор готовы идти. Они научили нас, детей, что в семье надо уступать друг другу и подчас жертвовать мелкими интересами. Это нелегко, но очень важно для поддержания мира и спокойствия между родными. Мы все живем в разных концах страны, но остаемся близкими людьми.

– Мне нравится такой подход к семейным отношениям.

«Нравится» не то слово. Если бы в семье Бет были такие отношения, она, наверное, находилась бы на седьмом небе от счастья.

– Ты бы понравилась моим родителям, Бет, особенно маме. Она обожает горячих женщин.

– Ты считаешь меня горячей?

– Да, как пламя пожара. Ты пытаешься скрыть это за внешним спокойствием, но твой огонь все равно прорывается наружу. И еще мне нравится, что ты не стараешься манипулировать людьми.

– Откуда ты знаешь?

– Мы знакомы уже два года.

– Да. Мы работаем в одном агентстве, но это вовсе не значит, что ты хорошо меня знаешь.

– Я наблюдал за тобой, детка. Поверь, я знаю тебя.

Он снова начал называть ее деткой! Бет чувствовала, что не вынесет этого. Во всяком случае, ее добрые намерения могли пойти прахом.

– Если ты так хорошо знаешь меня, то почему позволил себе намеки в присутствии Алана и моего отца?

– Ты пытаешься скрыть наши отношения, потому что хочешь, чтобы Алан продолжал бегать за тобой?

– Нет. Я просто не хочу, чтобы мою личную жизнь выставляли напоказ. Кроме того, у нас с тобой нет никаких отношений.

– Как ты можешь говорить такое после вчерашней ночи?

У Итана не дрогнул ни один мускул, и тем не менее Бет явственно ощутила исходящую от него угрозу. Он одной фразой, произнесенной спокойным тоном, мог вызвать у нее робость. Как ему это удавалось?

Однако Бет не хотела сдаваться.

– Это был всего лишь секс по телефону. Он не накладывает никаких обязательств, ведь на дворе двадцать первый век.

Несмотря на то что все это было произнесено небрежным тоном, Бет при воспоминании о ночном телефонном разговоре сгорала со стыда и клялась себе, что этого больше никогда не повторится.