Наикратчайшая история Китая. От древних династий к современной супердержаве - Линда Джейвин

Потрясенный Цзяцзин переехал во дворец на озере Чжуннаньхай в Императорском городе, к западу от Запретного города, прихватив с собой 13-летнюю наложницу и двух котов, Снежную Бровь и Тигра. Он продолжал насиловать девственниц-подростков и употреблять даосские эликсиры бессмертия; поскольку в них содержалась ртуть (и менструальная кровь дворцовых женщин), они, возможно, стали причиной его смерти. Все 45 лет на престоле Цзяцзин совершенно пренебрегал своими обязанностями. Прямодушный чиновник Хай Жуй (1514–1587) обращался к нему с увещеваниями, но Цзяцзина его критика заботила не больше, чем Хунъу. Он приказал бы казнить Хай Жуя, но умер раньше.

Сын Цзяцзина, император Лунцин, сделал все возможное, чтобы разобраться с тем хаосом, который оставили после себя его отец и Чжэндэ. Он уволил коррумпированных чиновников, вновь призвал на службу Хай Жуя, договорился о перемирии с монголами и снизил налоговое бремя для крестьянства. Он занялся бы и проблемой евнухов, если бы не одержимость турецкой красавицей, которую ему подарил один умный кастрат. Лунцин утратил интерес к государственным делам и умер от болезни в 35 лет, пробыв у власти всего шесть из них.

Отказавшись от обязанностей императора в возрасте 20 с небольшим лет, Ваньли провел остаток жизни в пирах, которые довели его до ожирения, зациклившись на строительстве своего мавзолея, в котором он надеялся разделить вечность с госпожой Чжэн

Сын и наследник Лунцина, император Ваньли (пр. 1572–1620), взошел на трон в десятилетнем возрасте. При помощи способных советников он провел реформу государственной администрации, сделав ее более эффективной и подотчетной. Он также выделил средства на систему контроля за наводнениями и на другие общественные работы. Страна процветала. Китайские историки называют первое десятилетие его правления (правил он в общей сложности 48 лет, дольше всех прочих императоров Мин)«Ренессансом Ваньли».

Однако структурные проблемы, делавшие Мин крайне подверженной коррупции, никуда не делись. Хай Жуй предложил сдирать с казнокрадов кожу, чтобы отбить у чиновников охоту получать взятки, но Ваньли отказался, утверждая, что такие крайние меры не согласуются с его «пониманием хорошего управления». Он хотел назначить своим преемником сына, рожденного его любимой наложницей госпожой Чжэн. Министры были против такого решения. Раздосадованный своими императорскими обязанностями, Ваньли в приступе раздражения отказался бывать при дворе и встречаться с министрами.

Иезуиты считали, что, если им удастся обратить какого-нибудь императора в католичество, весь Китай последует его примеру. Имея образование в таких полезных областях, как естествознание, астрономия и математика, они одевались в китайское платье, учились китайскому языку и традициям и пытались попасть ко двору. В 1602 году итальянский иезуит Маттео Риччи получил аудиенцию при дворе Ваньли. Он исполнил кэтоу 磕頭 – встал на колени и стукнулся лбом об пол в знак подчинения – перед пустым троном Ваньли, и придворные пригласили его остаться. Он научил евнухов заводить европейские часы из коллекции императора и давал им уроки игры на клавесине. Кроме того, он создал первую систему транскрипции китайского языка при помощи латинского алфавита – именно из-за его латинизированного Pequim Пекин стал известен под этим названием в английском и в европейских языках.

Ко времени появления Риччи при дворе евнухи взяли правительство за горло. Из-за обременительных налогов и коррупции вспыхивали многочисленные мятежи. Шестилетняя война с японским сёгуном за контроль над Корейским полуостровом истощила казну. На пике своего величия Мин имела «много территорий и больших городов; ее города были крупнее, армии многочисленнее, корабли, дворцы и колокола больше по размеру; в ней было больше грамотных людей и профессиональных знатоков религии; она производила больше книг, керамических блюд, тканей и копий, чем любое другое государство тогдашнего мира» [14]. Численность населения Мин в 1600 году, по оценкам современных демографов составлявшая более 150 миллионов человек, превосходила численность населения Европы. И все же все признаки упадка династии были налицо: коррупция, восстания и проблемы на границах.

В 1630-х годах Ли Цзычэн, пастух и неквалифицированный рабочий с имперскими амбициями, возглавил силы повстанцев. В начале 1644 года он осадил столицу. Оригинал энциклопедии Юнлэ стал одним из многих ценных документов, которые сгорели во время конфликта. Последний император Мин, внук Ваньли Чунчжэнь, убил своих жен и дочерей, чтобы защитить их честь от алчных людей Ли Цзычэна. После этого он бежал на искусственно насыпанный холм за Запретным городом и повесился на шелковом поясе.

Ли Цзычэн объявил себя императором новой династии. Крестьяне восстали и принялись убивать землевладельцев, бедняки грабили и поджигали дома богатых, слуги бунтовали, солдаты поднимали мятежи, и повсюду царила анархия [15].

В эпоху Мин были построены и отреставрированы тысячи километров Великой стены, однако за этими стенами набирал силу грозный враг. Вождь Нурхаци объединил разнородные племена чжурчжэней, основал позднюю Цзинь и поработил монголов. Он поручил создать новый алфавит на основе монгольской письменности, на который перевели китайский свод законов, учебники по военному делу и роман «Троецарствие». Его восьмой сын и преемник Хун Тайцзи переименовал чжурчжэней в маньчжуров, чтобы подчеркнуть таким образом разрыв с племенным прошлым, а в 1636 году переделал Цзинь в Цин – «чистую» династию. Он разделил маньчжуров на восемь групп, называемых знаменами, – у каждой было свое знамя сплошного цвета или с каймой другого цвета (например, желтое или желтое с красной каймой). Знамена служили формой военной, политической и общественной организации.

В одном китайском тексте II века до н. э. есть фраза: «Если один человек защищает проход, десять тысяч не смогут открыть его силой». В 300 км от Пекина, у самого восточного прохода через Великую стену, ответственный за его защиту генерал Мин У Саньгуй (1612–1678) распахнул его перед маньчжурской армией, которая обещала помощь в подавлении восстания Ли Цзычэна. Маньчжуры исполнили обещание, а потом объявили Пекин столицей династии Цин и посадили на трон в Запретном городе сына Хун Тайцзи, шестилетнего Айсиньгьоро Фулиня.

Мужчины-маньчжуры брили лоб и макушку, а остальные волосы носили длинными, заплетая их в косичку. Вскоре после прибытия в Пекин регент при малолетнем императоре, его дядя Доргонь, потребовал, чтобы бывшие чиновники и солдаты Мин делали то же самое, а в дальнейшем этот приказ распространился и на всех остальных взрослых мужчин. Выбор был прост: носить косу или лишиться головы. Цин оправдывала навязывание маньчжурской косички всем подданным мужского пола, используя конфуцианскую логику: «Теперь, когда страна стала одной семьей, правитель – это отец, а народ – его сыновья… Как же они могут отличаться друг от друга?» [1] Двор Цин также велел подданным перенять маньчжурскую манеру одеваться: с верхним платьем, закрепленным по диагонали на правом плече, и рукавами, сужавшимися к подковообразным манжетам, – это было одновременно символично и практично для народа, который так много времени проводил в седле.