Наикратчайшая история Китая. От древних династий к современной супердержаве - Линда Джейвин

Толковый дипломат и бесстрашный исследователь, Чжэн Хэ совершил несколько грандиозных морских путешествий на добрых полвека раньше, чем поднял паруса Христофор Колумб

Путешественники также собрали множество полезных сведений и оформили их в книги, такие как написанный Чжэн Хэ в 1434 году «Трактат о варварских царствах Западных морей». Они привезли домой дары от заморских правителей – например жирафа, которого подхалимы упорно называли мифическим животным цилинь 麒麟, которое, по словам Конфуция, появлялось лишь тогда, когда трон занимал просвещенный правитель. Мин и производимые в ней товары считались в мире престижными: богатые египтяне носили туники из китайского шелка, а европейцы коллекционировали фарфор этой эпохи. Бело-голубая чаша эпохи Мин изображена на картине придворного итальянского художника Андреа Мантенья «Поклонение волхвов» (1500).

Чжэн Хэ отправился в последнее путешествие в 1433 году, через девять лет после гибели Юнлэ в битве против монголов. 26-летний внук Юнлэ, император Сюаньдэ (пр. 1425–1435), снарядил Чжэн Хэ в седьмое, и последнее, путешествие. Вечно враждебно относившиеся к евнухам придворные пожаловались на расходы, которых требовали экспедиции, а позже заявили, что потеряли важные навигационные документы, что расстроило планы на дальнейшие путешествия [7]. К началу следующего века пираты вернулись в Южное и Восточно-Китайское море. Морская торговля продолжилась, однако дальнейшее исследование мира прекратилось.

Сюаньдэ был мудрым правителем и даже приказывал пересматривать уголовные дела, благодаря чему тысячи невинных людей выпустили из тюрем[50]. Кроме того, он был талантливым художником-анималистом, а его десятилетнее правление славится исключительным бело-голубым фарфором и медно-красной подглазурной керамикой, которые производились в императорских печах в городе Цзиндэчжэнь в провинции Цзянси под покровительством самого императора.

Сюаньдэ, однако, игнорировал запрет на образование для евнухов, наложенный его прадедом Хунъу; он даже устроил для них школу во дворце, чтобы они могли помогать ему с государственными делами. Число кастратов резко возросло. Большинство из них вели жалкое существование, выполняя черную работу и ночуя в крошечных аскетичных комнатках. Более умные и менее порядочные из них начинали «мыть и подметать» государственную казну. Поскольку им было поручено надзирать за мастерскими, производящими предметы роскоши для двора, а также составлять описи товаров, прибывавших в качестве подношений из-за границы, они имели массу возможностей для самообогащения. Один печально известный евнух, Лю Цзинь (1451–1510), накопил около 240 000 золотых слитков, два мешка самоцветов, 4162 нефритовых пояса, 3000 золотых брошей и два комплекта доспехов из чистого золота. В конце концов его обвинили в мятеже и приговорили к «смерти от тысячи порезов» – от его тела медленно отрезали куски, пока он не умер.

Еще одним евнухом эпохи Мин с дурной репутацией был Ван Чжэнь. Он был главным наставником наследника Сюаньдэ, императора Чжэнтуна (пр. 1435–1449), и пользовался его доверием. К 1440-м годам многие считали его самым влиятельным человеком в империи. Умер он, будучи одним из самых ненавидимых людей, после того как убедил Чжэнтуна провести плохо продуманную кампанию против монголов в 1449 году. Ученые чиновники были против этой кампании, и, когда император повел свои войска из столицы, они стояли по обочинам дороги на коленях и лили слезы [8]. Примерно в 80 км к северо-западу от Пекина монголы атаковали армию Мин и взяли императора в плен. Ван Чжэнь был убит, но монголами или своими людьми – неясно.

Когда Чжэнтун попал в плен, его брат занял трон в качестве императора Цзинтая (пр. 1449–1457). Цзинтай конфисковал имущество Вана Чжэня и казнил его сторонников и членов его семьи. Однако его правление продлилось всего восемь лет. Предыдущий император, которого монголы выпустили за выкуп, дождался болезни Цзинтая и сверг его. Цзинтай умер месяц спустя при загадочных обстоятельствах.

Застой в науке и расцвет культуры

Как и Сун, Мин стала эпохой оживленной городской, торговой и культурной жизни; мастера добились больших успехов в шелкоткачестве, печати и книгоиздании, включая изобретение наборного шрифта. Принц-математик[51] Чжу Цзайюй (1536–1611) изобрел в 1584 году «гамму равномерной темперации» (систему настройки музыкальных инструментов), сделав это по крайней мере на десять лет раньше европейцев, придумавших похожий метод [9].

Именно в эпоху Мин врач Ли Шичжэнь составил «Компендиум лекарственных веществ», описывавший основы китайской традиционной медицины. В нем содержатся рецепты более 11 000 составов с использованием почти 2000 ингредиентов. В одном из рецептов используется растение, из которого извлекают артемизинин – лекарство от малярии, которое открыла химик Ту Ю-ю и за которое она получила Нобелевскую премию по медицине в 2005 году.

Несмотря на все это, Китай, прежде опережавший Запад в науке и технологиях, теперь начал отставать. Физик-теоретик Цянь Вэньюань в книге «Великая инерция» отмечает: «Ни в одной другой стране не было такого количества крестьянских восстаний, бесконечных гражданских войн и частых вторжений извне; и при этом ни одна другая страна не сохранила настолько хорошо свою традиционную культуру». Традиционный Китай, по его словам, «остался по сути единообразной и нетерпимой политико-идеологической средой». Он считает, что нетерпимость задушила интеллектуальный поиск, критически важный для научного прогресса [10].

Керамические изделия эпохи Мин считаются одними из самых изящных. Самые лучшие из них изготавливались ремесленниками в печах древнего гончарного центра Цзиндэчжэнь, которые Мин передала под прямой императорский контроль

Увеличение богатого, живущего в городах среднего класса привело к широкому спросу на те предметы роскоши, которыми прежде наслаждались только придворные: клуазоне, лаковые изделия, филигрань, изящную мебель и керамику. Гончары начали подписывать свои керамические чайники, вышивальщицы добавляли в узор на ткани собственные фирменные знаки, а резчики нефрита гравировали на изделиях свои имена [11]. Эти товарные знаки резко увеличивали стоимость предмета. Покупателям следовало остерегаться: в 1617 году в «Книге мошенников» 騙經 Чжан Инъюя значилось 24 категории мошенничества, подделок и обмана, которые подстерегали неосторожного потребителя, включая такие необычные, как «Буддийский монах узнает в корове свою мать».