Неизвестный Путин. Тайны личной жизни - Нелли Гореславская

…И когда я понял, что меня могут поставить перед необходимостью выбора между моральными и формальными обязательствами, я просто заранее сделал превентивный шаг. Во-первых, я сделал выбор в пользу моральных обязательств. Во-вторых, я предпринял превентивный шаг, полагая, что он напрочь должен исключить возникновение такой ситуации.

Но надо отдать должное моим бывшим руководителям: мои опасения в значительной степени были напрасными, и этого не случилось. Руководство повело себя очень порядочно».

Итак, в дни путча Путин вернулся в Ленинград. Как он потом рассказывал о тех днях, «…мыс Собчаком практически переселились в Ленсовет. Ну не мы вдвоем, там куча народу была все эти дни, и мы вместе со всеми.

Выезжать из здания Ленсовета в эти дни было опасно. Но мы предприняли довольно много активных действий: ездили на Кировский завод, выступали перед рабочими, ездили на другие предприятия, причем чувствовали себя при этом довольно неуютно. Мы даже раздали оружие кое-кому. Правда, я свое табельное оружие держал в сейфе.

Народ нас везде поддерживал. Было ясно, что если кто-то захочет переломить ситуацию, будет огромное количество жертв. Собственно говоря, и все. Путч закончился. Разогнали путчистов…

В принципе, задача у них была благородная, как они, наверное, считали, — удержание Советского Союза от развала. Но средства и методы, которые были избраны, только подталкивали к этому развалу. Я, когда увидел путчистов на экране, сразу понял — все, приехали».

Позже Путин еще не раз возвращался к тем событиям, анализируя их еще более взвешенно и рассказывая о впечатлениях и мотивах своего поведения в те дни.

«Когда начался путч, у меня было очень сложное чувство. Очень сложное! Во-первых, я не был согласен с тем, как развивались события. Многое, о чем тогда публично говорили люди, которые после этого стали первыми лицами у нас в городе, регионе, стране, мне казалось ошибочным. Их тезисы казались ошибочными.

Ведь я занимался и вопросами внешней политики, все-таки в разведке работал, и для меня было тогда абсолютно ясно, что наше одностороннее разоружение по всем направлениям ничем хорошим для нас не обернется. Наше братание с недавними геополитическими противниками хорошо в меру. Ате, кто в тот период этим братанием занимался, меры не знали. Это было для меня очевидным.

Но… было также очевидным и то, что прежняя система уже умерла. Ее просто нет! И если мы хотим сделать что-то хорошее для своей страны, то нужно быть в нарождающейся системе, делать все в рамках своих возможностей для того, чтобы устранить имеющуюся бредятину и вывести этот процесс в какое-то позитивное русло».

Да, как говорится, «большое видится на расстоянье». По крайней мере, спустя лет десять-пятнадцать.

Но в то время настроение у него было гораздо более «революционным». О чем, в частности, свидетельствует инцидент с красным флагом.

Он произошел через несколько месяцев после путча, когда Дом политпросвещения, ранее принадлежащий коммунистам, был передан городу и в нем заработал международный бизнес-центр. Но с коммунистами поступили либерально — им оставили часть здания, практически целое крыло, в котором располагались комитеты КПРФ, РКРП и прочих коммунистических организаций. На крыше Дома имелся флагшток, которым коммунисты решили воспользоваться по назначению и вывесить красный флаг. Так что каждый раз, выезжая из Смольного, руководство города видело этот символ прежней власти, прежнего государства. Флаг был прекрасно виден и из окон кабинетов Собчака и Путина, что их обоих ужасно раздражало. В конце концов Путин решил флаг снять.

Дает команду — красный флаг снимают. Но на следующий день он снова появляется. Путин вновь дает команду — флаг снова снимают. Так и шла борьба с переменным успехом. У коммунистов стали заканчиваться флаги, и они стали вывешивать уже что-то совершенно непотребное, один из последних вариантов был даже не красный, а буровато-коричневый. Это Путина окончательно допекло. Он подогнал кран, и под его личным наблюдением флагшток был срезан автогеном.

Через десятилетие Владимир Путин возвратит красный флаг, правда, не государству, а только армии. Значит ли это, что его политические взгляды изменились? Вряд ли. Судя по той политике, которую он и его правительство проводит сегодня, это, скорее, дань памяти тому героическому прошлому, к которому был причастен его отец, но не политическая декларация. Как и его отец, который всю жизнь был убежденным коммунистом, Владимир Путин, похоже, своих взглядов не меняет, только вот от отцовских они отличаются кардинально. А жаль. Будь он более гибким политиком, он бы понял, что если ты лидер, то должен разделять и выражать взгляды народа. И только тогда ты лидер. А народ с 90-х годов «полевел». И в наше время ностальгию по социализму испытывают не только немецкие «осей».

В то время, как Владимир Владимирович «разруливал» вопросы петербургской политики и городского хозяйства, семья его жила своей обычной жизнью. Девочки посещали сначала детский сад с немецким языком, потом «Петершуле», а Людмила Александровна заботилась об их воспитании и организации семейного быта. Ей тогда пришлось заняться разменом квартиры, чтобы отделиться от родителей. Жить вместе двум семьям оказалось сложно. А улучшить квартирный вопрос, используя свое служебное положение, Владимир Владимирович категорически отказался. (Все же сильно в нем сказывалось советское воспитание!) Менялись долго, тяжело. Наконец нашли подходящую двухкомнатную квартиру для молодой семьи на Васильевском острове. Правда, была она в ужасном состоянии и требовала большого ремонта, но это уже дело второе. Для родителей нашли однокомнатную, но на окраине города, она им не понравилась, меняли потом еще раз. В конце концов все устроилось, для стариков тоже нашли двухкомнатную и более удачно расположенную. Там они и прожили до смерти.

Тот период их жизни был достаточно напряженным, оба они много работали. Владимир Путин уходил на работу часов в девять, а возвращался к двенадцати. Людмила четыре раза в неделю преподавала в университете, возила детей на занятия скрипкой и балетом, до того, естественно, одну — в школу, другую — в садик. А еще надо было закупить продукты, выстояв безумные очереди, приготовить и накормить. Выходные, как правило, проводили на даче, куда непременно приезжали гости, не меньше десяти-двенадцати человек за день. Разумеется, большинство приезжало по делам, но кормить все равно приходилось всех. То, что муж был начальником, от очередей Людмилу не освобождало. Просить мужа, чтобы кто-то из знакомых помог с продуктами, ей и в голову не приходило, он бы ее не понял. Это, по ее словам, было само собой разумеющимся, о чем она даже не задумывалась. Единственное, чем пользовалась, — по дороге на работу заезжала в Смольный перекусить и заодно купить домой пироги, которые в столовой петербургской администрации были очень вкусными. Самое удивительное, что, несмотря на такую сверхплотную загрузку, Людмила еще записалась в бассейн и регулярно ходила плавать.

На презентации, фуршеты и прочие рауты, которые устраивало руководство города, она почти никогда не ходила. И туалетов не было соответствующих, да и не любила Людмила подобные мероприятия, где надо было следить за каждым сказанным словом. Вот работа в университете ей очень нравилась, нравилось преподавать, несмотря на маленькую зарплату, которой едва хватало на бензин, да и то не на целый месяц.