Милая женушка - Дарби Кейн

Это имя ударило ее, словно прилетевшая в голову наковальня. Пришлось призвать все свои силы, чтобы сохранить неподвижность лица и тела.

– Клиент. Я продала ему дом. – Внутренне сотрясаясь от напряжения, Лайла постаралась говорить ровно.

– А почему вы спрашиваете? – поинтересовался Тобиас.

Джаред пристально вглядывался в ее лицо.

– О нем спрашивала следователь.

Тобиас снова взялся за бокал.

– Ладно, попробую еще раз. Почему?

– Вот и я гадаю, – Джаред развел руками.

Лайла прекрасно знала почему. И возможность, что ее муж мог остаться в живых, вдруг перестала быть величайшей ее проблемой.

Семью месяцами ранее

Мартовская температура на озере Кейюга колебалась в районе сорока[8] градусов. Снег растаял… на данный момент. Откликаясь на зов проглянувшего солнца и голубого неба, Лайла и Аарон отправились в поход. Лайла настояла, чтобы он был коротким, потому что, даже шагая энергичной походкой и имея лучшие перчатки на планете, она чувствовала, как холод, тянущийся от воды, пробирает прямо до костей.

Они держались южной стороны озера. Под подошвами ботинок хлюпала слякоть. Пока листва не распустилась, отсюда открывался хороший вид на Корнелльский университет с возносящейся над ним часовой башней. Осенью окрестности будут утопать в ярких красках, а население из-за наезда студентов и туристов почти удвоится.

Ярко-оранжевый и красный. Лайла скучала по жизни на юге, но с этими неделями пламенных красок, рассыпанных по сине-зеленому одеялу, не сравнится ничто.

Они уже отошли от береговой черты, следуя по тропе, ведущей к ряду валунов, приткнувшихся у подножья холма. Аарон полез по склону, хватаясь за ветки для поддержки.

Лайла же была еще не готова расстаться с негромким плеском воды. Она присела, вздрогнув, когда холод камня обжег кожу даже сквозь джинсы.

Оглянувшись через плечо, Аарон прервал восхождение.

– Что ты делаешь?

Вместо ответа Лайла запрокинула голову, подставляя кожу солнечному теплу. Впервые со времени ранних заморозков в конце октября.

– Наслаждаюсь пейзажем.

– Неплохая идея. Пожалуй, присоединюсь. – Полусъехав по неровному склону, он плюхнулся рядом.

Лайла улыбнулась, но глаз на открыла.

– Утешает и то, что ключи от машины у меня.

– Тогда я определенно посижу с тобой. – Будучи неспособным долго сидеть без дела, Аарон взял две палки и принялся тереть их друг о друга.

Лайлу овевал ветерок. Она сделала вдох, позволив свежему воздуху наполнить ее энергией. Здесь, в тишине, пока другие туристы кивали и обходили их стороной, у нее в голове начали роиться идеи. Вопросы, которые она ни разу не потрудилась задать. Но жизнь продолжала нестись мимо, и Лайла, пригревшаяся в куртке, убаюканная ложным ощущением безопасности, задала вопрос, плясавший у нее в голове.

– А ты никогда не гадал, нет ли чего-то большего?

– У озера? – Он указал направо. – Мы приехали…

– Нет, я имею, для нас. В жизни.

– Довольно тяжелый вопрос для воскресного похода, – в его голосе прозвучали нотки веселья. Послание дошло. «Не та тема, чтобы тратить на нее время».

– Я серьезно. Ты когда-нибудь задумывался, всё ли у нас… окончательно?

Она и так знала, что не задумывался. Проблема не в Аароне. Проблема в ней. Она ни разу не испытала радостного предвкушения. Половое влечение – да. Желание. Но только не глубинной близости, которая позволила бы уступить бразды правления другому человеку. Пусть даже на время.

Лайла уже давно знала, что вся эта чушь с сердечками и цветочками – сплошь иллюзии. Куда нужнее выдержка. Решимость. Желание притереться друг к другу. Это у них есть. Обоюдная преданность, произрастающая из воспитания, учившего их не тому и не так.

Она взглянула на мужа, ожидая увидеть гнев. Но Аарон ее удивил, наморщив лоб, словно действительно ломал голову над вопросом.

– Я был твоей подушкой безопасности?

Вроде того. Хоть и не по-настоящему, потому что она никогда не чувствовала себя в покое и безопасности.

– Ни ты, ни я не требуем друг от друга столь многого. Мы подходим друг другу. Начали встречаться, даже не поднимая этот вопрос. Мы катили от одного этапа отношений к другому без сучка без задоринки, а теперь как будто забуксовали.

Аарон ерзал, пока не повернулся к ней лицом, положив ладонь на ее колено.

– Я женился на тебе, потому что с той минуты, как тебя встретил, подумал, что нашел человека, способного понять меня.

– Это на самом деле очень мило.

– То, как ты выглядишь, как собранна и уверена в себе, – это полярно противоположно тому, с чем я рос. Мой папаша верил в землю. Охотился, рыбачил и не доверял никому. Жизнь состояла из напряжения и простоты. А когда ты впорхнула в то кафе, – он издал свист, – я позабыл обо всем на свете.

Лайла положила ладонь ему на колено. Обычно она не делала такого на людях, но сейчас это казалось уместным.

– Насколько я могу судить, твой папа был…

– Мудаком. – Они посмеялись, хоть и не видели тут ничего веселого. – Он учил стыдом и ремнем. Что бы я ни делал – все было недостаточно хорошо. Джаред был звездой. Схватывал все на лету. А я хотел только свалить.

О своем детстве Аарон говорил редко. Лайла знала кое-что, но без конкретики. Подробностями он не делился.

– Нам обоим пришлось несладко, но я рада, что с тобой был Джаред.

– Ты испытала в юности шок и ужас. Ты понимаешь, что взрослая жизнь – не только радуги и романтика.

Лайла улыбнулась ему, потому что оба они были ужасны в этих телячьих нежностях. В прошлом году она вспомнила о его дне рождения лишь потому, что Джаред позвонил и спросил, можно ли завезти Аарону подарок. Без этого звонка она прошляпила бы дату, а он вряд ли придал бы этому значение. Они не из тех, кто празднует.

– Мы дали друг другу стабильность, которой нам недоставало. – Она сглотнула, произнося эти слова, одновременно благодарная за то, что они никогда не сходили с одной волны, и смутно жалея о том, что не может быть другим человеком.

– Верно, – подавшись вперед, он пожал ей руку. – У нас есть ожидания.

Последнее слово задело Лайлу за живое.

– Мы опустошены?

– Скорее… подысчерпались. – Оба посмеялись, но он еще не закончил. – С тобой я могу быть несовершенным. Я могу спасовать, и ты поймешь. Нам обоим порой нужно уединяться. Кто ж еще нас таких потерпит?

– Выходит, это значит, что нам никуда друг от друга не деться.