Вы всё жжёте! Том 3 - Бронислава Антоновна Вонсович

а потом вообще исчезли, и, чтобы их разглядеть, потребовалось бы усиление зрения. И я бы подумала, что проблемы с такой высоты кажутся столь же незначительными, если бы наконец не осознала, куда мы летим: к родителям Шарля. Конечно, в какой-то степени это отвлекающий манёвр, но знакомство-то будет самым настоящим. Я повернулась к Шарлю, но он смотрел в иллюминатор с большим интересом и отвлекаться явно не собирался. Инора, сидящая рядом с ним, вытащила из сумки вязание и сейчас нанизывала на спицы петлю за петлёй, не особо интересуясь ни полётом, ни попутчиками. Я поставила полог тишины только на нас двоих с Шарлем и спросила совсем не то, что меня сейчас беспокоило:

— Как ты думаешь, Пьер-Луи согласится?

— Скорее, да. Конечно, очень может быть, что инор Бариль проникнется прелестью проживания в здании без королевского призрака и решит, что отсутствие Франциска компенсирует дырявую защиту дворца, — ответил Шарль. — Но судя по тому, что он готов жертвовать всем ради идеи, он предпочтёт потерпеть Франциска и получить независимость от Совета. Сам же Пьер-Луи будет убедителен ещё и потому, что, кроме независимости от Совета, он хочет в королевы Люсиль.

— Боюсь, что с последним пунктом проблемы, — вынужденно напомнила я и отвела глаза.

— Пьер-Луи об этом не знает, — заметил Шарль. — А мы не будем ему об этом говорить.

Он взял мою руку и поцеловал, и проблемы Пьера-Луи и Люсиль ушли даже не на второй план, а на третий. Или вообще затерялись в обрушившемся на меня ворохе эмоций. И дирижабль показался совсем не дряхлым, а пропитанным духом романтики прошлых веков. На редкость уютный дирижабль, даже лучше прошлого.

— Как жаль, что тут не предусмотрены отдельные каюты, — хрипловато сказал Шарль.

— Мы можем слетать куда-нибудь подальше, — зачем-то предложила я.

— Отличная идея! Когда? И куда? — оживился он. — До конца каникул осталось не так много.

Но я уже почти пришла в себя, поэтому сказала, хоть и с глубоким сожалением:

— Сначала нужно разобраться с Советом.

— Мы его теперь быстро взорвём, — пообещал Шарль и опять поцеловал мою руку.

Вязавшая инора отвлеклась от своего увлекательного занятия и с интересом уставилась на нас. Слышать она ничего не слышала, но видеть видела, поэтому жаждала продолжения зрелища. Развлечений-то тут никаких не предполагалось. Ни буфета, ни библиотеки. Даже завалящего певца с гитарой не пригласили, чтобы помог скрадывать время в полёте. Последнее как раз понятно: на это нужны дополнительные место и деньги, которых явно не хватает даже на ремонт дирижабля.

Но руку я у Шарля не отобрала и даже голову ему на плечо положила — пусть себе инора смотрит, жалко, что ли? Она неприлично пялилась на нас некоторое время, потом поняла, что больше ничего интересного не увидит, вернулась к вязанию и провязала до конца полёта. Что там в результате выйдет, я так и не разобралась, но это нечто должно было быть очень большим. Не меньше, чем спальный комбинезон для мантикоры, если те, конечно, нуждаются в такого рода одежде.

Из дирижабля я выходила в состоянии полного умиротворения и уверенности, что всё у нас получится. Уверенность поддержалась ещё и тем, что экипаж удалось поймать сразу, хотя их при станции дежурило куда меньше, чем прибыло пассажиров. Но чем дальше мы отъезжали от станции дирижаблей, тем больше я начинала паниковать, что сразу отметил Шарль, точно определив причину.

— Не переживай, — сказал он. — В крайнем случае переночуем в гостинице.

— В крайнем случае? — зацепилась я за фразу. — То есть нас могут выставить?

— Это как получится, — туманно ответил он. — С моей семьёй заниматься предсказаниями — дело неблагодарное.

После его слов я стала переживать ещё больше, хотя и поняла, что мой спутник при любом раскладе останется на моей стороне. Но теперь появилось желание отправиться в гостиницу сразу, не дожидаясь, пока нас выставят. Сэкономить время для построения планов.

— А ты своим родителям обо мне вообще говорил? — уточнила я, хотя уже была уверена в обратном.

— Нет. Сюрприз будет, — гордо ответил он.

Сказать, что сюрприз может не удаться, я не успела, потому что мы как раз подъехали к нужному дому. Точнее, особняку. Старинному, красивому особняку, с недружелюбными горгульями на углах. Он был поменьше дедушкиного, но сказать, что он маленький, значило бы погрешить против истины. Очень сильно погрешить. Стены из тёмного камня казались бы мрачными, не будь на них жизнерадостного ярко-зелёного плюща. А на магическом плане так здание вообще сияло и переливалось разнообразными заклинаниями, не только защитными, но и бытовыми. И было их столько, что за переплетением линий очень сложно было понять, есть ли кто в доме. А вот если кто в доме был, то он уже узнал о нашем прибытии, потому что, как только Шарль взялся за калитку, от неё пошёл оповещающий сигнал.

— Красивый дом, — выдавила я, не находя в себе сил к нему приблизиться.

— А внутри он ещё лучше, — радостно сообщил Шарль и, взяв за руку, потащил не иначе как осматривать интерьер родительского особняка.

Дверь перед нами открылась сразу, но сработало не заклинание, а швейцар. Важный такой инор в ливрее с золотым кантом, который уставился на меня с любопытством. Шарль же, коротко его поприветствовав, выяснил, что отца дома нет, а инора Буле сидит в музыкальной комнате вместе с дочерью.

Пожалуй, этого можно было и не говорить, потому что звуки клавесина были прекрасно слышны и почему-то казались совершенно недружелюбными. Агрессивными какими-то. Не вызывающими желания подняться и познакомиться с инорой и иноритой Буле.

Глава 14

Сестра Шарля оказалась весьма похожей на него, только младше и с голубыми глазами. Сидела она за клавесином и с увлечением музицировала. Рядом с ней пристроилась такая же голубоглазая инора Буле, сходство с которой угадывалось в обоих отпрысках, и одобрительно смотрела на быстро мелькающие по клавишам пальцы дочери. Нас они не замечали до того самого момента, когда инорита Буле взяла последний аккорд и в комнате установилась тишина, которую тут же разрушил Шарль:

— Добрый день, мама. Добрый день, Коринна. Разрешите представить вам мою невесту Николь.

И подтолкнул меня вперёд, под скрестившиеся на мне кинжальные взгляды потенциальных родственниц. Из-за того, что здесь только что играла музыка, тишина показалась особенно оглушающей, а разбить