Вы всё жжёте! Том 3 - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Николь навестит родственников сразу, как вернётся из поездки.
— Какой ещё поездки? — процедила леди Альвендуа.
— Как какой? Я же говорил — к моим родителям. Они хотят познакомиться с моей невестой.
У леди Альвендуа задёргался правый глаз и все три подбородка, но это не помешало ей направить указующий перст в меня.
— То есть ты меняешь свою тётю на каких-то там Буле?
— Мадлен, — ахнула тётя, увидев, как на моих руках само собой появилось опасное свечение, — будет лучше, если мы прекратим этот разговор и уйдём. Николь, мы с дядей всегда рады тебя видеть.
После этих слов она, проявив недюжинную силу и упорство, силой уволокла подругу, которая уходить не желала, несмотря на то, что не так давно я её унизила на глазах нескольких людей и одного призрака. Правда, последнего она не видела, но он от этого не становился менее значимым.
— И что это мы сейчас наблюдали? — заявил Франциск. — Ой, неспроста она сюда явилась. Лучше бы ты в неё чем поубойней запустила. Тогда одну проблему просто смели бы с ковра веничком. Заметь, Николь, это даже не тебе пришлось бы делать.
— Слишком большая куча получилась бы, — тихо съязвил Шарль, а потом громче, с явным расчётом на Франсину, сказал: — Предлагаю зайти попрощаться к твоему дедушке, Николь. Всё равно после визита Фаро он не в духе, так что мы можем уехать к моим пораньше.
— Да, нам есть что обсудить, — оживился призрак. — Пока вы плетётесь, я введу Робера в курс дела.
Но вводить никого никуда не понадобилось, потому что дедушка всю сцену наблюдал сам, благодаря следящему артефакту, установленному в гостиной, и, когда мы пришли, он сидел, облокотившись на лабораторный стол, и лишь покачивал головой в такт эмоциональной речи Франциска.
— Теперь ты понимаешь, Робер, что Совет надо громить? — неожиданно закончил призрак. — Пока они чувствуют свою силу и нашу слабость, не отстанут ни от тебя, ни от Николь. От королька тоже не отстанут, но это почти неважно, ведь Николь за него ни в какую не хочет выходить. А ведь это решило бы кучу проблем, не только наших, но и страны.
Он посмотрел на меня с явной надеждой, что я прямо сейчас изменю мнение и соглашусь связать свою жизнь с Филиппом Третьим, но я притворилась, что намёков не понимаю, даже таких грубых.
— Надо, — неожиданно согласился с ним дедушка. — Проблема в том, что это делать надо мне: никто из вас не справится.
— Положим, мажонок вполне перспективен в плане разрушений, — позволил себе похвалу Франциск. — Не совсем идиот, и собственной магии хватает. А там, где может не хватить, доберёт ритуалами и артефактами.
— Я сказал: нет! — Дедушка гулко стукнул ладонью по столу. — Без меня их там и прикопают, как Эдмона. Значит, так, Шарль. Идею твою я обдумал. Скорее всего, вариант с временным переименованием столицы пройдёт. Мне запрещено появляться именно в Ланже. Филипп Третий — лицо заинтересованное. Строго говоря, для него это чуть ли не единственный вариант подложить Совету свинью.
— Свинья у Совета уже есть, — гнусно захихикал Франциск. — Да не одна, Альвендуа — целое свиное семейство.
— Этих свиней Совет так и норовит подложить нам, — парировал Шарль. — А нам нужна такая, чтобы подгадила Совету, а не действовала с ним заодно.
— В корень зришь, мажонок, — усмехнулся дедушка.
— Эй, мажонок он только для меня! — возмутился призрак. — Он, можно сказать, мой ученик.
— Можно сказать, и мой тоже. Остановимся на том, что он выясняет у друга, возможен ли вообще вариант с переименованием, сообщает мне, и, уже исходя из результата переговоров с королём, думаем, что делать дальше.
— Мы вам вестником сообщим, — решил Шарль, — поскольку нам с Николь нужно хоть ненадолго заглянуть к моим родителям. Всё равно переименование — дело неспешное. Нужно будет согласовать даты.
— Тянуть не следует, — заметил недовольно дедушка.
— Это мы и скажем королю Филиппу Третьему. Николь, как долго тебе собираться? Похоже, едем мы не больше чем на два-три дня. В общежитие нам точно придётся заходить, чтобы поговорить с Пьером-Луи.
— Тогда там всё и возьму, — решила я.
Возвращались в Ланже мы тем же порталом, каким проходили сюда. И опять проскочили дом насквозь. Мне даже жалко его стало: столько лет стоит пустой, одичал уже, соскучился по нормальной уборке и живым голосам.
В общежитии мы разбежались по своим комнатам: Шарль послал вестника Пьеру-Луи и надеялся с ним переговорить в ближайшее время, я же хотела не только подготовиться к поездке, но и узнать у Люсиль, что вчера случилось, если она вдруг ещё в общежитии, а не уехала домой.
Но Люсиль не только не уехала, но даже не собиралась. Моему приезду она обрадовалась и сразу обрушила на меня массу подробностей о бале, с которого мы с Шарлем вынужденно ушли.
— Николь, это был самый замечательный бал из всех, на которых я была, — безапелляционно заявила она. — Базиль так танцует, что в паре с ним просто летаешь.
В доказательство она закрыла глаза и закружилась по комнате. Энергично так закружилась, что не могло не удивлять: если бы я вчера столько оттанцевала, сколько довелось подруге, то сегодня сил у меня оставалось бы только на лежание в кровати, а подруга была бодра и готова на ещё один подвиг. Бальный, разумеется, на другие подвиги её сил тоже не достало бы.
— Я видела леди Альвендуа сегодня. Она говорит, что король тебя ещё приглашал.
— И зачем, спрашивается? — поморщилась Люсиль. — Отказать ему было нельзя, но никакой радости от танцев с ним я не получила.
— А вдруг он присматривает новую невесту?
— Ой, нет! — испуганно ойкнула подруга. — Пусть лучше ещё раз присмотрится к старой, чем ко мне. Он мне не по нраву.
— Совсем? — удивилась я. — Он же король. Молодой, красивый.
Честно говоря, с последним определением я польстила что Пьеру-Луи, что его королевскому воплощению. Но нужно же было как-то подтолкнуть
