Должно ли детство быть счастливым? - Екатерина Мурашова

— Так. Можно спросить? А что вы сами делаете, когда у вас нет домашних обязанностей и вам не привезли внуков?

Супруги помолчали, вспоминая. Потом согласно и одинаково опустили головы.

— Я раньше, когда дети росли, много вязала, вышивала, вещи переделывала, — вспомнила Клавдия Николаевна. — Театр очень любила, даже играла в самодеятельности, пока не замужем была. И фиалки выращивала. Сейчас у меня только три штуки осталось…

— А я читать любил… И с друзьями на футбол ходил… С Клавой в театр… но я там засыпал все время…

— Что же, так и оставить? Пускай они…?

— Но наше же детство было живым, дворовым, настоящим…

— Вы хотите такого для своих внуков и готовы в это вложиться?

— Да!

— Да!

* * *

Бывший летчик Владимир и завскладом Клавдия Николаевна (оба в прошлом — руководители небольших коллективов) оказались намного круче, чем я могла предположить. Клавдия Николаевна вышла во двор, на детскую площадку. Там из детей (а потом и родителей) под ее руководством быстро организовался квартальный театр «Малышок». Играли дети от двух до восьми лет, репетировали чуть не каждый день: сначала по квартирам, потом артистов пустила к себе детская библиотека. Молодые родители смотрели худруку в рот, говорили: моя мама мало со мной играла, вот и я со своим не умею, а вот Клавдия Николаевна… Выступали сначала тоже в квартирах, потом — в детских садах, потом — в ветеранском клубе, далее — везде. Пьесы писали сами. Мне показали видео — умилительно до крайности.

Владимир Николаевич пошел в школу. Нанялся туда охранником, по совместительству предложил вести кружок «Забытые игры». Сходил на родительские собрания в начальной школе, поговорил про гаджеты, ссылаясь на свой дедовский опыт. Родители пожелали записать в кружок столько детей, что Владимир мог бы принимать их по конкурсу.

Занятия проходили когда в физкультурном зале, когда в коридорах, когда на площадке, иногда — в бомбоубежище (школа была старой). Первый урок был посвящен считалкам (три четверти детей считаться не умели). Изучали в кружке «Али-баба! — О чем, слуга? — Пятого-десятого…», «Третий лишний», пристеночную «Школу мячиков», «Я знаю пять имен девочек…», «Вышибалы», «Казаки-разбойники», «Съедобное-несъедобное», «Колечко-колечко, выйди на крылечко!» и прочие вещи, которые я сама-то с трудом вспоминала.

И дети, и родители млели от восторга. Тима сказал отцу: «Я, конечно, вас с мамой очень люблю, вы хорошие, но дед у меня — он просто крутой, и всё!»

Проблемы с гаджетами куда-то делись, Клавдия Николаевна в нашу последнюю встречу столько рассказывала мне о талантах своих маленьких артистов и дружелюбии окружающей театрик среды, что как-то затруднилась ответить на прямой вопрос: «А сколько по времени ваши внуки играют в компьютерные игры и смотрят телевизор?»

— Да разве это важно? — удивилась она.

В какой-то степени эта история — продолжение интересного поворота разговора, возникшего на сайте «Сноба» в дискуссии к истории про «рожать или не рожать». Но вместе с тем я давно собиралась об этом написать, так как совершенно неожиданный для меня читательский отклик (мне на мейл пришло около трех десятков писем) получила история про бабушку и дедушку, которые хотели отвлечь внуков от компьютерных игр и блистательно в этом преуспели.

Так вот, пункт первый. Я не могу уверенно судить о других странах (кажется, в Америке и Европе это действительно меньше распространено), но в нашей стране бабушки реально и много занимаются внуками. Отчасти это — просто помощь работающим родителям: посидеть с младенцем, забрать из садика, накормить после школы, дать прописанное лекарство, усадить за уроки, проверить упражнение по русскому, забрать на лето на дачу, чтобы «воздухом дышал» и «ягод поел». Это получается, так сказать, некая «передержка» детей между их «основными занятиями» — семьей, школой, кружками, развлекательными поездками. Некоторым бабушкам всего этого вполне хватает. И это — вполне традиционное для нашей культуры взаимодействие «бабушка — внуки», в каком-то смысле оставшееся от распространенного в советское время дуализма семей: дети переехали в город, бабушка осталась в деревне, в эту деревню на лето отправляют внуков. Здесь бабушка «на подхвате», вслух признает «первенство» детей и сознательно отказывается от подмены родительских функций: «Вот мать придет, я ей скажу, что ты не слушаешься»; «Родители не велели тебя туда пускать, с ними и разбирайся».

Но — пункт второй — вполне сформировались уже и другие бабушки: активные, образованные, моложавые, с сознанием собственной полноценности и жаждой применения этой самой активности. Внуки видятся им очень перспективной точкой ее приложения. Тем более что сравнительно социальная активность их уже родивших детей зачастую значительно уступает активности городских детей деревенской бабушки из первого пункта. «Что они понимают?»; «Что за чушь они несут?»; «Я уже воспитала своих и потому лучше знаю, как надо!»

Здесь бабушка претендует уже на другое. Она хочет в лучшем случае быть учителем, воспитателем детей, а в худшем — просто оттеснить родителей в сторону, занять их место в жизни и даже в душе ребенка. Причины тому могут быть самые разные, и здесь и сейчас мы их анализировать не будем, хотя тема сама по себе, конечно, очень интересная и достойна отдельного разговора.

Эта бабушка и ведет себя по-другому. Она по своей инициативе ходит с детьми в музеи, записывает их в «полезные» кружки, обследует и лечит их по своему усмотрению, направляет их образование и пытается передать свое мировоззрение. Некоторые родители (особенно молодые и социально несамостоятельные) на все это соглашаются (иногда даже с облегчением), некоторые — бунтуют.

В последние годы в этом вопросе появился и третий (условно, европейский) путь. Успешные в социальном плане родители живут отдельно, далеко и вообще не допускают бабушек к воспитанию детей, либо предпочитая чисто «мамское» воспитание (женщина не работает, сама сидит дома с ребенком, уделяя ему значительную часть своего времени, что, конечно, было и остается совершенно немыслимым для семей из первого пункта), либо поручая его развитие и уход за ним специально нанятым людям: няням, гувернанткам, приходящим учителям и т. д. Здесь бабушки видят внуков изредка, урывками, во время семейных праздников и, разумеется, никак не могут реализовать свою потребность что-то им передать. Именно от этой категории я и получила письма, зачастую очень эмоционально окрашенные.

«Невестка говорит: а что ему с вами делать? Телевизор смотреть или огурцы полоть? Чему он на вашей даче полезному научится? Пусть лучше в лагерь с английским языком едет или в городе с учителем дополнительно математикой позанимается. Да, я в его математике не понимаю уже, не могу помочь, сижу у себя на веранде и плачу, плачу… А он-то сам и не против, у него тут с детства друзья, они на костер вечером ходят, картошку пекут, на велосипедах на озеро… Но что он против матери…»

«Эти бабушка и дедушка из вашего поста — они, конечно, уникальные люди, раз смогли такое. А что делать обычным?.. Вот внук приезжает к нам раз в неделю и сразу: бабушка, мультики включи! Ему дома не разрешают — школа плюс пять кружков по две штуки в день, а ему всего-то восемь лет. А что мне делать? Отказать? Но должен же он где-то отдыхать? А дочка потом ругается и грозит, что вообще Валечку не привезет…»