Свадьба - Николас Спаркс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все взгляды сосредоточились на мне. Я знал, почему Ной хочет видеть именно меня, и все-таки возразил:
– Да, именно я просил вас об этом, но, наверное, пойти следует Джейн или Кейт. Одной из его дочерей.
Медсестра покачала головой:
– Он хочет видеть вас. Он отчетливо сказал, что вы должны навестить его первым.
Хотя Джейн улыбнулась, по ее лицу было ясно, что она чувствует и что чувствуют все остальные. Любопытство, разумеется. И удивление. Боюсь, вдобавок Джейн ощутила себя обманутой, как будто в точности знала, почему Ной выбрал меня.
Ной лежал в постели с двумя трубками в вене, подключенный к аппарату, который выводил на экран его ровный сердечный ритм. Глаза у него были полузакрыты, но он повернул голову на звук, когда медсестра задернула за мной занавеску и ушла, оставив нас наедине. Было слышно, как ее шаги затихают в отдалении.
Ной казался слишком маленьким для этой постели, его лицо было белым как полотно. Я сел рядом.
– Здравствуйте, Ной.
– Привет, Уилсон, – дрожащим голосом отозвался тот. – Спасибо, что заглянул.
– Как поживаете?
– Могло быть лучше, – ответил он и слабо улыбнулся. – Хотя могло быть и хуже, конечно.
Я взял его за руку.
– Что случилось?
– Корень. Я проходил мимо тысячу раз, но в конце концов он вылез из-под земли и бросился мне под ноги.
– И вы ударились головой?
– И не только. Я грохнулся, как мешок с картошкой. Слава Богу, ничего не сломал. Просто голова немного кружится. Доктор говорит, я встану через пару дней, Я сказал: вот и прекрасно, потому что в выходные меня пригласили на свадьбу.
– Не беспокойтесь о свадьбе. Думайте лучше о том, чтобы поскорее поправиться.
– Все будет в порядке. Силы у меня еще есть.
– Не сомневаюсь.
– Как там Кейт и Джейн? Держу пари, страшно волнуются.
– Мы все волнуемся. И я тоже.
– Да, только ты не смотришь на меня печальными глазами и не плачешь каждый раз, когда мне удается выговорить слово.
– Я плачу, когда вы отворачиваетесь.
Ной улыбнулся:
– Ты не похож на них. Готов поспорить, они поочередно будут сидеть здесь круглые сутки, поправлять одеяло и взбивать подушки. Все они настоящие наседки. Конечно, дети желают мне добра, но подобная возня любого сведет с ума. Когда я весной угодил в больницу, меня не оставляли одного ни на минуту. Даже в туалет нельзя было сходить без того, чтобы кто-нибудь из них не отправился со мной и не подождал у двери, пока я закончу.
– Если помните, тогда вы не могли ходить сами.
– И все-таки человек не должен утрачивать чувства собственного достоинства.
Я сжал его руку.
– Вы всегда будете самым достойным из всех, кого я знаю.
Ной пристально взглянул на меня и заметно смягчился:
– Они не оставят меня в покое ни на минуту. Сам знаешь. Будут ходить вокруг и переживать. – Он лукаво улыбнулся. – С ними не повеселишься.
– Не грустите, Ной. Они делают это из-за любви к вам.
– Знаю. Но не нужно обращаться со мной как с ребенком.
– Они не будут.
– Нет, будут. Поэтому передай им, пожалуйста, что мне необходим отдых и покой.
Я улыбнулся:
– Конечно.
Несколько секунд мы сидели молча. Аппарат размеренно пищал, и эта монотонность успокаивала.
– Знаешь, почему я попросил позвать тебя, а не одного из моих детей? – поинтересовался Ной.
– Вы хотите, чтобы я ездил в Крик-Сайд и кормил лебедя? Как прошлой весной? – предположил я.
– Если ты не против.
– Вовсе нет. Буду рад помочь.
Ной помолчал, выражение лица у него было умоляющее.
– Я не мог просить тебя при всех. Они страшно злятся, стоит хотя бы упомянуть про лебедя. Думают, что я схожу с ума. Но ты ведь все понимаешь, Уилсон?
– Да.
– Потому что тоже веришь. Она была около меня, когда я очнулся, так что сиделке пришлось ее отогнать. Она все время держалась рядом.
Я знал, какого ответа ждет Ной, но никак не мог подобрать правильные слова. Вместо этого я просто улыбнулся:
– Четыре куска хлеба утром и три вечером, правильно?
Ной стиснул мою руку, вынудив снова взглянуть на него.
– Ты ведь действительно веришь мне, Уилсон?
Я молчал. Поскольку Ной понимал меня лучше, чем кто бы то ни было, я был не в силах скрывать правду.
– Не знаю, – наконец сказал я.
При этих словах в его глазах промелькнуло разочарование.
Через час Ноя перевезли в палату на втором этаже и пустили к нему родных.
Джейн и Кейт вошли в палату, дружно бормоча: «Папочка…» Следом появились Линн и Дебби, потом Дэвид и Джефф. Грейсон встал в изножье кровати, а я остался у двери.
Как и предсказывал Ной, все дети, без исключения, нависли над ним. Они держали отца за руку, поправляли одеяло, взбивали подушки, прикасались к нему, обнимали, целовали, суетились и засыпали Ноя вопросами. Джефф начал первым:
– Ты в порядке? Врач сказал, ты сильно ушибся.
– Все нормально. У меня шишка на голове. А еще я немного устал.
– Я перепугалась до смерти, – объявила Джейн. – Слава Богу, все обошлось.
– Я тоже испугался, – сказал Дэвид.
– Не следовало оставаться одному, если ты чувствовал головокружение, – упрекнула старика Кейт. – В следующий раз просто оставайся на месте, пока кто-нибудь не подойдет.
– Кто-нибудь подойдет в любом случае, – напомнил Ной.
Джейн поправила отцу подушку.
– Надеюсь, ты пролежал там не слишком долго? Ужасно, что тебя не сразу нашли.
Ной покачал головой:
– Всего каких-нибудь два часа…
– Два часа?! – взвизгнули обе дочери и замерли, обмениваясь испуганными взглядами.
– Ну или чуть дольше – трудно сказать, потому что солнце было закрыто облаками.
– Дольше? – переспросила Джейн, сжимая кулаки.
– Я слегка промок. Наверное, пошел дождь. Или неподалеку работала поливалка.
– Ты же мог умереть! – воскликнула Кейт.
– Эй, все не так плохо. Немного воды никому не повредит. Хуже всего был енот. Он так смотрел на меня, что я подумал: а может, он бешеный? И тут он прыгнул…
– На тебя напал енот? – Джейн была готова упасть в обморок.
– Ну, не то чтобы напал. Я отогнал его прежде, чем он успел меня укусить.