Комната, которой нет - Артем Тихомиров

Ей очень хотелось уйти и спрятаться куда-нибудь подальше.

Аппетита у нее не было, она налила себе крепкого чая и ждала, когда Федор поест. Он поглядел на нее лишь один раз, из-за верхнего края газеты.

Людмила хорошо теперь видела тяжелые мешки под его глазами, углубившиеся складки между крыльями носа и углами рта.

Она отвернулась. Так Федор смотрел на нее раньше, когда считал ее в чем-то виноватой. Именно осуждение было в этих зрачках и покрытых сетью нитяных сосудов белках.

Людмила чуть не закричала. В ней поднялся протест. Отчаяние, которое он с собой принес, было хуже всего. Что она сделала не так?

Федор вернулся к газете и еде.

Через десять минут он сказал, что приедет, скорее всего, поздно. Жена провожала его у дверей. Людмила застыла у стены, обхватив себя руками. У нее были тысячи слов и миллионы вопросов, но не было времени их высказать.

Когда Федор открыл дверь, Людмила собралась с духом и спросила:

– Что случилось-то?

Муж остановился, перешагнув через порог. Наверное, хотел уйти, не ответив, но, подумав, обернулся.

– Я плохо спал…

– Плохо?.. А… Ну мог бы сказать, я бы дала снотворного.

Федор, сведя брови, закусил губу.

– Ты помнишь, что было?

– Ну, как мы… я помню, конечно, а что? Ты…

Нет, она не могла говорить. Потому что ничего не понимала.

– Ты хорошо спала? Что тебе снилось?

– Нормально спала… – сказала Людмила, понимая, как жалобно и беспомощно звучит ее голос. Безжизненно.

Федор сжал кулаки, шумно вздохнул. Его глаза стали острыми, словно бритвы.

– Хватит ходить вокруг да около, Люда. Нам надо все обсудить. Слишком далеко это заходит, – голос Федора прыгал, будто у юнца, признающегося впервые в любви. – Люда, так нельзя больше. Оно, кажется, возвращается. Ты знаешь об этом?

Людмила заплакала.

– Что ты творишь со мной? – спросила она.

– Ты не слушаешь? – Федор аж побагровел. В прямом смысле слова. – Я говорю о ней…

– Ты врешь! Комнаты давно нет! – крикнула Людмила.

– Есть. Она где-то рядом, уже недалеко. Я многое видел за последние два дня. Вечером сядем и все обговорим, Люда, я обещаю!

– Не хочу!

– Придется, – прошипел Федор, схватив ее за руку. – Мы не убили его совсем! Я это знал давно!

Людмила освободилась и побежала прочь от входной двери.

Федор беспомощно поглядел ей вслед. Он чувствовал, что жена не притворяется. Свое ночное «приключение» с этим уродцем Людмила не помнит. Можно ли ей снова простить эту измену? Федор не имел понятия, как ему удастся с этим справиться.

Он вышел из дома, погруженный в прострацию. Вспоминались ночные картины. Карлик-ребенок, или уродец, страшная карикатура, совокупляется с его женой и смеется, а Людмила вздыхает и стонет.

Нужно наконец сделать первый шаг. Сегодня Федор возьмет жену за руку, и они ступят на давно знакомую дорожку вдвоем.

* * *

Людмила выглянула из окна. Федор шел, опустив голову, к автостоянке. Издали могло почудиться, что он пьян.

Людмила ничего не сказала ему, хотя муж требовал ответа. Нет, она не помнила того, на что он ей намекал, но у нее сохранились фрагменты сегодняшнего кошмара. Звоночек из прошлого. Воплощение всего, что когда-то отравляло им жизнь. Проклятое существо, или призрак, или то, чему нет названия, приходило к ней. Людмила чувствовала во сне, как пенис чудовища влетает в нее, заставляя испытывать оргазм и одновременно сгорать со стыда. Впечатления были разрозненными и нечеткими, но ведь это сон – и только.

Муж спрашивал, хорошо ли она спала, но нельзя было сказать определенно. Сон про карлика закончился быстро, Людмила очнулась, увидела, что Федора нет рядом, и перевернулась на другой бок. Вернувшись, муж попробовал разбудить ее, но она сделала вид, что крепко спит. Что ему было нужно и о чем можно говорить в три часа ночи? В конце концов, они оба устали после секса и получили заслуженный отдых.

Людмила продолжала себя обманывать. Утром она себя убедила, что чудовище являлось к ней исключительно во сне, но слова Федора вызвали в ней панику. Может быть, имел в виду, что все видел? Обман обманом, конечно, но как все происходило? Представить невозможно, что пережил Федор, если эта сцена предстала перед ним наяву.

Всего лишь фрагменты. В основном воспоминания о телесном удовольствии.

Она занималась любовью с тем уродом и кончала.

Совсем как раньше.

Прошлое.

Ключевое понятие. Призраки возвращались – не только те, что омрачали их семейную жизнь, но и другие, которые когда-то чуть не уничтожили их. Людмила смотрела на удаляющегося мужа, а память уже приходила в действие, детонатор начал отсчет. Взрыв освободит огромные массы воспоминаний, до недавнего времени запертые за надежной преградой. Лавина пойдет вниз, сметая все на своем пути.

Людмила отошла от окна, изо всех сил борясь с накатывающим ужасом. Только одно – Федор видел все на самом деле, лишь этими можно объяснить его поведение утром. Ревность, злость, непонимание.

Это все понятно, но при чем тут она?

Людмила внутренним взором следила за лучом прожектора, который высвечивал в темноте все новые и новые детали.

Федор убежден, что оно возвращается. Этот факт давал объяснение всему. Последние две недели Людмилу лишь изредка посещали дурные предчувствия. Вдруг приходила глубокая тоска, чувство скорби, ожидание плохих вестей, ни с того ни с сего возникала тревога и хотелось плакать без причины… Возможно, она чувствовала приближение зла еще на подходе.

И как всегда предпочитала прятать голову в песок.

Людмила стала бесцельно бродить по квартире. Она не обращала внимания на неубранную постель, на раскиданные мужем вещи, на включенный без надобности свет.

В эти минуты она старалась уловить признаки вторжения… Бросала, пусть неосознанный и робкий, но вызов. Хотела увидеть свой страх наяву.

Зло, комплексы, страхи, ненависть, ревность – все это концентрировалось в месте, не имевшем четких пространственных координат. Оно существовало задолго до того, как Федор и Людмила поженились, и могло бы обойти их стороной. Но так случилось, что они тоже вносили свою лепту в возделывание этого черного сада, лелеяли чужие семена, пока не столкнулись с тем, что выросло из них, лицом к лицу.

Источник. Людмила вспоминала его, возвращалась к тем старым, почти забытым дням. Тогда дети были маленькими и они жили в другой квартире.

Другой дом. Другая квартира. Второй этаж.