Всадник на чужой земле - Марик Лернер

Личный опыт поездки в паланкине стремительно добавил аргументов к новому средству передвижения. Мы сидим на мягких подушках, и при этом элементарно укачивает. Носильщики умеют ходить четко в ногу, однако городские улицы не слишком напоминают дорожку для бега на стадионе. Дорожное покрытие, даже где оно имеется, делают из булыжников. Кое-где присутствуют выбоины. Какие бы вышколенные люди ни несли нас с Сипом, все равно качает. Неприятно, и опять же не уверен, что на руках таскать легче, чем бегать в качестве скакуна в легкой коляске.

Я давно привык ходить пешком и совершенно не нуждался в подобном транспорте, но так не принято. Существует этикет. Точнее говоря, как придешь, так к тебе и отнесутся. Уважаемый человек в гости к еще более важному на своих двоих не припрется даже в критической ситуации. С таким просто разговаривать не станут или станут через губу. Притом оба обычно прекрасно в курсе имущественного положения второй стороны и в зримых подтверждениях не нуждаются. А нищий может хоть верхом на слоне приехать — кто же с ним будет говорить, как с равным? И все равно: положено.

Делать было нечего, приходилось ждать неизвестного. А пока я старательно приводил в порядок само собой для Гунара разумеющееся. Он о таких вещах никогда не задумывался, поскольку скучная обыденность. Когда я впервые узнал, и вовсе, сколько ни копался в памяти, пытаясь нечто обнаружить, — не смог. Вряд ли это вина парня. Я тоже мало что помню из детства золотого. Только наиболее яркие или печальные моменты, как, например, смерть мамы. Скоротечный рак легких. Совсем была молодая. Папа так и не женился, хотя бабы у него имелись в немалом количестве. Кое с какими я даже был знаком.

В принципе это уже не суть важно. Просто тот день прекрасно помню, а что было раньше — пустота. Должны же были вестись какие-то разговоры, лекарства встречаться в доме. То же и с Гунаром. Последнего дня и горящей деревни не забыть никогда, как тел мертвых. А прежняя неспешная жизнь сливается в одно ощущение счастья. Хотя жили мы не так чтобы богато. Зато семья была любящая, и пусть много требовали — то не со зла. Воин должен тренироваться постоянно, эту мысль в меня вбили прочно. И в подземельях старался, и в качестве хозяина женского дома пару часов при любом самочувствии непременно стучал учебными клинками.

Причина на поверхности. Здешняя жизнь медом отнюдь не намазана. Даже если не происходит серьезных войн, постоянно идут выяснения отношений между соседями, кланами и мелкие стычки, переходящие в большие побоища. Здешняя земля вроде бы едина, но без настоящей централизации. Повелитель, нечто вроде императора по титулу, но фактически первый среди равных глав высших линий, то есть предки которых происходили от трех линий — Солнечной, Звездной и Лунной.

Основатели были родными братьями и родились от одного человека, хотя и разных матерей. Подробности смены династий даже Микки не может поведать, а мне и вовсе не объясняли. Но что корона регулярно перемещается из одной линии в другую, знает последний нищий в Ойкумене. Иногда благодаря бракам. Очень редко — из-за подковерной борьбы. Достаточно часто начинается большая война. В прошлом столетии было минимум две, растянувшиеся лет на сорок, не считая промежуточных разборок более мелких вассалов.

Нынешний Повелитель судья и арбитр в разборках между остальными, однако не имеет сил заставить их выполнять приказы. Каждый волен на своей земле. Главы кланов выпускали законы, осуществляли правосудие, собирали налоги и содержали войска. Вообще взаимоотношения среди воинов и их аристократии — невообразимо запутанное дело. Для начала существует майорат, когда старший в семье распоряжается общей собственностью. Младшие сыновья ничего не получают (ну на практике все же, в зависимости от достатка семьи, оружие, коня или даже целый отряд из таких же неудачно родившихся) и нанимаются на службу. Иногда к родичу, но многие стремятся заработать свое поместье. За заслуги можно получить его в управление или даже в полную собственность от хозяина. И тогда самому стать основателем новой семьи.

Объединение идет по линии семья-род-клан-линия. Высших кланов тридцать шесть, и все входят в кулы, затем идут основные, которых больше сотни, а есть еще окраинные с дальними, общим числом в три раза больше. Упомнить всех невозможно, и для этого существуют специальные генеалоги из жреческого сословия. Впрочем, каждый воин знает свою линию и славные деяния предков вкупе с родословной. Из клана перейти можно, нанявшись и став вассалом. В другие линии проблематично, разве лишь в качестве усыновленного. У них даже существуют отдельные охранительные божества для своих. Им посвящаются специальные храмы и традиции. А для посторонних издается раз в тридцать лет семейное древо. Они хранятся в храмах бога Памяти, и при необходимости легко убедиться в степени родства и кто кому кем приходится.

Линии крайне многочисленны. Они включают порой сотни тысяч человек, и, естественно, внутри идет борьба за власть. Престиж кланов определяется не только историческими заслугами предков, но и богатством, силой и авторитетом современных руководителей. Иногда клан настолько большой и влиятельный, что диктует волю и сам фактически превращается в линию. Тем более некоторые из них изначально были слабы и объединялись с более сильными в экономических, земельных и прочих интересах, скрепляя договора браками.

В окошко было видно стену Крепости, мимо которой нас несли. До сих пор причина посетить богатый район отсутствовала, а от зряшнего любопытства очень быстро отучили, дважды настучав по роже в самом начале. Как раз после этого я и соорудил себе оружие, начав усиленно тренироваться. Если для Дна вроде бы ничего удивительного обобрать чужака, так второй раз подловили у Лысой горы. Одиночке везде кисло.

В результате видел массивные стены издалека и особо не задумывался. А ведь циклопическое сооружение. Высота зубчатой стены на глаз двадцать локтей. Я давно отказался от попыток конвертировать меры — все одно здесь абсолютно иные. Метров десять в переводе. В ширину не разобрать снизу, но прилично, на неискушенный взгляд. Повозка не пройдет, но несколько человек в ряд точно встанут. И это первая стена. Над ней возвышается более высокая вторая. Наверняка и та сложена тоже из огромных каменных блоков. Несколько тонн весом точно.

А ведь есть еще ров с водой. Неизвестно, какая глубина, но шагов двести в ширину. С налету такие укрепления не взять никому, а осада, скорее всего, бессмысленна. Крепость имеет стороны в добрую лигу, представляя собой квадрат в плане. Там должны быть огромные запасы воды и продовольствия, поскольку налоги частично берутся натуральными продуктами и свозятся сюда. Это не вспоминая про возможность спокойно получать подкрепления с припасами через Лабиринт.

В Крепости не жили посторонние, исключительно территория Повелителя, внутри не позволялось постоянно находиться чужим, как в любой из остальных крепостей, помимо приглашенных и заложников. Поэтому меня нисколько не удивил поворот на одну из дорог. Господа с высоким положением имели в Ильме отдельные резиденции. Улицы возле них расширялись, превращаясь в проспекты, а сами дворы знати смотрелись как целые деревушки.

У одних из ворот, стандартная планировка обычно предусматривала в любом городе или поселении четверо, на все стороны света, присутствовал вооруженный отряд. Однообразная форма отсутствовала, но у каждого на груди хорошо заметная эмблема. Раскидистое дерево с корнями, и под ним мелкими буквами девиз: «Всегда верен». К сожалению, не помню, кому герб принадлежит. Кроме соседей и нескольких враждебных кланов, мне прежде больше ничего не показывали. Крупное упущение.