Не буди Лихо - Станислав Миллер

Он скривился, будто от сильной боли. Ноги скребли по земле. Руки вновь напряглись, но цепи сдерживали тело.

– Это ведь он… затащил меня сюда, – сказал отец. – Привел к этому дереву. Обманул, подлец. Избил, заковал в эти проклятые цепи. Я и понятия не имел, чем ему навредил. Но теперь вижу, он просто все удобно подстроил…

– Что за чушь ты несешь! – возмутился Максим, затем он обратился к Кате. – Ничего я не делал! Я даже вижу его впервые! Катя, не слушай его!

Она не понимала, что происходит. Максим был с ней почти с самого начала, с того момента, как они оказались в поезде совсем одни. Но… она ведь какое-то время спала. Потом встретила Аделину. И уже позднее появился он.

А папа, разве мог он оказаться здесь как-нибудь иначе? После увиденного за эту ночь можно было поверить во что угодно: в экстрасенсов, в телепортацию, в чудовищ…

– Я просто не могу ничего понять, – честно сказала Катя. – Вокруг творится какой-то кошмар! Знаешь, сколько всего тут произошло? Пап, с тех пор, когда ты здесь очутился, ты видел… Ох, это покажется тебе нелепым, но ты видел существо с одним глазом, такое высокое…

Катя продолжала объяснять, но отец кивнул, не дослушав до конца.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Даже рад, что мне самому не пришлось его описывать. Это существо… – Он повернулся к Максиму. – Он и есть – это существо.

– Что? – этого Катя не ожидала услышать.

–Да, так и есть! – настаивал отец. – Сначала он не был похож на человека. Выглядел как волосатое чучело с одним глазом. Да только не успел я и глазом моргнуть, как он принял облик твоего дружка.

– Ты его еще слушаешь? – крикнул Максим. – Да мы ведь вместе с тобой только что бежали из дома, где та тварь убила Аделину и Доминика! А где был он все это время? Спокойно сидел у дерева в лесу, который кишит волками? И что, его никто не тронул? Полная чушь!

– Отойди, – обратилась к нему Катя.

– Ты серьезно?

Он замер, словно не мог поверить в услышанное.

– Отойди, не вздумай подходить. Мне нужно во всем разобраться, – медленно сказала Катя. Он сжала ракетницу в руке.

– С ума сойти, – разочарованно покачал головой Максим, но все же сделал несколько шагов в сторону. Он подхватил с земли камень и недовольно зашвырнул в кусты.

Катя пыталась собрать мысли воедино, но это было не легче, чем остановить лошадей на скаку голыми руками. Если бы Максим был чудовищем, то сейчас мог бы расправиться с ними без больших усилий. Отец обездвижен, а она даже сделать ему ничего не сумеет. Тогда зачем ему притворяться? Неужели боится, что она выстрелит из ракетницы?

Катя вновь посмотрела на отца. Все черты были узнаваемы до боли. Большая родинка на шее, напоминающая птицу. Правое ухо оттопырено чуть больше левого. Нос с горбинкой, которая появилась после драки, еще с юности. Поседевшие волосы, которые она еще помнила темными и густыми.

Отец был изранен и ослаблен, но в глазах горела искорка решимости. На первый взгляд он все еще оставался офицером Романовым, в котором боевой дух угасал в последнюю очередь. Но так ли это было на самом деле?

– Ты сказал, что Максим и есть то существо, – неуверенно начала Катя.

– Да. Я никогда в жизни н видел ничего подобного, но верю своим глазам. Похоже, оно может менять облик. Меняет маску одного на другого. Не представляю, каким образом, – подтвердил отец и нахмурился. – Меня он так и похитил. Притворился тобой, мол, ты попала в беду и нужно срочно бежать на помощь. Я даже не понял, как мы оказались в лесу возле этого дерева. Потом, он набросился на меня, стал бить. Это существо нечеловечески сильное…

Катя вспомнила проводника в поезде, уставившегося на нее белесым глазом. Значит, Лихо вправду принимает облик людей. И здесь, и в реальном мире. Вот почему в книгах он изображался то как женщина, то как мужчина. Каждый автор описывал тот облик, который ему привиделся.

Выходит, Максим может оказаться подделкой. Отец тоже.

Кому из них верить?

Катя сняла с шеи золотой кулон. Старая защелка поддалась не сразу.

– Пап, помнишь, ты дал мне это перед отъездом? – она протянула кулон, зажав цепочку в руке. Украшение болталось перед его лицом.

– Ну конечно, помню, – отец кивнул. – Я ведь знаю, как тяжело оставаться одному. Подумал, может это тебя подбодрит, и ты не будешь чувствовать себя такой потерянной в большом городе.

– Да, ты так часто говорил, что моя фотография в кулоне так похожа на маму в детстве…

– Ты так хорошо там получилась, – тепло улыбнулся отец. – Но я не мог оставить кулон себе, ведь для тебя он важнее.

Катя решительно отодвинулась от него. Сжала кулон в руке.

– Вот только там нет моей фотографии! – заявила она. – Но откуда тебе знать? Ты же просто подделка!

Отец озадаченно уставился на нее. Он пытался что-то сказать, но из его рта вылетали лишь несвязные местоимения. Катя повернулась к Максиму.

– Это не мой отец. Он… оно не настоящее. Тут все насквозь фальшивое! Лес, деревья, луна, поезд…

– Я – настоящий, – ответил Максим. – Я на твоей стороне. Можешь мне поверить.

– Я даже в себе не уверена! – крикнула Катя.

Максим сделал шаг к ней навстречу, его лицо выражало грусть и сожаление. Но едва он сдвинулся с места, как со стороны дуба послышался звон цепей. «Отец» Кати дергался, будто выброшенная на сушу рыба, его глаза были выпучены, кожа на лице налилась багровым цветом. Обнажившиеся зубы казались неестественно большими и острыми.

Одна из цепей упала на землю. Следом за ней готовы были сдаться остальные.

– Идите ко мне-е, – проквакал «Отец», – или я приду к ва-ам!

– Катя! – крикнул Максим. – Ракетница! Используй ее?

Катя взглянула на ладонь, в который была зажата сигнальная ракетница. Не сразу сообразила, что делать дальше, но, вспомнив, как Максим учил ее, взвела курок. Краем глаза она заметила, как еще одна цепь оторвалась от дерева. На теле «отца» осталась последняя. Любое промедление может оказаться для них смертельным.

Она прицелилась. Шанс был только один.

– Стреляй в глаз! Это его слабое место!

Легко сказать. Расстояние было небольшим, но ее опыт в стрельбе и вовсе был почти равен нулю. Вместо мушки у ракетницы был гладкий ствол. Она попыталась сравнять его с головой «отца».

– Слишком поздно-о! – зарычал он, освободившись от последней цепи. – Вот и ужи-ин, вот и ужи…

И тогда она нажала на спусковой крючок. Из ракетницы полыхнул кусок пламени. Он впечатался в лицо «отца», оборвав его фразу. Тот завопил от дикой, обжигающей боли. Рухнул вниз, прижав руки к глазам.

«Отец» валялся по земле, пытаясь сбить пламя, но тщетно, оно становилось лишь больше и ярче.