Голодный мозг. Как перехитрить инстинкты, которые заставляют нас переедать - Стефан Гийанэй

Рис. 20. Мужчина из племени Хадза лезет на дерево, чтобы достать пчелиные соты. Обратите внимание на деревянные колышки, которые торчат из ствола дерева. Мужчина стоит на них. Фото Брайана Вуда.

Рис. 21. Женщины хадза открывают плоды баобаба. Фото Брайана Вуда.

Тем временем Эста и ее подруги прошли около трех километров до поляны, на которой они рассчитывают найти клубни. Дойдя до нужного места, принимаются исследовать скалистую почву, кусты и деревья – они ищут особую лозу, которая указывает на то, что под землей лежит клубень. Эста замечает лозу растения (ekwa), которая обвивает небольшой куст. Она подходит поближе, чтобы изучить этот участок, тщательно осматривает лозу, затем начинает постукивать по земле тупым концом палки и прислушивается, чтобы определить размер лежащего под землей клубня. Убедившись, что клубень стоит ее усилий, она начинает выкапывать его острым концом палки. Она активно копает в течение десяти минут и наконец извлекает из земли клубень, который напоминает длинный кривой сладкий картофель. Каждая женщина выкапывает несколько клубней двух разновидностей. Затем женщины разводят костер из принесенных с собой углей и жарят несколько клубней для себя. Готовые клубни очищают от кожуры и разрезают на кусочки. Они очень жесткие и волокнистые, поэтому женщины и дети тщательно жуют кусочки, высасывают из них богатый углеводами сок и выплевывают жесткие остатки. После еды Эста и ее компания устраиваются отдохнуть под тенью кустов.

Мадуру чувствует себя отдохнувшим после дневного сна и продолжает преследование куду. Однако, не успев пройти несколько сотен метров, он слышит гудение – рядом пчелы. После недолгих поисков он замечает дупло в стволе баобаба, в котором может находиться пчелиный улей. Он пристально смотрит на дупло до тех пор, пока из него не вылетает пчела. Это подтверждает его предположение о местонахождении улья. Он разводит небольшой костер и срезает шесть веток с ближайшего дерева, чтобы изготовить колышки, затем берет из костра дымящееся поленце и начинает вбивать колышки в ствол обухом топора. Он поочередно вбивает колышки и использует их как опоры для того, чтобы добраться до дупла с ульем. Дым от полена успокаивает сердитых пчел. Он расширяет топором маленькое дупло и полностью засовывает в него руку. Его несколько раз кусают, но он все равно достает из дупла большой кусок пчелиных сот. Мадуру спускается с дерева и съедает пол-литра меда, остальное складывает в ведро у себя за спиной. Полдень давно прошел, он решает, что куду, должно быть, уже успели уйти далеко. Охотник разворачивается и направляется в селение.

После пробуждения Эста и ее компаньонки складывают клубни в перевязи и идут домой. По дороге они подходят к баобабу и собирают опавшие плоды. Ближе к вечеру мужчины и женщины возвращаются в селение. Когда опускаются сумерки, они разводят костер и готовят то, что успели добыть в течение дня. Они делятся пищей с семьей и соседями. Люди сидят вокруг своих домашних очагов, едят, качают детей, играют, смеются и рассказывают друг другу как прошел день. Мадуру разделывает тушу дик-дик и зажаривает. Ее. съедают почти целиком, включая внутренние органы и кости, из которых варят бульон. Мадуру делится своим медом с остальными. Женщины зажаривают и очищают от кожуры оставшиеся клубни, затем раздают всем готовые кусочки. Разбив о камень плод баобаба, они съедают белую мучнистую мякоть с кисловатым вкусом, а семена выплевывают.

Из этого рассказа мы узнали, как проходит обычный день у семьи из народа хадза. В основе рассказа лежит кропотливая работа замечательных антропологов Френка Марлоу, Брайана Вуда и их коллег. Может показаться, что эта история ничем не примечательна, но на самом деле она иллюстрирует сложные экономические решения, которые люди племени хадза вынуждены принимать каждый день. За миллионы лет эти решения оформили структуру и развили функции человеческого мозга.

«Жизнь – это игра, в которой энергия превращается в детей». Эти слова принадлежат антропологу Герману Понцеру, профессору из Городского университета Нью-Йорка. Он изучал, как люди хадза расходуют свою энергию. Калории – это ключевой компонент, необходимый для выживания и воспроизведения потомства. Калории приводят в действие механизм естественного отбора, благодаря которому сегодня существуют все виды живых существ. В естественной среде обитания существуют более и менее эффективные способы добыть себе пропитание. Животные, способные добывать пищу более эффективным способом, вероятнее всего, смогут выжить и передать свои гены следующим поколениям. Таким путем естественный отбор привносит изменения в структуру мозга, который начинает вырабатывать эффективные поведенческие шаблоны, связанные с поиском пищи.[72]

Биологи и антропологи смогли создать математическую модель базовых принципов эффективного фуражирования, или поиска пищи.

Они назвали ее теорией оптимального фуражирования, которая предполагает, что в ходе естественного отбора животные научились добывать пропитание самым эффективным образом. Ученые смогли успешно приложить свою теорию к большому количеству живых существ разных видов, в том числе и людям, ведущим первобытно-общинный образ жизни. Невзирая на невероятно сложную природу человеческого поведения, базовая формула оптимального фуражирования обезоруживающе проста:

Энергетическая ценность продукта, а следовательно, желание тратить силы на его поиски, зависит от количества содержащихся в нем калорий за вычетом тех, которые необходимо затратить на его поиск и обработку, поделенное на время, которое уходит на его поиски и обработку.[73] Другими словами, ценность пищи определяется нормой возврата калорий. Точно таким же уравнением пользуются экономисты, чтобы увеличить доходы. Принципы, лежащие в основе эффективного получения доходов, не отличаются от тех, что ведут к эффективному получению пищи. Хотя крыса не разбирается в теории экономики, естественный отбор помог ее мозгу развиться в нужном направлении. Теперь она ведет себя так, как будто разбирается в экономической науке. Естественный отбор сделал крыс и людей экономистами поневоле.