Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина

– Нет, ничего конкретного я ему предъявить не могу. Но… Пойми, Риточка, мы с отцом Никиты всегда жили очень скромно, хотя оба и работали с утра и до ночи. А муж, пока был жив, еще и подработку всегда на дом брал. И все равно нам не хватало денег! А Борис… Он говорил, что работает в музее, но, Рита… Когда бы я ему ни позвонила, он почти всегда днем бывал дома. Зато вечером и ночью его никогда нельзя было застать. И что? О чем это говорит?

– О том, что он работал в ночную смену.

– Где? – иронично приподняла бровь Наталья Владимировна. – В музее? Сторожем? И на зарплату сторожа он обедал в ресторанах и покупал себе дорогие вещи? Нет! По ночам он развлекался в ресторанах в обществе таких же богачей!

– А вы не пытались выяснить, чем в действительности занимался Борис Аркадьевич?

– Нет. Просто я отметила себе, что этот человек не вполне откровенен со мной. Что он что-то от меня скрывает. Например, источник своего благосостояния. Но дальше этого я не пошла. Просто отметила, и все.

И, задумчиво перекладывая одну бумажку за другой, Наталья Владимировна добавила:

– Может быть, и зря я тогда не навела более подробных справок об этом человеке. Возможно, тогда и не случилось бы этого несчастья. Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. А я не позаботилась привить Никите опасение к этому человеку.

– Не вините себя. Ведь вам и в голову не могло прийти, что дядя Никиты снова покажется на его горизонте.

– Да. Верно. Борис очень прохладно относился к моему сыну, когда тот был маленьким. Да и ко мне тоже. Понять не могу, что подвигло его искать дружбы с моим сыном, когда тот подрос. Да еще следователь говорит, что Борис давал Никите крупные суммы денег.

– Мы тоже об этом слышали.

– Только слышали? – удивилась Наталья Владимировна. – Что же, мой сын не приносил в дом денег? Рита?

– Нет, не приносил, – помотала головой Рита. – Ни копейки. На мои деньги всегда жили. А вам он тоже ничего не давал?

– Нет, – вздохнула Наталья Владимировна. – Да ты и сама посмотри вокруг, Рита. Мебель у меня стоит, еще купленная в семидесятых годах. Телевизор – одна из самых недорогих моделей. Вся обстановка требует замены.

– И у нас то же самое.

– Честное слово, я очень удивлена. Почему Никита так поступил? Почему, если у него были деньги, и много денег, он ничего не давал нам с тобой? Он всегда был добрым мальчиком. И уж точно не жадным.

– Жадиной Никиту никто бы не назвал, – подтвердила Рита. – И я сама не понимаю, почему он так сделал.

– Но где же, в таком случае, эти деньги? Рита, ты не знаешь?

– Никита их прогулял.

Говорить о том, что муж прогуливал огромные суммы в компании любовницы, Ритка не стала. Пока они вели совместные поиски записной книжки, злость Ритки на мужа хоть и не исчезла, но утихла. Теперь они с Натальей Владимировной вроде были в одной лодке. Обеих Никита надул, спустив все деньги в компании с любовницей. Так зачем Ритке еще больше расстраивать Наталью Владимировну? Ей и так приходилось несладко. Хорошо еще, что этот дядя Федор ей подвернулся. Какое-никакое, а все-таки утешение.

– Ой! – внезапно воскликнула Рита, заметив, что в пальцах свекрови мелькнуло что-то потрепанное и голубенькое. – Что это?

Наталья Владимировна очнулась от своей задумчивости и с интересом посмотрела на небольшую книжечку у себя в руках.

– Это она!

– Нашли!

– Ура!

Наталья Владимировна начала быстро листать истершиеся и пожелтевшие от времени странички.

– Вот, есть телефон! – произнесла она. – А также номер квартиры.

– А улица? А дом?

– Улицу я не помню. И номер дома тоже.

– Как же мы тогда его найдем?

– Но я расскажу вам, как туда доехать. Это возле зоопарка. От него нужно пройти…

На следующий день подруги уже рыскали по кварталам, окружающим городской зоосад. Где же тут дом, в котором жил Борис Аркадьевич в молодости? Наталья Владимировна подробно описала подругам этот дом, а также рассказала, как до него добраться, если идти от станции метро «Горьковская». И все равно девушки были в сомнениях, там ли они ищут.

Свекровь Риты сказала, что дом был приятного для глаза чисто-голубого цвета, украшенный по фасаду мозаикой из керамики.

– Сине-белый цветочный узор. Шел по всему фронтону. Издалека бросался в глаза. Сам дом был пятиэтажный, и шестым этажом шла мансарда. В ней располагались мастерские художников и еще какие-то хозяйственные помещения.

Такой приметный дом можно было найти быстро. Но подруги бродили по Петроградской стороне уже целый час. Кружили на одном пятачке. И все равно нужного дома не находили.

– Что-то мы не так делаем.

– Все так. Просто дом не находится.

– Не может такого быть. Заколдован он, что ли?

Подруги покружили еще немного, а потом им все же пришлось прибегнуть к помощи старожилов. Правда, первые трое прохожих, в которых подруги заподозрили аборигенов, таковыми не оказались. Холеная дама с собачкой, которую она выгуливала на длинном поводке, проживала тут всего пару лет. Старичок, бодро ковыляющий с палочкой, вообще в этом районе не проживал, а приехал навестить старого друга. И наконец бабушка с двумя детишками оказалась их приходящей няней и в этом районе тоже ориентировалась слабо.

И лишь четвертый прохожий – совершенно спившийся мужчинка в грязной куртке и таких же грязных брюках, в котором подруги сначала заподозрили местного бомжа, легко вспомнил нужный подругам дом.

– Да вот же он! Вы возле него и стоите!

– Но нам нужен голубой дом.

– С мозаикой!

– Это он и есть, – твердо произнес бомжеватого вида мужичок. – Я тут всю свою жизнь прожил. Трехлетним пацаном до войны во дворе играл. И после эвакуации мои мать с бабкой в тот же дом вернулись. Батю-то на войне убили, а мы трое уцелели.

– Но дом не голубой, – настаивала Мариша. – Он желтый.

– И в нем всего пять этажей. Мансарды не видно.

– И мозаики на нем никакой нету!

– Правильно. В конце восьмидесятых пожар случился. Часть фасада выгорела. И большая половина мозаичного узора была уничтожена. Ну и чтобы не возиться с реставрацией, всю замазали желтой краской.

– А мансарда?

– Так в ней огонь и вспыхнул. Говорят, там коммуна художников проживала. А художники – натуры творческие. Поддавали сильно. Выпили, а газ закрыть позабыли. Ну и рвануло! Весь верх снесло к едрене-матрене!

– А жильцы? Жильцы уцелели?

– Среди художников много жертв было. И на пятом этаже тоже были пострадавшие. А вот жителям других этажей повезло. Их ни взрыв, ни огонь не тронул.