Любовная история виконта - Джиллиан Хантер

– Это упрек в мой адрес?

– Если угодно. Это такое кошмарное место! Как можно здесь прятаться?

Он принялся наматывать ее блестящий, локон на палец.

– Следовало бы наказать тебя за строптивость.

– Наказать?

– О да. – Он тихонько потянул локон. – Например, приковать к стене. Здесь есть очень подходящие цепи. Может, чуть ржавые и не такие красивые, как золотые безделушки с бриллиантами, которые обычно украшают твои дивные запястья.

Кандалы. В подземелье. Негодяй угрожает приковать ее к стене! Подумать только. И это в благодарность за то, что она для него сделала! Ну, закует он ее в кандалы. Что дальше? Она представила себя скованной и беспомощной, объектом наслаждений. Картина, которую ей нарисовало воображение, была столь эротичной, что лицо Хлои залилось румянцем.

– Еще чего не хватало! – воскликнула Хлоя. – Я залепила бы тебе пощечину, Стрэтфилд, да только ничего не вижу в темните.

– Я совсем рядом, Хлоя. Ближе невозможно.

Это была чистая правда. Она ощущала жар его тела. Биение ее сердца эхом отзывалось в его сердце.

– Неужели ты не можешь найти меня на ощупь? Ведь ты должна ощущать меня рядом. – Он коснулся кончиками пальцев ее подбородка, щеки, нежной раковины уха.

– Всем телом. – Голос ее дрогнул от волнения. – Как там у Шекспира – Князь Тьмы должен быть джентльменом? Ведь католические священники не заковывали людей в кандалы?

– Священники не заковывали, – жизнерадостно отозвался он. – А вот контрабандисты, два века спустя занявшие их место, еще как заковывали. Ладно уж, не стану показывать тебе скелет, прикованный к стене, который обнаружил на второй день своего пребывания в этом подземелье.

– Сердечное тебе за это спасибо.

Он засмеялся. Его жаркое дыхание обдало ей плечо. Мурашки побежали у нее по телу.

– У бедолаги на шее висела дощечка с надписью «Освободи меня и сам пропади».

– Но что может значить такая надпись? – спросила Хлоя, вдруг осознав, как хорошо быть под защитой Доминика.

– Представления не имею.

– Может, это означает, что его дух тогда освободится и начнет мстить своим мучителям? – негромко заметила Хлоя. – Быть может, это скелет одного из твоих предков.

– Сомневаюсь. Скорее его сиятельство Скелет был врагом тех, кто командовал подземельями в те времена.

– Ну, если его сиятельство и не был тебе родней, то он точно родствен тебе по духу.

Доминик улыбнулся:

– Вполне возможно. Так что, освободить его?

– А ты готов «пропасть сам»? Только не сейчас, пока я здесь. И что теперь со мной будет?

Его голос звучал так насмешливо, что ей снова захотелось отвесить ему оплеуху.

– А что бы ты хотела, чтобы с тобой произошло, а, Хлоя? Обещаю исполнить любую твою просьбу, как и подобает гостеприимному хозяину.

Если провести целый месяц в темноте, ни с кем не общаясь, у кого угодно помутится рассудок.

Хлоя была предметом его фантазий, прекрасной мечтой, призом, который всякому хотелось бы завоевать. И либо эта барышня до смерти напугалась его угроз – в чем он сам очень сомневался, либо… либо ее влекло к нему с непреодолимой силой. Возможно, именно по этой причине она и не выдала его, когда он прятался в ее гардеробной. Неужели он и в самом деле завоевал сердце этой бойкой красавицы? При этой мысли Доминика буквально распирало от гордости.

– Я счастлив видеть тебя, Хлоя Боскасл, – проговорил он между поцелуями, которыми покрывал ее пухлые губы и нежную шею.

Эта девушка была для него настоящим пиршеством. Его тело реагировало на нее самым примитивным и недвусмысленным образом.

– Здесь так душно, Доминик, – прошептала Хлоя. – Как ты терпишь?

В темноте чувственность легко воспламеняется. Податливая мягкость ее округлых грудей, живота, прижимавшегося к его животу, легкий запах душистого мыла, исходивший от ее плеч. Она вся была податливая мягкая плоть и ускользающая женственность в его неловких руках. Ему хотелось обцеловать ее всю, с головы до ног, раздеть и восхищаться сливочной нежностью ее обнаженного тела.

– Ты явилась сюда, чтобы меня мучить?

Доминик знал ответ на этот вопрос. Хлоя не способна на мстительность и жестокость. Если она и причиняла ему страдания, то невольно. Хотя она и нарушила его планы своими чарами, несправедливо укорять ее в намерении растопить его решимость.

– Можно подумать, что я такая же хитрая и коварная, как ты, Доминик.

В голосе ее звучала обида, что ему сразу же захотелось поцеловать ее, чтобы утешить, ну или чтобы хотя бы заставить замолчать. Ведь скоро ему придется отпустить Хлою. Иначе ее хватится его гостеприимный дядя.

– Мне в голову не могло прийти, что ты скрываешься в своем собственном доме.

– Никому не придет и не может прийти, – заявил он. – Я рад, что это обнаружила ты.

– Почему? – спросила она насмешливо, дразня его.

– Сама знаешь почему, – проворчал он.

– Нет, ты скажи мне, Доминик. – Она обвила рукой его шею и обмякла в его объятиях. – Я хочу это знать.

Кровь забурлила у него в жилах. Что она с ним делает и без всяких усилий со своей стороны? А что будет, когда она наберется опыта?!

– Боже мой, Хлоя, как ты любишь дразнить!

– Неужели? – Он заметил, что девушка задышала чаще, и звук ее голоса заставил его почувствовать себя хищником, готовым кинуться на пойманную добычу.

Она тоже желает его! Не только он сходит с ума от желания!

Он снова поцеловал ее. Доминик понимал, что потерял контроль над собой. Он также знал, что в темноте Хлоя не ориентируется и вряд ли рискнет передвигаться. У него самого ушло несколько дней на то, чтобы научиться ориентироваться в кромешной тьме. Ну кто рискнет обвинить его в том, что он воспользовался беспомощным положением девушки? Он так истосковался без людей, без женской ласки, что едва способен был соображать.

Если он не соблазнил эту девушку прямо там, где стоял, то лишь из уважения ко всему семейству Боскаслов. Как же ему хотелось зарыться в это нежное тело!

Случайное прикосновение ее пышных грудей вызывало в его теле приступ сладчайшей боли, какой ему еще не доводилось испытывать. Мягкая тяжесть ее живота, навалившаяся на его пах, заставляла изнывать от желания. Девушка, сама того не желая, скрутила его в безнадежный и болезненный узел. Перед ее чарами невозможно было устоять.

Доминику хотелось, чтобы она оказалась обнаженной у его ног и взирала на него с обожанием. Наверное, все же не стоит рисковать. Можно продержать ее здесь еще несколько минут, не более – искорку света в темном царстве. Если он не остановится, то через мгновение начнет пресмыкаться перед ней и умолять о ласках. Он привлек ее к себе, крепко обнял.