Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины - Татьяна Веденская

На следующий день Олесе отказали. Роль эксперта-хакера все-таки было решено отдать мужчине. Слишком экспериментально – эмо и все это. Но даже и без этого. Олеся – совсем начинающая актриса, не снималась в сериалах, и, по словам женщины, что отвечала за кастинг, продюсер решил, что не может рисковать. Кто знает? Иногда молодые актрисы просто не выдерживают нагрузок.

– Любые нагрузки! – забыв о гордости, кричала в трубку Олеся. – Посмотрите меня еще раз!

– Понимаю, милочка, – с отработанным годами практики сочувствием заверила Олесю она. – Я пыталась убедить продюсера. Но он, наверное, изначально был против идеи заменить эксперта-мужчину женским образом, особенно таким… м-м-м… нестандартным. – Я тут бессильна!

– Что такое? – нахмурился Максим, глядя на лицо Олеси, когда голос в трубке сменился тишиной. Она не знала и, наверное, не хотела бы знать, что за эмоцию сейчас демонстрировало ее лицо. Отчаяние? Ненависть? Проклятия всему актерскому цеху? Чувство полного бессилия? Желание умереть, исчезнуть, пропасть прямо с этого места?

– Ничего, – буркнула Олеся. – Меня просто не взяли. Как ты и говорил.

– Ну, возьмут в другую ахинею. Мало ли? – Голос Максима звучал встревоженно. Олеся обернулась, посмотрела на него невидящим взглядом, затем пожала плечами.

– Не думаю. Я бездарность. Ничего нет. Ни внешности, ни пластики, ни таланта.

– Олеся… Перестань!

– А? Что? – Рожкова была совершенно потеряна в собственных мыслях. Наверное, это было по-настоящему тяжело – смотреть на нее в эту минуту, раз проняло даже Померанцева. И все же… Олеся была актрисой, а для актрисы было неизбежным делом проходить через жернова этой проклятой профессии. После миллиона отказов, в миллион первый раз ты уже совершенно точно знаешь, что нужно делать. Нужно идти к Анне. Пятница. Преферанс. Простые вещи, нормальная жизнь. Подруги. Забыть о детективах и, да, кстати, надо не забыть и закрасить к чертовой бабушке эту розовую прядь волос.

– Ты в порядке?

– Я буду, – пообещала Олеся, закрывая за собой дверь.

Больше всех в преферанс любила играть Нонна. У нее вообще было не так уж и много радостей в жизни. Она любила свою дачу, но сезон был уже закончен, к тому же Нонна уже несколько лет мечтала о домике, которого не то чтобы не было. Даже шансов на его построение не проглядывалось. Так что… Нонна думала о нем, пересматривала кучи каких-то проектов, расставляя в своем воображении мебель, разжигая непременный и обязательный камин. Нонна спорила сама с собой, что лучше – домик отдельно, а баню отдельно, что, безусловно, дороже. Или все же соединить – и сделать баньку под одной крышей. Но это, говорят, не совсем гигиенично. С другой стороны, с третьей, а разве гигиенично им с родителями втроем тесниться каждое лето практически в сарае. Две комнаты, стена между которыми – кусок фанеры, – и можно не только слышать все, что происходит за стеной, но и чувствовать. Пинок локтем в стену немедленно сотрясал соседнее помещение.

А кухня? Разве может быть гигиеничной кухня в два квадратных метра, совмещающая в себе функции погреба и прихожей? Сейчас не те времена, сейчас так легко все купить – были бы деньги. Но откуда, скажите, деньги у учителя? У учителя, пусть даже и английского языка – у него нет денег. Есть только зарплата.

– Ну что, сдаем? – потерла руки она и отметила огонек в глазах Матгемейна. Вот тоже любитель преферанса. Объяснять ему правила – мучительное занятие. Языковой барьер так и стоял непреодоленным, и Анна уже лучше понимала своего мужа, чем Нонна. Впрочем, ее это уже оставляло равнодушной и не обижало. Ну, не знает она английского, ну и бог с ним. Кто ж виноват, что так составлены программы. РОНО довольно? Успеваемость растет? Экзамены на «отлично»? Ученики – ленивцы, были, есть и будут. Зачем рваться и метаться? Ради чего?

– Deal! – кивнул Матгемейн. В объемах, необходимых для игры, они с Нонной друг друга понимали.

– Опять играете? – в кухню зашла вечно недовольная всем баба Ниндзя. Она обвела присутствующих тяжелым взором и принялась мыть посуду.

– Так ведь пятница же, – попыталась оправдаться Нонна.

– Так ведь никого ж, – парировала баба Ниндзя. Действительно, Женьки не было – она звонила и сказала, что будет сидеть на работе, пока Алексей не взмолится и не прикажет ей уйти. Олеся хоть и была представлена в наличии, а была больше видимостью человека. «Тень отца Гамлета», а не Олеся. Что с людьми делает отказ от роли. Она держала в руках карты, но с трудом могла сказать, сколько у нее там очков и берем ли мы взятки или, напротив, сливаем. А Анна…

– Анна не звонила? – спросила в очередной раз Олеся, озираясь так, словно Анна должна была привезти какой-нибудь волшебный порошок от всех ее бед.

– Не звонила, – вздохнула Полина Дмитриевна. – Работает.

– I’m out, – пробормотал что-то Матгемейн и встал из-за стола. Понял, что говорят о его жене. Нонна видела, что он звонил ей уже трижды за вечер. Просто не понимал, что Анна сейчас хваталась буквально за любую возможность заработать. Адвокат не подвел, и у Матгемейна уже было в руках легальное разрешение на работу. Но он, похоже, предпочел бы иметь в руках жену. Постоял, вслушиваясь в гудки безответного телефона, и набил еще одно СМС.

– Может, кушать хочешь? – спросила баба Ниндзя, но Матгемейн только покачал головой и нахмурился. Затем он набрал чей-то еще номер и принялся балаболить по-английски, после чего вдруг собрался и ушел, оставив Нонну и Олесю в одиночестве.

– В дурака? – спросила Нонна после невыносимо долгой паузы, за все время которой Олеся не пошевелилась. Так и продолжала сидеть, опустив голову, и смотреть в карты, которыми уже не надо было играть. Она с трудом подняла взгляд и кивнула. Нонна раздала по шесть карт. Более мучительной пятницы было трудно представить. Любимый день недели!

– Ну не надо так переживать, – пробормотала Нонна в сотый, наверное, раз.

– Я просто не понимаю. Почему? Все было хорошо.

– Все еще будет хорошо, – заверила ее подруга фальшивым тоном. Если дело касалось актеров, ни в чем нельзя было быть уверенными.

Женя также не была уверена в том, что все будет хорошо. Но решила сделать все для этого возможное. Впервые в жизни она решила действовать, вместо того чтобы сидеть и дрожать. «А какого хрена!» – подумала она после того, как увидела убегающего с поля боя Малюту Скуратова. На ее дне рождения Малюта подвергся пытке Померанцевым и его чувство собственного достоинства, и без того крайне уязвимое, оказалось на грани вымирания. Практически как последний динозавр после удара метеорита, Алексей задыхался и чихал, ему не хватало воздуха и пространства, он не мог видеть Женю Славянову, не мог слышать Женю Славянову, не хотел жить на одной планете с ней. И все же она была тут, и найти достойные способы ее отсюда убрать представлялось все более сомнительным.

Даже в эту пятницу – он так надеялся испортить ей вечер, задержал в офисе, завалил бумагами, велел перепроверить все числа. Но «Золушка» принялась отделять зерна от бобов, рассаживать розовые кусты, и все это – с улыбкой, с энтузиазмом. Будто и не хочет никуда в эту самую пятницу, будто не ждут ее где-то там ее глупые подруги с картами. И этот… индюк в джемпере. Мысль о том, что на свете существуют такие люди, как Померанцев, приводила Алексея в бешенство.