Сливовый пирог - Пэлем Грэнвил Вудхауз

За Джорджем послали майора. Тот вернулся и сказал, что Дж. М. на борту нет.

– Наверное, пошел прогуляться, – сказал Шнелленхаммер.

– Разрешите его подождать, – сказал мрачно сержант.

– А я его поищу, – предложил я.

Мне казалось, что Джорджа надо предупредить. Конечно, он никак не связан с нападением, но если бумажник там нашли, объяснения дать придется. Невинный герой детектива всегда попадает в такое положение, и ему приходится покрутиться.

Джорджа я нашел у гавани. Он сидел на скамейке, обхватив голову руками. Может быть, он опасался, что иначе она треснет, ибо, судя по виду, сильно перепил. Знатоки говорят, что у посталкогольного синдрома шесть разновидностей: сломанный компас, швейная машинка, комета, атомный реактор, бетономешалка и черный гном. У Джорджа были все шесть.

Собственно, я не удивился. Он говорил мне вчера, что после обеда пойдет за деньгами. Ясное дело, отпраздновал. Однако на мой вопрос он горько рассмеялся.

– Отпраздновал! – повторил он. – Не-ет, не отпраздновал. Хочешь, скажу, что было? Пошел я к Бессинджеру, назвался, спросил его, а они мне дали письмо. Я его прочитал. Тебя били в глаз мокрой рыбой?

– Нет, – признался я.

– Меня как-то били в Санта-Монике, и знаешь, точь-в-точь! Этот сын неженатых родителей сообщает мне, что он годами играл на мои деньги и, к сожалению, их больше нет. Исчезли! Как, кстати, и он. По его предположениям, к тому времени, когда я буду читать письмо, он доберется до тех либеральных стран Южной Америки, где преступников не выдают. «Вы уж простите, – писал он, – познакомился с человеком, у которого верная система». Нет, почему эта крестная нашла поверенного здесь? Более чем странно.

Я его очень жалел, но утешить не мог. Мало того, был еще сержант Бришу. И я произнес дрожащим голосом:

– Бедный ты, бедный!

– Это точно.

– Какой удар!

– Да уж…

– Что ты сделал?

– А ты бы что сделал? Напился, естественно. И знаешь, у меня был очень странный кошмар. У тебя бывают кошмары?

– Изредка.

– Жуткие?

– Не без того.

– Мой хуже. Мне снилось, что я кого-то убил. Да что там, прямо сейчас то же самое: дерусь, понимаешь, и – бремц! Очень неприятно. Почему ты смотришь на меня как овца, у которой что-то на уме?

Пришлось во всем признаться.

– Это не кошмар, Джордж.

Он рассердился:

– Не дури! Что я, кошмара не узнаю?

– Джордж, это был не сон.

Челюсть у него повисла, как подтаявшее суфле.

– А что? Правда?

– Боюсь, что да.

– Я кого-то укокал?

– Ну, не то чтобы кого-то… Одного киношного магната.

– Слава Богу, – оживился Джордж, – улик никаких нет. Куда легче! Ты все смотришь как овца. В чем дело?

– Я горюю, что ты уронил бумажник. Имя, адрес – ну, все.

– Уронил?

– Да.

– А, черт!

– Вот именно. На яхте ждет полицейский. Он считает, что ты можешь помочь в расследовании.

– Трам-та-ра-рам!

– Возможно. Знаешь что, беги. Езжай в Италию.

– Паспорт на яхте.

– Я сбегаю.

– Ты не найдешь.

– Ну, тогда не знаю, что и предложить. Можно…

– Ничего не выйдет.

– Или…

– Тоже не выйдет. Нет, это конец. Я в ловушке. Что ж, со всяким случается… Вот она, жизнь. Едешь в Монте-Карло за большими деньгами, мечтая о том, как скажешь Шнелленхаммеру «Нет», и что выходит? Деньги украли, голова сейчас треснет, и еще эта, гильотина или что у них тут. Да, жизнь… Это тебе не фунт изюма.

Изюма! Я радостно вскрикнул:

– Есть!

– Что такое?

– Хочешь попасть на яхту?

– И что?

– Взять паспорт.

– Ну, хочу.

– Так иди туда.

Он посмотрел на меня с укором:

– Если ты считаешь, что такие шутки подходят для данного случая, я с тобой не соглашусь. Ты сам говоришь, что на яхте кишит полиция. Хорошенькое дело! Значит, я вхожу и говорю: «К вашим услугам»?

– Нет, – отвечал я. – Ты говоришь, что ты Альфред.

Он заморгал:

– Альфред?

– Да.

– То есть мой брат?

– Да, твой брат, – подтвердил я, выделив последнее слово, и его измученное лицо слабо осветилось. – А я пока что посею доброе семя, рассказав там и сям, что у тебя есть полный близнец и похожи вы как две изюмины. Тут ты и появишься. Не бойся, тебе поверят. Альфред сейчас здесь, он каждый день выступает в казино, и его хорошо знают. Знает и полиция – не в дурном смысле, конечно, просто и они загадывали карту, а он потом извлекал ее из лимона. Пройди в каюту – скажи, тебе понадобилась сода. Потом ты берешь паспорт и любезно прощаешься.

– А Шнелленхаммер не попросит меня сделать фокус?

– Ну что ты! Он не любит развлечений. Избегает изо всех сил. Он говорил мне, что их, магнатов, все буквально измучили. В Голливуде ему спешат показаться секретарша, два литературных агента, страховой агент, массажистка, сторож, парикмахер и чистильщик сапог, это только до завтрака. Нет, не беспокойся.

– Но зачем ему нужна яхта?

– Очень просто. Услышат о прибытии Шнелленхаммера. Это было в газете, он знает, что я с ним…

– Откуда?

– Я сказал. Значит, пришел меня повидать.

Теперь Джордж все понял и хрипло засмеялся:

– А знаешь, ничего план!

– Еще бы! Неудача исключена. Ну, пойду наводить мосты. А ты приведи себя в порядок, побрейся, помойся, сколько можешь. Вот тебе немного деньжат. – И я похлопал его по спине.

Когда я пришел на яхту, Бришу был на месте, и его неприятное лицо не утратило упорства. Шнелленхаммер сидел рядом с ним, явно ощущая, что без сержантов мир был бы намного лучше. Полицейских он не любил с тех пор, как один, давая ему парковочный талончик, стал читать «Гамлета», чтобы показать, что он может сделать из роли. Я немедленно приступил к делу.

– Племянник пришел? – спросил я.

– Нет, – ответил сержант.

– Не при-шел?!

– Нет!

– Странно.

– И подозрительно.

– А может, – спохватился я, – он у брата?

– Какого брата?

– Близнеца. Зовут Альфред. Наверное, сержант, вы его видели. Он выступает в казино. Фокусы.