Стальные боги - Замиль Ахтар

принадлежат императору. Кто будет охранять стены? Люди Эдмара. Что делать с нашими погибшими? Похоронить. А с трупами врагов? Выбросить в Тесный пролив: пусть их прибьет к берегам моря Сия, где ими полакомятся птицы.

Когда я нашел Айкарда, он курил кальян в дворцовом саду. Он отрастил белокурые волосы длиннее, чем подобает. Все напоказ. Куда бы мы ни отправились, он всегда играл новую роль, вечно новые причуды. Мне этого не понять.

– Это называется «освободить город»? – сказал он, выпустив дым.

Я никогда не любил кальян. Это путь к греху. А для Айкарда грех – лишь инструмент, с помощью которого он служит Архангелу.

– В Эджазе мы не убивали иноверцев, – сказал он.

– Эджазцы не оскверняли наши святые места и реликвии. Хватит. У меня есть для тебя задание.

Над головами порхали разноцветные птицы, невзирая на смерть вокруг. Их сородичи-падальщики лучше знали, что делать, и клевали мертвецов по всей территории дворца.

– Этого-то я и дожидался.

Айкард явно что-то принял: его глаза покраснели и смотрели в пространство.

– Когда протрезвеешь, ступай в город. Выйди за пределы стен на равнины, если понадобится. Свяжись с нужными людьми, твоими глазами и ушами, и найди Ашеру. Ее участие в нашей войне не закончено. – Я схватил его за плечо. – Ты понял?

– А твое участие в ее войне? – Лицо Айкарда прояснилось. Краснота в глазах прошла, и он посмотрел прямо на меня. Очередной трюк. Он притворялся пьяным, хотя был абсолютно трезв. Он отлично играл свою роль. – Я узнаю все, что можно. Не только о ней, но и о других магах и обо всех, кто злоумышляет против нас.

Достойный человек и входит в пятерку тех, кому я доверяю больше всего. Пусть его недостатки останутся между ним и Архангелом.

Я отдыхал, ел и пил. Молился и благодарил Архангела. А потом очистил меч от крови, чтобы он мог испить еще.

На вершине лестницы, ведущей на Ангельский холм, я смотрел на город. Он был бы прекрасен, если бы не дым, загрязняющий воздух. Но очистительный огонь обладает собственной божественной красотой.

Небесный дворец казался таким мирным. Его зеленый купол переливался под солнцем, почти как глаза Ашеры. Куда же она пропала? Удивительно так нуждаться в присутствии неверной. Но то, как она сражалась с магом на стене, как швыряла зеленые шары с неба… Уж лучше такая сила будет на нашей стороне, чем против нас.

Золотая парамейская вязь осквернила внешние стены нашего самого священного храма. Здесь Архангел явил себя человечеству. А глубоко под землей на Ангельском холме хранилась святейшая реликвия: Слеза Архангела, который оплакивал грехи Падших ангелов и тех, кто последовал за ними. Говорили, что Слеза – осколок чистого кристалла и что тот, кто прикасается к ней, умирает с улыбкой, в божественном экстазе. Вот почему апостол Иосиас, тезка нашего нового императора, заключил Слезу в стекло и спрятал под Ангельским холмом.

Сохранилась ли она до сих пор в целости или сирмяне осквернили реликвию, как все остальное? Я стряхнул эти мысли. Сегодня не время для раздумий.

– Я – Михей Железный, – выкрикнул я перед двойными дверями храма. – Примите веру в Архангела, и я оставлю вас в живых. А будете цепляться за свою ложную богиню, я залью это место кровью.

Я жестом велел своим воинам, стоявшим с аркебузами наготове, спуститься на несколько ступеней, чтобы их не было видно. Теперь я один стоял перед сорока иноверцами, засевшими внутри храма.

Дверь со скрипом отворилась. Из храма похромал человек с аккуратной каштановой бородой, весь в испарине. Тюрбан полотенцем лежал у него на плечах. Глаза под золотыми очками излучали поражение, а не вызов.

– Я пришел к тебе с миром, Михей Железный, – сказал он на крестеском с сильным акцентом. – Я спрятал в этих стенах свою паству.

– Мне сказали, здесь сорок человек.

– Сорок человек, готовых умереть. – Он потер ожог на ноге. – Но еще больше невинных душ, которые предпочли бы выжить.

– Кто ты? Откуда ты знаешь наш язык?

– Я Великий муфтий Тайма. Я говорю по-вашему, потому что проповедую и твоему народу.

– Очень жаль, что ты внушаешь им веру в фальшивых богов.

– Я не собираюсь сейчас устраивать теологический спор. Я пришел лишь для того, чтобы спасти жизнь невинным душам в этих стенах. Здесь десятки матерей, прижимающих к себе младенцев и молящих о пощаде. А еще дети. Кто поможет им, кроме тебя? Ты милосердный человек?

– Эта рана у тебя на ноге… – Из дыры его шаровар проступал кровавый гной. – Если не обработаешь ее, ты умрешь.

– Я с радостью умру за то, во что верю. Но было пролито достаточно крови. Ты победил. Покажи им милосердие Архангела и позволь уйти.

Я смотрел на голубые купола и представлял стоящего над ними Архангела, тянущегося к солнцу. Какое это было зрелище для верующих, что видели его тысячу лет назад. Одиннадцать крыльев и единственный глаз смотрели на них сверху вниз, и это сводило с ума всех, кроме истинно верующих. Если бы я тоже мог его увидеть.

И тут я заметил стоящую на куполе девочку. Учитывая ее рост, ей вряд ли было больше трех. С длинными темными волосами, одетая в серые лохмотья. Глаза у нее были черными, причем целиком, она широко улыбалась черными зубами. Я прищурился, но различил еще лишь одну деталь – соломенную куклу, которую она сжимала в руках.

Я закрыл глаза. Может, это от недосыпа? Когда я открыл глаза, девочка исчезла. И тогда я понял: Джауз примешал к моему чаю странные травы, чтобы притупить боль в несуществующей руке.

– Я буду милостив ко всем, кто исповедует истинную веру, – ответил я. – Вели своей пастве склонить головы перед Архангелом, и они смогут уйти.

– Наша вера дорогаˆ нам так же, как тебе твоя.

– Другого пути нет. Если ты их пастырь, открой им путь к истине. Когда ты выйдешь в следующий раз, я обнажу меч, чтобы убить всех, кто не склонится перед единственным истинным богом.

Как только муфтий зашел обратно, я свистнул своим паладинам, ожидавшим на лестнице. Они вернулись и достали оружие. Ангельская песнь учила нас быть милосердными даже к бродячим зверям. И хотя сирмяне никогда не проявляли к нам милосердия (устраивали набеги на наши города, заливали кровью улицы, крали наших жен и детей), я поклялся быть лучше них. И все же сколько этосианцев взывали к правосудию? Мне предстояло выбрать между мечом возмездия и щитом милосердия…

Мы целый час прождали под солнцем, а затем дверь открылась. Вышли матери,