Я тебе объявляю войну - Лана Вейден

— Это все? — спросил режиссер.

— Нет, еще парочку подкину, — ответил декан и обратился к нам.

— Скоро мы будем ставить «Тристана и Изольду». К 14 февраля или к 8 марта, еще не решили. Но Виктор Алексеевич наотрез отказывается брать на главные роли студентов. Так что играть будете вы. Тебя, Горячева, он выбрал на роль Изольды.

— Что? — возмутилась я. — А зачем нам это нужно? И вообще — во всех универах в подобных… гм… мероприятиях только студенты задействованы.

«Во всех нормальных универах» — чуть не вырвалось у меня.

— Видите ли, мадемуазель, я тоже не могу объяснить, почему этот товарищ горит желанием поставить сию дребедень, — вдруг очень вежливо вмешался режиссер и кивнул на декана, — и тем более не знаю, почему он желает видеть в качестве постановщика этой белиберды лишь меня. Но я ему обязан, а потому вынужден согласиться. Тем не менее, мои нервы, знаете ли, не железные, и сил работать с тупыми овцами больше нет. А вас я видел в деле… Хотя разговор надо было начинать не с этого. С твоим… с Денисом я уже договорился, так что… теперь, я думаю, ты тоже не откажешься.

Что? Мое сердце после этих слов похолодело еще сильнее.

«А причем тут Денис Сергеевич?» — хотела спросить я, но испугалась, что режиссер в ответ ляпнет лишнее и промолчала. Надо уходить отсюда скорее, а то Машка стала на меня странно коситься.

— Горячева, какие-то проблемы выполнить мою просьбу? — спросил декан.

— Нет, нет, какие проблемы! — взмахнула я руками и попятилась к выходу.

— Ну вот и замечательно! Вам сообщат, когда начнутся репетиции, — улыбнулся декан.

— А я кого буду играть? — спросила Машка.

— Пока не знаю, — ответил режиссер. — Возможно, Бранжьену.

— Хорошо.

Я продолжила пятиться и наконец оказалась в коридоре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И что это сейчас было? — спросила Маша, которая вышла за мной. — Что означает — «с твоим»?

— Откуда я знаю! — огрызнулась я. — Наверное, он хотел сказать — «с твоим коллегой».

— Ну да, ну да… — задумчиво пробормотала Мария. — Узнав, что он согласен, ты тоже должна согласиться.

— Полная ерунда! — закричала я. — Понятия не имею, что за чушь молол этот человек! И участвовать я нигде не собираюсь.

— Но ты уже дала слово. И вообще — прежде, чем ссориться с деканом, надо обдумать последствия своих поступков. К тому же — всё не так плохо. Прекрасное развлечение — вновь почувствовать себя студентами! И у тебя ведь для спектакля даже платье подходящее есть… как там его… название французское… забыла… — сказала Машка.

Ага, прекрасное развлечение! Я такие «развлечения» и в студенческие годы десятой дорогой обходила! А тут — играть Изольду! С Морозовым? И когда это он успел согласиться? Ну, сейчас я ему устрою!

Маша тем временем расплылась в улыбке.

— Чего лыбишься?

— Я вдруг вспомнила… твой день рождения… мы говорили про Тристана и Изольду, помнишь? И вино — помнишь? А ведь в книге именно Бранжьена угостила Тристана и Изольду заколдованным вином… а теперь… вы… мы… Совпадение? Не думаю. Наверное, я всё-таки — ведьма!

Еще бы не ведьма! Несешь ересь, а потом из-за тебя люди глупости делают! Инквизиция по тебе плачет! Но сейчас мне некогда с тобой возиться, сначала надо разобраться с Морозовым. Отделавшись от Машки, я выскочила на улицу, набрала Дениса Сергеевича и завопила в телефон:

— Что за дурацкая история с постановкой? Почему вы согласились? Разве мы с вами еще не наигрались?

— Меня так упрашивали, что сердце дрогнуло, — кажется, в его голосе я услышала насмешку. — А что такое? Почему ты нервничаешь?

— Потому что по горло завалена работой! Будто других проблем в жизни мало! Одни ваши чертовы сонеты чего стоят!

— Ну вот, приехали! Что ты сказала про сонеты? Разве тебя кто-то заставлял…

Конечно, не заставлял, я сама ввязалась. Где были мои мозги?

— Нет, но…

— Тогда почему теперь кричишь на меня?

Я сделала глубокий вдох. И выдох. Как там учила мама?

И правда — чего я на него кричу? Никто меня не заставлял заниматься этими переводами, сама виновата. А постановка — ну, это всего лишь постановка. К тому же действительно лучше не портить отношения с деканом. Но извиняться перед Морозовым я не стала.

— Ладно, до свидания, — пробурчала я в трубку и нажала «отбой».

На следующий день Морозов вел себя как обычно, и я тоже. Казалось, жизнь вошла в прежнюю колею, хотя иногда в голове всё же вертелись мысли о девушке Дениса Сергеевича, и даже время от времени возникало ощущение, что тут дело нечисто. Но проблема в том, что в вскоре произошел совершенно непредвиденный случай, и я потеряла способность рассуждать здраво.



Дни шли, а я так ни разу и не притронулась к книгам, что принес Морозов. Когда я окончательно осознала, что желание читать у меня почему-то пропало, то решила их вернуть. И выбрала для этого, как оказалось, самый неподходящий момент.

Денис Сергеевич в тот день в универ не пришел. Я пыталась ему дозвониться, но телефон был отключен. Беседина-старшая на расспросы ответила, что Морозов заболел и отпросился с работы.

Ну и ну. Мне что теперь — целый день таскаться с дорогущими книгами и снова вести их к себе домой? Через какое-то время пришло оповещение, что владелец этого богатства появился в сети. И почти сразу же он мне перезвонил.

— Что-то случилось?

— Нет, но я… сегодня привезла ваши книги…

— Так быстро прочла?

— Я вообще быстро читаю. Раз уж вы не вышли на работу, могу я их на кафедре оставить?

— Конечно, нет. Как их можно там оставить? Еще и выходные впереди. Если не трудно, занеси мне их домой после работы.

Ну да! Мне же делать больше нечего!

— А вы заболели?

— Не волнуйся, — он странно хмыкнул в трубку, — тебе точно ничего не угрожает.