Мальчик, который переплыл океан в кресле - Лара Уильямсон

– Бекет!

Я с ужасным треском стукаюсь головой о внутреннюю поверхность стола. Страдая от боли, я выползаю наружу и говорю папе, что искал Брайана. Я встаю на ноги и слышу жуткий хруст у себя под ногой. Такой хруст, от которого вы понимаете, что ваши кишки способны издавать музыку, подобно духовым инструментам. Я осторожно поднимаю ногу, вознося молитвы всем склизким богам на свете. Я смотрю себе на стопу. К носку прилипла чипсина с сыром и луком. Брайан все еще сидит под столом. С чувством огромного облегчения я поднимаю его с пола и говорю, что отнесу его обратно в картонный номер люкс, который построил для него Билли.

– Пока ты не ушел… Ты слышал что-нибудь из моего телефонного разговора? – Папа кусает себя за губу, и я вижу, как на ней появляется крошечная трещинка.

– Что?

– Ты слышал, с кем я разговариваю?

Ложь неуклюже падает у меня изо рта, как малыш с гимнастического мата:

– Нет.

Папа говорит, что это хорошо, и меняет тему разговора. Он уже ждет не дождется праздника. Потом он смотрит на Брайана на моей ладони и смеется – пора мне его укладывать, а потом и самому ложиться. Папа целует меня в макушку и говорит:

– Люблю тебя, сынок.

Я говорю папе, что тоже его люблю.

Но я не говорю ему, что совсем его не понимаю.

Когда мы оказываемся в комнате, Брайан тут же отправляется в свою коробку рядом с кроватью Билли. Билли соорудил ему настоящий маленький домик из спичек, какого-то пуха и комочка земли в углу.

– Видишь, Билли… – Я осторожно помещаю Брайана обратно в коробку. Билли довольно похрапывает. – Я привел твоего друга домой. Я, возможно, и запульнул Брайана номер один в чужой сад, но это было ошибкой. Тебе нужен Брайан. Теперь я это понимаю.

У Билли слегка подрагивают ресницы, а потом он отворачивается и тихо вздыхает.

Я надеваю пижаму и забираюсь в кровать, но до утра мне предстояло увидеть Билли еще раз.

Ровно в пять сорок три Билли приходит ко мне и говорит, что ему снова приснился кошмар.

– Хочешь залезть ко мне в кровать? – бормочу я сквозь сонную дымку; мне снилось, что великан лупит меня по лицу лососем, а я бегу босыми ногами по расколовшимся улиточьим панцирям.

– Нет, – отвечает Билли. – Когда закрываешь глаза, становится темно и страшно.

– Но ты же закрываешь глаза каждую ночь. – Я еле ворочаю языком, но все равно откидываю одеяло и выбираюсь из кровати. Я говорю Билли, что мы немного посидим в кресле. – Я расскажу тебе, что случилось в той сказке дальше.

Билли кивает и энергично трет глаза, а потом следует за мной.

– Когда первый мальчик упал в воду, – начинаю я и шевелю ногами, – то поначалу ему показалось, что он спасся от бури. Под поверхностью океана было так тихо. Именно тогда он увидел ее – создание такое прекрасное, что он не мог отвести от нее взгляда. Девушка пришла из другого мира. Волосы ее были похожи на длинные темные ленты, а кожу обвивали морские водоросли. И хотя она не открывала рта, мальчик знал: это ее голос они слышали там, снаружи.

Билли спрашивает, как ее зовут. Я говорю, что пока не знаю, но скоро разберусь с этим вопросом.

– Когда второй мальчик последовал за братом, он тоже увидел это прекрасное создание.

– Она русалка? – Билли крепко обнимает подушку с ласточкой.

– Да, наверное. Мальчики больше всего на свете хотели остаться с ней. Они решили, что не хотят возвращаться обратно в бурю, слишком уж сложно было с ней бороться. Тем более что они даже не знали, на какую землю попадут в итоге. Нет, они останутся с этой прекрасной русалкой. Здесь так спокойно. Русалка плавала с мальчиками по затонувшим кораблям и показывала разные штуки, которых они никогда раньше не видели. Огромные морские звезды, словно свалившиеся с небес. Крохотные сокровищницы из ракушек. Кораллы, растущие из песка подобно цветам. Она показала им рыб, сверкающих, как фейерверки, и рыб, похожих на надутые воздушные шары. Она рисовала на морском дне картины.

Глаза у Билли закрываются; он засовывает в рот большой палец и прижимается крепче к моей пижаме с динозаврами.

Раздается тихий храп, и вот уже Билли спит. Я осторожно пытаюсь встать, не потревожив братишку. Взяв с кровати одеяло, я аккуратно накрываю его щуплое тельце.

– Я никогда не говорил тебе, Билли… – шепчу я. – Когда мама умерла, нам было так тяжело… Но у нас был ты. Ты чудесный.

Слезы выступают у меня на глазах. Ну и пусть себе текут, все равно никто не увидит, как я плачу. Я на цыпочках, почти на ощупь, добегаю до кровати. Когда я отворачиваю угол покрывала, там меня ждет бумажный журавлик.

Я поднимаю его. От моих слез крыло намокает и немного клонится книзу.

С тех пор как папа на прошлой неделе упомянул о празднике, все остальные темы для разговоров для него исчезли. Он все повторяет: надо бы купить миллион пирогов со свининой для всех гостей (я выяснил, что всего гостей будет одиннадцать, и поэтому, по моим подсчетам, 999 989 пирогов окажутся лишними). Он накупил пестрых лент и воздушных шаров. Мы уже надули эти шары, и мне кажется, что их сделали из носорожьих шкур, так сложно было их надувать. Надо радоваться, что я вообще остался жив и у меня не лопнули легкие. Сейчас эти самые шарики парят над полом, похожие на масляные пузыри. Одиннадцать пирогов со свининой лежат на бумажной тарелке на кухне бок о бок с булками, чипсами, бутербродами и кишами.

Осталось только дождаться гостей.

– Все будет великолепно, – говорит Билли. Он вытянул руки, запрокинул голову и кружится на месте, пока не падает на пол.

Я не отвечаю. Честно говоря, я не уверен, что все будет великолепно. Особенно после того, как услышал разговор папы с Перл около недели назад. Но мне не хочется прокалывать мыльный пузырь Билли. (Хотя знаете, вчера вечером я случайно раздавил шарик, который папа купил Билли в тот раз, когда мы ездили в торговый центр. Ну а кто оставит полусдувшегося коня пастись на полу в темноте? Я посреди ночи пошел в туалет, и, когда за дверью что-то проскользнуло, я решил, что это призрак. И только когда я вцепился ему в загривок ногтями, я понял, что это такое на самом деле. Когда я рассказал папе утром, что случилось, он рассмеялся и сказал, что я коня на скаку остановил.)

– А знаешь, почему все будет великолепно? – радостно улыбается Билли.

Нет, я не знаю, но что-то подсказывает мне, что Билли сам мне расскажет.

Я молчу, и он продолжает:

– Потому что я пригласил Перл.

Господи Иисусе! Если бы я был склонен к обморокам, то уже валялся бы на полу. Я заикаюсь:

– Т… т… ты ведь шутишь, да?

– Ты ошибаешься.

Мне нужно время, чтобы как следует обдумать новость. Под временем я подразумеваю тысячелетие.