Лето больших надежд - Сьюзен Виггз

— Давай перейдем к планам. Это место нуждается в обновлении, и здесь больше работы, чем просто привести все в порядок и повесить старые флаги, а у нас не так много времени.

Заметки и наброски, которые сделали они с Фредди, были разложены на длинном столе и прикреплены к стенам.

— Ко мне на помощь приедут еще члены семьи, — сказала она. — Моя кузина Дэйр профессиональный организатор событий, так что она будет отвечать за сам праздник. Мой дядя Грег — ландшафтный архитектор, так что он будет работать с землей. Его дочь, Дэзи, как раз закончила старшие классы, и она с ее братом Максом смогут делать… что будет нужно. Разную работу. Наша цель сделать лагерь таким, каким все представляют себе лагерь. Место, о котором люди мечтают…

— В противоположность тому, что есть на самом деле.

— Какой ты циник, — сказала она. — Я думала, ты любишь лагерь.

— Я любил лагерь. По большей части.

Оливия попыталась понять выражение его лица, но она просто больше не знала его.

— Мне поискать другую фирму?

— Это будет безумием.

Она притворилась, что его уверенность не произвела на нее впечатления:

— И почему?

Он отклонился назад, скрестив руки над головой:

— Потому что, во-первых, ты никого не найдешь в радиусе пятидесяти миль. И второе, тебе нужен именно я. А не кто-то еще.

— Мне нужен ты. И почему ты думаешь, что это знаешь?

— Потому что я помню тебя, Лолли. Все вернулось ко мне сейчас, и я точно знаю, чего ты хочешь.

Экстренное преображение лагеря шло своим чередом. Как Коннор и сказал, он знал, чего хочет Оливия. Он купил тяжелое оборудование, нанял опытную команду и добился очевидного прогресса. Он также знал всех подрядчиков в округе — водопроводчиков, электриков, маляров, кровельщиков.

Кузина Дэйр отступила от нанятого грузовика и исследовала главную часть лагеря, ее глаза блестели от восторга. Оливия всегда считала свою кузину немного старше и немного лучше устроенной Беллами, какой Оливия никогда не была. Дочь тети Пег и дяди Клайда Дэйр была одной из тех людей, которые делают жизнь веселой и простой. Она окончила колледж, легко ходила на свидания и сделала успешную карьеру организатора особых событий. Она выглядела почти как Барби, только пропорциональнее и приятнее, и одевалась с исключительным чувством вкуса. Так много причин завидовать ей, и тем не менее, Оливия обожала Дэйр.

— Идите сюда, ребята. Посмотрите только. — Дэйр открыла грузовик, и дядя Грег поднялся с водительского сиденья.

У Грега было двое детей — десятилетний Макс и Дэзи, которой было семнадцать. Они были самыми юными кузенами Оливии, и тот факт, что их родители на грани развода, вызвал у Оливии болезненные чувства.

— Мой бог! — воскликнула она, улыбаясь Максу. — Какой ты высокий. Полагаю, что я больше не смогу выигрывать у тебя в один — один. Где твоя сестра?

Дэзи появилась из задней двери грузовика. Такая же солнечная и веселая, как Дэйр, она сияющей улыбкой одарила Оливию. В семнадцать лет с шелковыми белокурыми волосами и васильково-синими глазами, она была очаровательна так, что это разбивало сердца. Оливии было трудно видеть в ней проблемную девочку, которую описывал Грег по телефону, когда она позвонила ему, чтобы попросить помощи с проектом. Дэзи, которую он описывал, плохо вела себя в школе, исчезала по ночам и приходила под утро, пахла сигаретами и выпивкой. Дэзи, которую он описывал, переживала такие же трудные времена с разводом родителей, как и Оливия в свое время.

— Привет, — улыбнулась Оливия, обнимая ее. Она пахла всего лишь юностью и ультрамодным дезодорантом. — Я рада, что ты решила приехать.

Баркис явился поприветствовать всех, повизгивая от восторга, когда Макс присел на корточки, чтобы поиграть с ним.

— Какая умная собака! — воскликнула Дэзи.

— Спасибо. Я взяла его из приюта.

Дэзи ошеломленно оглядела лагерь:

— Значит, вот оно!

— Да. Ты никогда не приезжала сюда, когда лагерь был в порядке и действовал.

— Что мы собираемся делать все лето? Я хочу сказать, кроме того, чтобы приводить в порядок это место?

— В столовой есть пианино, — объявила Оливия. — И библиотека в офисе. И все настольные игры, которые только можно себе представить.

Она смотрела на растерянное лицо кузины.

— Ты объяснил им, что они проведут лето в отключке от всего мира? — Оливия подтолкнула дядюшку локтем.

— Да, но я не думаю, что они мне поверили.

— Отключка означает: никакого телевизора, никакого Интернета, никаких мобильных телефонов. У нас даже не будет телефонной связи неделю или две. Но они меня подключат. Есть одна радиостанция, которая работает, когда стихает ветер.

Глаза детей расширились.

— Добро пожаловать в ГУЛАГ, — сказала Дэйр.

Макс и Дэзи направились исследовать бараки. Оливия и Дэйр остались с дядюшкой разбирать их багаж. В лагере был один рабочий электрокар, который использовался, чтобы перевозить сумки. Грег был самым младшим братом ее отца. Он был фанатично любящим дядюшкой. Человеком, который ничто не принимал всерьез. Теперь, когда он был взрослым и отцом двоих детей, Оливия подозревала, что он не очень комфортно себя чувствует в своей шкуре.

— Как долго, ты думаешь, они выдержат?

— У меня такое чувство, что они нас удивят, — сказал он. — С ними все будет в порядке.

Они с Дэйр обменялись взглядами.

— Как насчет тебя, дядя Грег? — спросила Дэйр. — Ты тоже будешь в порядке?

— Мне нужно побыть с моими детьми. София… у нее, понимаешь, свои планы на лето. Дети так расстроены всем этим. Я надеюсь, что пребывание здесь поможет им.

Оливия был поражена болью, которая прозвучала в его голосе.

— Дядя Грег, мне так жаль.

— Что случилось? — спросила Дэйр.

— Это трудно описать. Все просто… сошло с рельсов, и вся семья была слишком занята, чтобы это заметить, пока не стало слишком поздно. С работой моей и Софии и со всеми этими детскими занятиями мы… потеряли контакт друг с другом. Когда фирма Софии предложила ей большой проект в Сиэтле, она приняла его, хотя он мог длиться шесть месяцев или даже год. Но она уезжает не только из-за работы, и мы все знаем это.

— Вы расходитесь полюбовно? — спросила Дэйр.

— Мы так говорим официально. Однако я так и чувствую. — Он сунул руки в карманы.

— Как к этому относятся Макс и Дэзи? — спросила Оливия.

— Трудно сказать. Они ничего не говорят.

— Этим летом у вас будет масса времени, чтобы поговорить, — заверила его Оливия. Была особая боль в том, что происходит в распадающейся семье. Она это знала. Она знала, как это проникает тебе в сердце, накрывая тенью все мгновения надежды и счастья. — Что мы можем сделать?