Пуля для главы - Алексей Макеев

А вот для Сыча и его подручного было настоящим шоком вновь оказаться в Крупянине, у своей же конторы. Идти с руками, скованными браслетами наручников, под взглядами озадаченных сельчан, собравшихся у офиса АОЗТ, для них, недавних здешних всемогущих владык, было сущим кошмаром. Шагая по коридору конторы, Шалопаев неожиданно увидел Викторию, которая в этот момент выходила из приемной.

Девушка никак не отреагировала на своего недавнего босса, лишь мельком взглянула на него с гримасой презрения на лице, и он поспешил опустить голову. Теперь Сыч напоминал побитого, общипанного петуха. Еще час назад он был грозен и задирист, а теперь смешон, ничтожен и нелеп. Это было лишним подтверждением того, что эпоха империи Сыча закончилась окончательно и бесповоротно. Теперь, даже если каким-то чудом ему и удалось бы отвертеться от суда и снова вернуться в свой кабинет, вчерашние рабы завтра таковыми уже не будут. Это был его крах, полный и окончательный.

Секретарша Виктория по просьбе Гурова созвонилась со своим отцом и суховато уведомила о том, что его желают видеть в конторе. Лев сразу же понял – девушка папашу так и не простила за то, что в отношении собственной дочери он выступил в роли сутенера. Прибывший в контору крепкий, жилистый мужик, суча подрагивающими руками, усердно доказывал, что последние дни он находился дома, взяв сразу несколько отгулов, и поэтому за пределы села не выезжал. А значит, в Якорном в день покушения на Лосева не мог быть вообще.

– Ну ей-богу, я из дома никуда даже не выходил – отлеживался. Ну сами посудите: две недели без передыху за рулем – откуда набраться здоровья? Давайте спросим у Вики! Где она там? В приемной? Идемте к ней! Доченька! Ну, подтверди, что я был дома! – чуть ли не вбежав в приемную, умоляюще обратился он к Виктории.

Та, делая вид, что крайне занята бумагами, словно ничего не слышала. Леонид, подойдя к столу вплотную, заговорил снова:

– Вика, доченька! Неужели ты не поможешь своему папке?

Подняв лицо, залитое слезами, девушка жестко отчеканила:

– Моего папки не стало в тот день, когда он своими руками, как последний позорный холуй, отдал меня на потеху своему хозяину. Из-за тебя я потеряла парня, которого любила и который уехал отсюда навсегда! Как тебя земля только носит? Да, Лев Иванович, к сожалению, это правда – Басмахин был дома все эти дни. Вынуждена подтвердить… – Закрыв лицо руками, девушка выбежала из приемной.

– Гнида ты, гнида! – уничтожающе глядя на Басмахина, Крячко плюнул ему под ноги. – По стенке тебя размазать мало… И хоть к нападению на Лосева отношения ты не имеешь, все равно свое получишь. Анатолий! Сюда подойди, пожалуйста. Вот этого фрукта отработай по статье «сводничество» и «соучастие в изнасиловании». Я думаю, Шалопаев на него показания даст.

– А еще возьми на заметку его пристрастие к малолетним, – добавил Гуров. – Надо разыскать и опросить «массажисток». Кроме того, стоило бы поговорить со школьными учителями – они могут располагать информацией о его, так сказать, увлечениях. Думаю, статья о причастности к педофилии для Басмахина будет нелишней.

Лихо руля по трассе в сторону Якорного, следом за бегущим впереди фургоном с задержанными, Стас как бы невзначай поинтересовался:

– Ну и в какую сторону теперь двинем свое основное расследование?

– Подумаем! – пожав плечами, обронил Лев.

– Есть смысл попробовать копнуть в сторону «Эталона», – задумчиво произнес Вольнов. – Внешне это нормальное, цивильное предприятие, а на деле – хорошо замаскированный, затаившийся гадючник.

– А если подробнее? – разом спросили и Лев, и Станислав.

Невольно рассмеявшись, Александр пояснил, что речь идет об одном из местных градообразующих предприятий.

В относительно недалеком прошлом Якорный был обычным провинциальным городишком, где жизнь текла, как и в любом другом провинциальном райцентре. Но еще до назначения Лосева главой района с некоторых пор сюда зачастили довольно-таки подозрительные личности. Достаточно крупный для провинции лесопромышленный комбинат «Эталон», в состав которого входила еще и мебельная фабрика, в девяностые годы был акционирован. Несколько раз перейдя из рук в руки, в конечном итоге он стал собственностью некоего Константина Цапцана – крупного толстосума, уроженца областного центра, который последние годы постоянно проживал за границей, предположительно в Швейцарии. Кое-кто поговаривал даже о том, что его вилла находится в той же альпийской «рублевке», что и домовладение бывшего мэра одного из российских мегаполисов. Впрочем, существовали между ними хоть какие-то контакты или нет – уверенно сказать не мог никто.

Местные жители вполголоса поговаривали о многочисленных финансовых махинациях и хитроумных схемах увода прибыли в офшоры. Ходила информация о хищнической системе заготовки древесины. «Эталоновцы», опустошая предоставленные им лесные массивы, вели себя как оккупанты на завоеванной территории. Они оставляли после себя громадные пустыри, усыпанные древесным мусором, с торчащими пеньками и жиденькими щетками непрофильного дерева. О рекультивации лесных массивов «Эталон» даже не задумывался. На не слишком настойчивые напоминания из областного центра о необходимости энную часть прибыли тратить на лесовосстановление «эталоновцы» отвечали тем, что прибыли у них нет и не предвидится.

Нездоровая атмосфера «Эталона» привлекала к себе множество самой разной криминальной публики. Не раз исполнительный директор комбината обращался в полицию с заявлениями о крупных хищениях то дорогого импортного оборудования, то лесоматериалов, когда целые фуры бруса и доски исчезали в неведомом направлении.

Полиция похитителей искала, но поймать ей удавалось лишь всевозможную мелкоту – бомжей, тащивших с территории вышедшие из строя детали машин для сдачи в металлоутиль, да мелких несунов с парой досок или охапкой штапика… Сами полицейские прекрасно понимали, что в реальности крадет комбинатовская верхушка, а для того, чтобы было оправдание хищениям, заявления и писались. Но как докажешь ее причастность? Ведь общеизвестно, если не пойман, то и не вор…

– А тебе с управляющим комбината пересекаться не доводилось? – покосился в сторону Вольнова Крячко. – Кстати, зовут-то его как?

– Мумого Гарри Эрастович. Такое вот заковыристое имя. Натощак хрен запомнишь и произнесешь. Раза два мы с ним виделись. Это было, еще когда я первый раз приезжал в Якорный для обзорного знакомства с городом. Ну что я могу о нем сказать? Лис. Хитрый-прехитрый. По глазам видать, что из пройдох – пройдоха. Этому в рот палец не клади – по локоть откусит, и не заметишь как.

– А между ним и Лосевым какие-то трения имелись? – поинтересовался Гуров.

– Внешне особых таких конфликтных моментов я не наблюдал. Но, говорили, по поводу восстановления лесов споры у них были очень жесткие. И если бы не постоянное давление из области, которая костьми ложилась за шкурные интересы Цапцана, то, скорее всего, Лосев своего добился бы. Да и по поводу положенных перечислений в районную казну доходило до очень жестких дебатов. С Мумого насчет денег договариваться очень трудно. Он налоговиков-то ни во что не ставит.