Следующий год в Гаване - Шанель Клитон

Когда мы подъехали к воде, Пабло припарковал машину, и мы направились на пляж. Я наклоняюсь, снимаю сандалии и несу их в свободной руке, а другой сжимаю его руку. Пальцы моих ног утопают в песке, когда я иду вдоль берега. Я смотрю на воду и чувствую прикосновение волн.

– Это ты был там сегодня? Ваша группа устроила стрельбу?

Я не могу смотреть ему в глаза – я не готова прочесть в них ответ.

– Нет.

Я сглатываю.

– А раньше это была ваша группа?

Через мгновение, устремив взгляд в море, он отвечает:

– Да.

Я не могу разобраться в своих ощущениях – то ли я благодарна ему за честность, то ли хочу, чтобы вместо того, чтобы говорить правду, он мне солгал. Я смотрю на его руки, на царапины и шрамы, которые когда-то привлекали меня. Его руки так не похожи на руки знакомых мне мужчин. Теперь они кажутся мне испачканными в крови. Я вижу на них ту же кровь, что и на руках моего брата.

Как можно любить того, кто разрушает твою жизнь?

И все же… Насколько велико различие между ними и теми, кто, сидя за столом, отдает приказы? Теми, кто несет такую же ответственность за гибель людей, пусть даже насилие совершается не их ухоженными руками, но по их приказу? Как во время войны определить, на чьей стороне добро? Являются ли мой брат и Пабло солдатами, пусть даже они не в военной форме, или они преступники, как их называет мой отец?

Боюсь, что я не в состоянии разобраться в этих вопросах, ибо на войне нет однозначных ответов. Больше всего на свете я хочу, чтобы конфликт скорее закончился.

– Скоро у нас будут выборы. Разве ты не этого хотел? – спрашиваю я. – Разве это не шанс на то, что глас народа будет услышан?

Я говорю это и сама понимаю, насколько наивны мои слова. Что я знаю об эмоциях, которые меня сейчас обуревают, или о вещах, о которых мы говорим? Нас с Пабло разделяет не только пол или возраст, но и жизненный опыт. Он видел ужасы, которые я не могу понять, он обладает амбициями, которые я не могу себе представить.

– Выборы служат только интересам Батисты, – отвечает Пабло. – Он вовсе не глупый человек. Гавана находится на грани восстания; в сельской местности армия Батисты терпит поражение. Эти выборы – попытка Батисты успокоить массы, создать фальшивую видимость демократии. Но даже если он проиграет, он просто будет дергать за ниточки свою марионетку. Имя Агуэро внесено в избирательный бюллетень – но, если выберут его, командовать все равно будет Батиста.

До меня доходит смысл его слов, и меня охватывает ужас.

– Так вот почему ты в городе? Из-за выборов?

Революционеры уже несколько месяцев делают все, что в их силах, чтобы сорвать выборы.

Пабло уклоняется от ответа.

– Батиста может удерживать Гавану, но его контроль над остальной частью острова быстро ослабевает. Есть места, куда он даже не может послать своего кандидата из-за страха перед последствиями, – заявляет он.

Из-за угрозы Фиделя Кастро атаковать избирательные участки многие кубинцы стали бояться идти на выборы. А из-за его обещаний схватить и казнить любого кандидата осталось мало желающих баллотироваться.

– И ты это поддерживаешь? Ты согласен с действиями Фиделя? Вы призываете к демократии, и вы же сами препятствуете проведению выборов.

– Мы хотим помешать Батисте сфальсифицировать очередные выборы.

– Каким образом? Творя еще большие бесчинства?

– Нет. – В его голосе звучит разочарование. – Я не говорю, что согласен с угрозами, с призывами к насилию, с попытками подавить выборы, но в то же время Батиста должен быть остановлен. Нет единственно правильного решения. У Батисты в распоряжении вся власть, и, если мы не сделаем что-нибудь, чтобы вырвать ее из его рук, это никогда не закончится. Недостаточно контролировать сельскую местность, нам нужно контролировать всю страну, включая правительство. Мы должны изгнать его из Гаваны и показать людям, что им больше не нужно бояться его и его расстрельных отрядов, его тайной полиции. Мы должны дать людям возможность самим определять свое будущее, определять направление развития страны, но в условиях нынешней системы это сделать невозможно.

– Звучит так, как будто ты, чтобы победить злодея, готов сам им стать.

– Пожалуйста, не думай, что я стал таким же плохим, как Батиста. В отличие от него мои действия продиктованы не жадностью, а иными мотивами.

Я понимаю, что сомневаюсь в его словах, и эта тень сомнения может разрушить наши зарождающиеся отношения. Я боюсь того, что меня окружают сумасшедшие, которые желают сжечь мир дотла, не задумываясь о последствиях своих действий и о невинных жизнях, которые унесет их борьба.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, – с мольбой произносит Пабло. Я вижу обреченность в его глазах.

– Как – так?

– Как будто я тебе неприятен. Как будто я такой же монстр, как Батиста и его соратники. Пожалуйста, Элиза.

Я хочу верить в то, что он другой, но сейчас в моей голове путаница. И Батиста со своими сторонниками, и революционеры заявляют, что знают ответ на вопрос, каким должно быть будущее Кубы. При этом каждая сторона готова совершать отвратительные поступки, чтобы приблизить это будущее.

– Я запуталась. Я пытаюсь разобраться, но у меня не получается. Разве тебя не тяготит насилие, которое вы совершаете? А убийства?

– Как я могу не бороться за свою страну? Посмотри вокруг – ничего же не меняется. Если мы продолжим жить так, как живем, если мы не нанесем им удар, то мы будем виноваты в том, что наша страна загнивает. Посмотри, во что превратил нас Батиста. Посмотри, что он завез в страну. Гангстеры и наркотики – вот наследие Батисты. Не говоря уже о казино и борделях. Он отдал нашу страну американцам. Здесь, в чужой стране, у них больше власти, чем у нас в нашем доме. А они, в свою очередь, помогают Батисте – они дают ему оружие, которое он использует против своего народа, чтобы железной хваткой удержать власть. Американцы дома проповедуют свободу и демократию, а во всем остальном мире практикуют тиранию. Батиста – деспот. Ты и сама это знаешь.

Пабло прав, но мой отец был одним из тех, кто много лет назад пожертвовал большие суммы денег на президентскую кампанию Батисты, и его часто приглашают во дворец. Как я могу осуждать свою семью, своих родителей? В этом разница между мной и моим братом – для меня семья важнее страны.

– У Батисты руки по локоть в крови, – продолжает Пабло. – Но поскольку он подстилка американцев, он неприкосновенен. Он убил десятки тысяч кубинцев, и все же он остается у власти. Мы слишком долго терпели его жестокость – посмотри, к чему это нас привело.

– И ты думаешь, что ты и твои друзья можете его победить?

Выражение гордости в его глазах меня ужасает. Он действительно верит в то, что, вопреки здравому смыслу, их малочисленная группа может это сделать.