Принцесса с дурной репутацией - Надежда Первухина

— Не стоит, — сказал маркиз. — Голые стены, голый пол. И никаких ковров туда! А то святые послушники быстро окукливают… э-э, погружаются в молитвенный подвиг. А гвардия вообще должна круглосуточно бдеть, охраняя Его Высокоблагочестие. Кстати, на чердаке есть окна?

— Да…

— Застекленные?

— Конечно.

— Стекла следует вынуть. Так гвардии легче будет вести круговой осмотр.

Мы с Оливией переглянулись. Интересно знать, когда это стекла мешали круговому осмотру. Мешают они только в том случае, если из окна нужно вылететь какому-нибудь… насекомому.

— Заметьте, — поднял пальчик маркиз. — Я не обсуждаю с вами, что следует подавать на стол Его Высокоблагочестию и свите.

— Да, — кивнула Сюзанна. — Мы не обговаривали меню, а это так важно…

— Вот сейчас этим и займемся. Много ли в поместье цветочного меда?

— Достаточно.

— А варений, пастилы, желе?

— Они занимают большую комнату в подвале, маркиз.

— Замечательно, — протянул маркиз. — Две бочки меда — не самого превосходного качества — вам следует растворить в белом вине и поставить чаны с напитком на чердаке. Это питание для гвардии и послушников.

— Какой странный рацион! И потом, через открытые окна на сладость налетят мухи, комары, осы…

— Не страшно, — маркиз улыбнулся или изобразил улыбку, и вот это действительно было страшно. — Как налетят, так и поплатятся за это… Теперь о питании Его Высокоблагочестия. Он вкушает пищу в полном одиночестве и в своих покоях, то есть на крыше. Туда вы отправите чан с вареньем и четырнадцать дюжин куриных яиц.

— Все четырнадцать дюжин сразу?

— Да. Они должны лежать рядами в плоских корзинах и исключительно на солнцепеке.

— Но они же протухнут!

— Это вас не должно волновать, — кузнечикоид внимательно обвел всех нас своими жуткими глазами. — Если вы еще не поняли, к вам в замок приезжает исключительная личность. И у нее свои правила, свои вкусы, привычки и распорядки. Никто не вправе критиковать или, избави Исцелитель, осуждать вкусы и привычки Защитника веры. Все все поняли? Как видите, наши запросы невелики. И несложны. Так что, если вы немедленно приступите к выполнению поставленных задач, то потратите на это совсем немного времени. Как велик святой теодитор в своей непритязательности и скромности! Ступайте, я вас больше не держу. Сам я пока поезжу по поместью. Думаю, в ближайшие часы я вам не понадоблюсь, а все дополнительные вопросы мы обсудим за ужином.

Все мы вышли из покоев маркиза в состоянии тяжелого когнитивного диссонанса. Проще говоря, у нас на некоторое время поехали крыши.

— Крыша, — подал голос Фигаро. — Я, безусловно, повидал в этом замке разных гостей за годы своего служения, но еще ни один из них не устраивал себе покои на крыше. Даже леди Бланши, которая посещала его светлость, как припоминаю, пятнадцать лет назад, поселилась всего лишь в донжоне… Правда, она испортила пять комплектов льняных простыней, сделав из них себе платье со шлейфом, чтобы вывешиваться на нем по ночам из бойницы…

— Не отвлекайтесь, мессер Фигаро, — деликатно тронула дворецкого за плечо Сюзанна. — Давайте подумаем, кого нам послать на крышу.

— Сначала ее надо отчистить от мусора. Пусть это будут конюх, три его помощника…

— Маловато.

— Нам еще чердак от хлама разгружать.

— Логично. На чердак кого? Вассалов же нельзя — они рыцари, они не привыкли таскать тяжести… Горничных?

— Ни в коем случае! Можно подумать, они привыкли таскать тяжести.

— У меня идея, — сказала Оливия. — У нас ведь масса родственников болтается по замку, жрет, пьет и ни дрына не делает. Один Себастьяно Монтанья чего стоит! Надо их в принудительном порядке, в связи со сложившейся ситуацией, заставить помогать в подготовке к визиту Его Высокоблагочестия. Откажутся — всех в двадцать четыре часа вон из замка без узелков со съестными припасами!

— А вот это, — улыбнулся Фигаро, — отличная идея! Наконец-то затраты на проживание и питание этих господ окупятся.

— Я составлю список, распределю всех по фронтам работ, — сказала Сюзанна. — Главное — не пускать никого лишнего на кухню к кухаркам и главному повару. Мессер Кальве очень трепетно относится к процессу приготовления пищи, и его половник без пощады сразит любого, кто посмеет как-то этот процесс нарушить. К тому же он может и передником задушить. С него станется. Я, например, в кухню ни ногой, когда там мессер Кальве командует поварятами.

— Значит, кухню исключаем. Госпожа экономисса, жду вас со списком через полчаса. Госпожа Оливия, вы с компаньонкой…

— Мы с Люцией займемся украшением замка внутри. Ну, гирлянды повесим из бумаги, флажки, фонарики, — Оливию понесло в удивительные дебри, но я лишь кивала головой и улыбалась. — Опять же, мы столько гобеленов вышили — повесить надо.

— Как будет угодно. Главное — поменьше путайтесь под ногами.

Нет, а вот это — откровенная наглость! Да Оливия и я — первые в любом приключении!

Все разошлись. Мы с Оливией, как обычно, отправились в библиотеку — якобы для изготовления картонажных украшений, а на самом деле — для обсуждения сложившейся ситуации. Роясь на полках в поисках цветной бумаги или хотя бы книг с цветными картинками, мы с полчаса трещали по поводу загадочного гостя и его свиты. Мы, кстати, заодно просмотрели подшивку альманаха «Вестник Рома. Как живет Церковь трудами святого Защитника веры». В пухлых глянцевых альбомах «Вестника» было очень много гравюр — вот Его Высокоблагочестие освящает новую партию инструментов для пыток и казней, вот благословляет лиганийские регулярные войска, вот дает аудиенцию королеве, вот объезжает поля спелой ржи где-то в провинции, вот совершает молебен на введение Старой Литанией санкций против Союза Республик Ветхого Совета… Но ни на одной гравюре мы не смогли рассмотреть лица святого теодитора. То есть смогли бы, но всюду оно было завешено плотной вуалью, даже без прорезей для глаз. В каком-то из альманахов мы прочли, что эта мера применяется для того, чтобы свет лица Винченцио Доминикано не лишил зрения простых смертных. И в целях общей безопасности. Его величество тоже вон постоянно ходит в шлеме, даже, говорят, моется в нем и спит. А мало ли! Вдруг враги Литанийского королевства, узрев высокие лица, сглазят их? Такой возможности никогда нельзя исключать. Даже собственных ведьм приходится сжигать по сто — двести штук ежемесячно, судя по рапортам недремлющей святой юстиции. А если против нас еще и заграничные ведьмы ковы плетут, а они наверняка плетут!

Начитавшись «Вестника Рома», мы почувствовали себя несколько обалдевшими. Оказывается, у Старой Литании столько врагов, что внешних, что внутренних, — ужас! И если бы не активное вмешательство в дела королевства Его Высокоблагочестия, нам всем давно бы пришел трындец. А так — народу хоть репу пареную есть можно. И брюкву — в изобилии, и репчатый лук с квасом.