Сетевой - Екатерина Осянина

– Оля, – вдруг серьезно сказал Олег совершенно трезвым голосом, – а ты не хочешь нам ничего рассказать?

– А… Э… – Я мычала и крутила головой, пытаясь срочно перевести все в шутку, но ничего умного не приходило в голову. Да я сегодня просто птица говорун, отличаюсь умом и сообразительностью!

– Например, откуда у тебя в двери появилась симпатишная дырочка от пули? – вкрадчиво продолжил Олег.

– От пули? – Я изобразила удивление, судорожно придумывая убедительное вранье. – А… это не от пули, не. Это я пыталась замок новый врезать, и вот… дрелью…

– Сама?! – Олег изобразил на лице отчаяние и прикрыл глаза рукой. – Я же предлагал! – Он убрал руку, с пьяной серьезностью посмотрел мне в глаза и сурово произнес: – Завтра приду и поменяю!

– Ладно. – Я была сама покорность. Придется срочно купить новый замок. И дрель!

Мы еще немножко посидели, болтая о том о сем, потом они засобирались домой. Мы опять долго топтались в прихожей, обнимались и прощались. Олег горестно вздыхал и качал головой, ковыряя пальцем дыру от пули. Потом они в обнимку вывалились в подъезд и начали шумно спускаться по лестнице, хихикая и подталкивая друг друга. Внизу они начали петь песни, потом все стихло. Я вернулась на кухню и вымыла посуду, радуясь, что в моей жизни есть близкие люди, которым не все равно, что со мной происходит. Надо же, Маринка даже обошлась в этот раз без своих извечных нотаций. Значит, что-то подозревает. Верный признак!

Новогодние праздники выдались малоприбыльными. Заказов почти не было. Я изнывала от безделья. Перелопатила все свои любимые ленты новостей и блоги, досмотрела очередной сезон сериала про шпионов, поторчала у окна, любуясь сказочным снегопадом. Олег, как и обещал, поменял мне замок на входной двери. А сверх того принес какую-то специальную замазку и заделал дыру от пули. И даже закрасил какой-то специальной краской, так что, если не присматриваться, было почти незаметно.

Алексей за эти дни позвонил еще пару раз. Я каждый раз уверяла его, что в порядке, хотя втайне мне хотелось наврать ему что-нибудь, чтобы он примчался.

В конце концов я не выдержала и зашла в игру.

Парни мне снова обрадовались, и мы лихо зачистили пару данжей, сорвав большой куш на громадном боссе – каждому члену команды достался хороший трофей.

Алексей в игре тоже появился, но в беседу не вступал, общался в общем игровом чате. Я слегка надулась и вышла из игры.

Тут же появился Тролль и начал меня упрашивать разрешить ему поиграть Закидонским. Только поиграть. Я долго упиралась и не хотела его пускать, помня серьезные Лешины заявления. Но этот настырный барабашка преследовал меня по всей квартире и беспрестанно ныл, изводя меня своими дурацкими «Ну да-а-а-ай поигра-а-а-ать!», «Ну немно-о-о-о-о-жечко!»

Я скрывалась от него в туалете и в ванной, но он доставал меня тем, что дергал за ручку и продолжал завывать из-за двери.

Я сдалась, но взяла с него слово, что он не будет вступать ни в какие контакты. Категорически! Никаких чатов, никаких диалогов! Ни с кем!

Он оставил меня в покое и занялся игрой. Вот же маньяк!

Я быстренько собралась и вышла на пробежку.

Тротуары были завалены снегом по щиколотку, в праздники их чистили как-то вяло. Бежалось тяжело. Я решила изменить маршрут и свернула к парку.

Сквозь кованую ограду было видно, что в парке народа почти нет. Пара собачников чинно выгуливала своих питомцев и, вероятно, обсуждала собачьи вопросы. Зверюги, две большие и одна маленькая, резвились в сугробах, носились вокруг своих хозяев и периодически затевали шуточную свару. Когда я вбежала на территорию парка и начала нарезать круги мимо них, они даже не облаяли меня.

Когда я, изрядно себя погоняв, решила, что на сегодня хватит, и зашла на финишный круг, направляясь к воротам, собачники уже покинули парк. Повалил снег, который так любят рисовать в Голливуде в фильмах про Рождество. Сугробы, где выгуливались собаки, были все изрыты собачьими следами и усеяны экскрементами. Чистый белый снежок буквально на глазах прикрывал все это безобразие, и парк снова стал прекрасен и безлюден, не считая меня. Только черные стволы деревьев и кружево веток. Только белый снег, заполнивший все пространство вокруг меня и практически лишивший меня обзора. Тишина и редкое карканье ворон.

Я затормозила, чтобы полюбоваться и прислушаться. Стараясь не пыхтеть и выровнять дыхание, медленно двинулась к воротам. Снаружи, за красивым кованым кружевом забора, на той стороне улицы, я заметила знакомый черный внедорожник, и в животе у меня что-то сжалось, как будто я на качелях взлетела на самый верх.

Двое прохожих двигались вдоль ограды к парковым воротам, и когда мы поравнялись, я вдруг заметила, что из внедорожника выскочила высокая черная фигура и бросилась через дорогу в мою сторону. В животе сжалось еще сильнее, как будто качели ухнули вниз с самой высокой точки. На меня нашел какой-то ступор, поэтому, когда те двое мужиков, которых я приняла через ограду за прохожих, взяли меня с обеих сторон под руки, я почти не сопротивлялась. Заорать мне почему-то тоже в голову не пришло. Я неотрывно следила взглядом за черной фигурой, пересекавшей проезжую часть. Поэтому очень четко увидела, как из-за угла парка резко, с визгом, вырулила большая черная машина с тонированными стеклами и понеслась прямо на человека, как он попытался еще быстрее добраться до нашей стороны дороги, как машина вильнула в его сторону, снова взвизгнула тормозами и остановилась перед нами. Меня уже тащили под руки, но я, вывернув голову, видела, как мужчина в черной кожаной куртке покатился по белой дороге с черными следами от колес и остался лежать у обочины лицом вниз, и что у него короткие светлые волосы.

Перед дверью черной машины я рванулась из рук державших меня мужиков и сумела освободить одну руку. Я попыталась достать свой шокер, но он, как назло, застрял в кармане спортивной куртки. Потом меня дернули за другую руку так, что я свалилась на снег, на меня насел один из «прохожих», и я почувствовала укол в плечо прямо через рукав куртки. После этого сил сопротивляться и кричать уже не было, и я зарычала от бессильной злобы. Глаза сильно защипало, и нечем было их вытереть. Я зажмурилась и почувствовала, что меня в какие-то пару секунд подняли и зашвырнули на заднее сиденье машины. Мне стало темно и тепло. Последнее, что я испытала, – это необъяснимый ужас от того, что тот человек до меня так и не добежал.

А то, что было дальше, я почти не помню. Честно. Был какой-то тусклый свет и какие-то размытые пятна. И какие-то голоса, которые говорили со мной. Я пыталась тоже с ними говорить, но они меня, кажется, не понимали или не слышали и сердились. Было темно, и холодно, и тошно. Время от времени накатывала обида, но я не помню, на кого или на что я обижалась. Дурной сон все не кончался, мне становилось все хуже и хуже, настолько, что в итоге стало все равно.

Потом мне стало светло и холодно. Я открыла глаза и снова увидела какие-то размытые пятна. Услышала голоса. Не такие злые, как те, в дурном сне. Через какое-то время я начала понимать, что они говорят.