Крыло Люцифера - Том Мартин

— Виноват, уж точно не хотел, чтоб вы посчитали меня маньяком, все дело лишь в том, что мне очень нужно переговорить с вами. Я сходил к ректору: он слышал, что вы улетели в Перу.

По спине Кэтрин будто пробежал холодок: «А ректор-то откуда узнал, что мы едем в Перу?»

Безумов продолжил:

— Поскольку я тесно знаком с работой профессора, то понял, что рано или поздно вы объявитесь тут. Я вылетел следующим рейсом за вами, прямо из Лимы отправился сюда и стал ждать в надежде, что встречу вас здесь. И, по счастью, дождался. Простите меня, я совсем не хотел вас напугать.

Держась, будто инка-аристократ, Безумов велел обоим индейцам взять багаж Рутерфорда и Кэтрин. Джеймс тут же встал у них на пути, не давая пройти в вагон. Кэтрин стала рядом с ним, лицо потемнело от гнева. Безумов, продолжая тянуть Кэтрин свою руку, с очаровательной улыбой проговорил:

— Прошу вас, позвольте мне отвезти вас в мой отель.

Его потуги выглядеть благородным не произвели на Кэтрин впечатления. Еще в первую встречу этот человек не понравился ей, и вот он опять тут. Однако сейчас ей в тысячу раз неприятнее было его присутствие, его назойливое внимание и явная нервозность.

— Спасибо, не стоит беспокоиться. Мы как-нибудь устроимся сами.

Сокрушаясь, Безумов покачал головой.

— Боюсь, автобус уже битком набит. И свободные номера остались только в моем отеле. У вокзала меня ждет машина. Прошу вас, позвольте подвезти вас. Вещи ваши мы можем оставить в гостинице, а затем пешком прогуляться до развалин. Я вас подожду.

Безумов повернулся и стал быстро удаляться по платформе. Спрыгнув с подножки вагона, Кэтрин и Рутерфорд глядели ему вслед. Рутерфорд удивленно заметил:

— Что за тип? Мы же сами не знали, что поедем сюда. Пока не познакомились с Эрнаном. Вам не кажется, что он на стороне врагов профессора? И почему он как одержимый настаивает на разговоре с вами? Как-то слабо верится в то, что он полмира пролетел, чтобы заполучить слабый шанс выследить вас.

Кэтрин задумалась.

— Не знаю… Просто не знаю, что и думать. Но в одном уверена точно: я его боюсь.

Она повернулась к Рутерфорду и заглянула ему в глаза.

— Что делать? Бежать? Он все равно найдет нас — согласны? Но даже если он опасен, он ничего не сделает, пока не выведает, что ему надо. Может, стоит поговорить с ним, но осторожно, не сообщая ничего важного: просто выяснить, что связывает его с профессором. А потом придется сразу же уносить отсюда ноги. Как вам такой план?

Кэтрин протянула руку, взяла его за предплечье и мягко сжала. Рутерфорд чуть помедлил, затем накрыл ее ладонь своей и кивнул.

Индеец — водитель Безумова — придержал открытую дверь, пока сначала Кэтрин, а за ней — Рутерфорд садились в машину. Безумов сидел на переднем сиденье, и Кэтрин заметила его напряженный взгляд в салонном зеркале. Несмотря на то что странный русский пугал ее, она все еще кипела от ярости. Короткая улыбка мелькнула на худом лице Безумова.

— Доктор Донован, простите, пожалуйста, за то, что напустил на себя таинственность. Когда я впервые увидел вас, решил поначалу, что вы простой ученый, и принял решение не говорить с вами о теме нашей с профессором совместной работы. Ну а поскольку вы прилетели сюда, я понял: вам что-то известно, поэтому считаю, мы с вами должны открыться друг другу.

Кэтрин и Рутерфорд настороженно смотрели на него. Водитель завел двигатель и направил машину от станции вверх по грязной дороге к Мачу-Пикчу. Безумов продолжал:

— Я из России, из Санкт-Петербургского филиала Академии наук. По специальности геолог, но, как и профессора, работа моя увлекла меня в сторону от основной темы. Я стал специалистом по антарктическим скалам и в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году возглавил экспедицию к месту, называемому у вас Землей Принца Харальда — это часть побережья Антарктиды, — где сделал грандиозное открытие: нашел подтверждение теории о произрастании тропической флоры в Антарктиде в период позднего палеоцена-начала эоцена. Это однозначно свидетельствует о том, что климат там когда-то был тропическим… В двух словах: Советский Союз развалился, мой департамент прекратили субсидировать, исследования мои никого не интересовали — за исключением профессора Кента. Он первый связался со мной в тысяча девятьсот восемьдесят девятом, и с тех самых пор мы работали над вопросами, имеющими отношение к геологии и климату Земли нынешней эпохи.

Безумов оттянул ремень безопасности и развернулся к ним лицом.

— Сказав «нынешней эпохи», я имел в виду период с последнего обледенения — то есть последние сто тысяч лет.

Кэтрин скептически взглянула на русского:

— Так почему ж было сразу не рассказать, зачем было преследовать нас на краю света?

Безумов деланно улыбнулся и задержал на ней свой пристальный взгляд:

— Милая девушка, работа почти пятнадцати лет близилась к завершению, когда я вдруг узнал, что профессора нет в живых. Вы, полагаю, понимаете, как меня беспокоили плоды нашего совместного труда.

Рутерфорда это не убедило.

— Если вы работали вместе, почему же у вас не осталось копий документов?

Безумов сохранил улыбку, однако теперь было в ней что-то покровительственное, едва ли не пренебрежительное:

— Джон — о, простите, Джеймс, правильно? — за два дня до своей смерти профессор позвонил мне и сообщил, что обнаружил подтверждение того, что климат в Антарктиде до четырехтысячного года до нашей эры был благоприятным, то есть этот материк являлся отнюдь не ледяной пустыней и его климат был вполне пригодным для комфортного существования. Со времени того путешествия мне не выпало ни одной возможности вернуться в Антарктиду, и никто не заинтересовался тем, чтобы поддержать мои гипотезы. Над работой всей моей жизни, над моим открытием нависла опасность быть потерянным для науки и всего человечества. Я должен знать, что открыл профессор.

Кэтрин думала лишь об одном: «Карты. Свидетельство, на которое профессор ссылался, — скорее всего, коллекция карт. Вероятно, он полагал, что обнаружил последний фрагментик этого «паззла», или же решил, что пришло время посвятить Безумова в свои открытия».

— Но я-то здесь при чем? Почему вы преследовали именно меня? — спросила она.

Безумов невесело усмехнулся:

— Да потому, Кэтрин, что вы фактически являетесь ближайшим родственником профессора. Кто же в состоянии привести в порядок его дела в Англии, если не вы? Ко всему у вас будет полный доступ.

Кэтрин ошеломленно молчала.

«Может статься, Безумов и вправду хорошо знал профессора Кента. Иначе откуда ему известно, насколько я была близка ему? Но почему, почему интуиция не велит мне доверять русскому?»

Легендарные руины Мачу-Пикчу раскинулись на горном уступе, который нависал над расположенной глубоко внизу обширной, укрытой джунглями долиной. Добраться туда можно было по тропе: поначалу она ведет на север, через покрытые лишайниками скалы горного склона, затем сбегает вниз, огибая валуны, петляя в густой траве и мелколесье. Склоны окружающих гор внезапно скрываются за белыми спинами облаков. Тот, кто хоть раз видел этот сюрреалистический пейзаж, не забудет его никогда.