Любовь - Рихард Давид Прехт

Для эволюционного психолога считающееся типичным половое поведение является «биологическим модулем», доставшимся нам в наследство от каменного века, а для феминистки — это «социальная конструкция» нового времени. При этом никого не интересует, что в историческом плане эти противоположные направления возникли в одно и то же время, а именно в конце 1960-х годов. Споры 1968 года потрясли казавшиеся до тех пор незыблемыми истины. Вопрос о мужчине и женщине с вопиющей очевидностью потребовал переосмысления и упорядочения. Точно так же феминистские изыскания и социобиология имеют в своей основе одно и то же заблуждение. «Анатомия — это не судьба!» — швыряют феминистки в лицо сторонникам биологического мировоззрения. О нет, природа определяет наше половое поведение, злорадно отвечают эволюционные психологи.

Легко назвать причину такого упрямого взаимонепонимания. Обе теории страдают одним и тем же философским недостатком. Ошибка грубо биологического взгляда заключается в наивном понимании «природы». Если мы утверждаем, что природа определяет наше половое поведение, то мы должны знать, что такое «природа». Но то, что мы считаем «природой», наделе всегда является плодом нашего о ней мышления. Наши представления о природе не являются ее фотографиями, а лишь человеческим ее толкованием. Природы «в себе» мы попросту не знаем. Все, что мы знаем, это картина, которую мы проецируем.

То же самое касается и таких феминисток, как Джудит Батлер: все есть толкование, результат приписывания! По сути, это, конечно, верно, но в этих рассуждениях есть один изъян. Стремление выявить в каждом биологическом утверждении личностную интерпретацию и следование неким культурным образцам в какой-то момент непременно приводит к абсурду. При таком подходе теоретически я могу объявить любое утверждение об окружающем нас мире «игрой словами» — включая, между прочим, и свои собственные утверждения! Именно так и поступили некоторые ведущие представители французской философии в 1980-е и 1980-е годы. Их «деструкция» человеческой логики, паттернов мышления и мнимых фактов стала последним писком философии. Слава богу, теперь можно сказать, что эта игра опостылела как самим философам, так и — в еще большей степени — их читателям. «Деконструктивизм» теперь уже не в моде.

Разве нельзя полагать, что мы слишком переоценили вопрос о том, что человеку по его природе вообще предопределена какая-то половая роль? Так же глупо было бы утверждать, будто в природе не существует ««чего, что с биологической точки зрения определяло нашу половую идентичность. Истина находится посередине: от природы нам дается пол, но не идентичность. Например, гомосексуалисты ведут себя не по-мужски, когда домогаются близости с другими мужчинами. То же самое касается и транссексуалов. Может, стоит объединиться в следующем пункте: пол есть нечто биологически данное (хотя и не рази навсегда). Идентичность, напротив, есть «поступок». Она рождается из привычек, чувств и самосознания. Если биологический пол дан мне от природы, то от меня зависит, каким образом я воплощу в поступке эту данность.

С этим согласятся многие феминистки. Однако для эволюционного психолога такое разделение пола и половой идентичности является смертельным ударом по теории. Не может быть такого, чтобы социальный пол был рыхло и ненадежно связан с полом биологическим. Нет ничего удивительного, что эволюционные психологи видят в происходящем в западной культуре размывании половых ролей большую проблему, если даже не культурную деградацию. Единственное, что, вероятно, несколько успокаивает эволюционных психологов, это взгляд в сторону от нашего совершенно замечательного общества. Давайте лучше присмотримся к другим культурным мирам. Везде ли с мужчинами и женщинами происходит одно и то же? И в одной ли «культуре» дело, если мы можем повсеместно наблюдать похожее или даже одинаковое половое поведение?

Она была одним из самых известных и авторитетных ученых своего времени. Сорок ее книг были переведены на множество иностранных языков. Она стала почетным доктором 28 университетов. Она оказалась первой женщиной, показавшей миру, что созданный нами образ пола является лишь одним из возможных образов и что отношения между мужчиной и женщиной могут быть не такими, каковы они в западной цивилизации. Она доказала это в тысяче своих книг и статей. Для движения 1968 года, особенно для его участниц, эта женщина стала иконой, и тем драматичнее было ее падение.

Маргарет Мид родилась в 1901 году в Филадельфии, старшим ребенком из пяти детей, в семье, известной своими либеральными политическими взглядами. В нью-йоркском Колумбийском университете она стала любимой ученицей знаменитого профессора Франца Боаса. Этот немецкий этнограф пользовался в Нью-Йорке вполне заслуженной общемировой славой. Именно Боасу удалось доказать, что индейцы пришли в Северную Америку из Азии через Берингов пролив. В то время Боас изучал культуру индейцев, иннуитов (эскимосов) и полинезийцев. Маргарет Мид было 23 года, когда Боас отправил ее в экспедицию на остров Самоа в Тихом океане. Этот полинезийский остров был мифом западной фантазии, раем, населенным невинными дикарями, предметом сексуальных грез. Предоставленная самой себе, Мид приступила к самостоятельным исследованиям. Боас дал ей следующее задание: выяснить, протекает л и половое созревание девочек на Самоа так же, как в Соединенных Штатах? Мид стала гостем одной переехавшей на Самоа американской семьи. Занятия местным языком по часу в день помогли ей понимать женщин, которых она опрашивала. Мид выбрала 25 самоанских девушек, которых она пол года расспрашивала об их чувствах и переживаниях. Книга, которую написала Мид об этом исследовании, стала научной сенсацией. Книга называлась «Coming of Age in Samoa» («Детство и юность на Самоа»).

Вывод был таков: половое созревание на Самоа протекает совершенно не так, как в западном мире. Согласно выводам Мид, юные жительницы Самоа живут в по-истине райском согласии с собой, с мужчинами и с природой. Ролевые конфликты, подавленность и страх — постоянные спутники созревающих девочек в Соединенных Штатах 1920-х годов — были совершенно незнакомы девушкам Самоа. Было легко назвать причину: жизнь туземцев была беззаботной, потому что самоанские мужчины не угнетают женщин, а относятся к ним как к равным.

Результаты, полученные Мид, вдохновили Франца Боаса, потому что в начале XX века умы будоражил вопрос, не устративший своей актуальности до нашего времени: чем определяется половое поведение — врожденными природными свойствами (nature) или воспитанием (nurture)! Направление, называемое сегодня эволюционной психологией, было в то время представлено группой радикальных дарвинистов и социал-дарвинистов. Их противники, такие, как Боас, напротив, сочувствовали представителям молодой тогда науки, изучавшей поведение — бихевиоризма. Если ролевое поведение человека целиком и полностью является врожденным, аргументировал свои возражения Боас, то из правил поведения не может быть больших исключений. Но почему в таком случае столь отличаются друг от друга разные культуры? Выводы книги Маргарет Мид как нельзя лучше соответствовали концепции Боаса. В работе содержалось доказательство того, что культуры могут быть абсолютно различными, особенно в том, что касается ролевого поведения мужчин и женщин.