Хренодерский переполох - Татьяна Андрианова

— А давайте его на кол осиновый посадим, чтобы не мешал честным людям спокойно предаваться горю!

Идея понравилась всем. Народ одобрительно загалдел:

— На кол!

— Конечно, на кол его!

— Это ж сколько достойных людей из-за него, супостата, протрезвело!

После последнего выкрика народ преисполнился энтузиазма наказать супостата. Селяне похватали со стола все, что можно было хоть как-то использовать как оружие, включая увесистые ложки, памятуя народную мудрость, призывавшую опасаться ложки, один удар которой может привести к тому, что протянешь ножки. Все вскочили на ноги в едином порыве. Стол опрокинулся. Сельчане осерчали еще больше. Флоднег понял, что если сейчас вовремя не сделать ноги, придется драться, что нежелательно. Истребление местного мирного населения ему, может, и простят, но оно ляжет пятном на его карьеру. Можно было спустить на распоясавшихся сельчан вервольфа, но это пришлось приберечь на крайний случай. Лютый полумер не понимал, он порвет в клочья большинство людей, прежде чем его удастся приструнить, остальных заразит ликантропией. Что ж, хорошее пополнение стаи для вливания новой крови тоже не помешает. И маг сделал то, что всегда хотел, только не решался сделать, чтобы не уронить свой авторитет в глазах студентов: он лихо вскочил на человека-волка верхом, заставив нежить удивленно взвизгнуть и присесть от неожиданности, и ткнул пятками в лохматые бока. Лютый взревел, подпрыгнул на месте, как взбесившийся кузнечик, и, вытаращив и без того зверские глаза, помчался прямо на остолбеневших селян.

Народ с воплями ринулся в стороны, кто упал, кто попытался залезть под стол. Умудренные опытом семейной жизни женщины не растерялись и дружным залпом метнули во всадника всем тем, что у них как раз находилось в руках. Импровизированные снаряды преимущественно достигли своей цели. Снайперского умения представительницам прекрасного пола было не занимать, тем более что воевали они за собственных мужчин, трогать которых не позволят даже дракону. Часть импровизированных снарядов, состоящих из различной домашней утвари, Флоднег успел либо перехватить, либо отбить руками. Но тем не менее обзавелся внушительной шишкой на лбу, по которой тут же стукнул край кастрюли с длинной лапшой, опустившейся на голову мага. Одной рукой он ухватил летевшую прямо в лицо скалку, другой судорожно вцепился в железную крышку от сковороды. Получившийся чудо-рыцарь со скрежетом перепрыгнул поверженный стол, словно убиенного монстра, и с грохотом умчался в темноту, распугивая кошек и собак. Местные шавки, в жизни своей не видевшие такого ужаса, быстро рассредоточились по будкам, кто в какую успел, причем в некоторые собак набилось до четырех сразу, и наружу торчали разнокалиберные лапы и хвосты, как перемешанные части конструктора. Шокированные кошки падали со своих заборов и моментально вскарабкивались на крыши и деревья, пугая уснувших в гнездах птиц. Так что по пути следования мага стоял просто невыносимый гвалт.

Селяне очухались, устыдились своего постыдного отступления перед лицом явно малочисленного противника, схватили табуретки, вилы, косы, лопаты, разбили стулья на колья и с факелами наперевес помчались догонять супостата, дабы наказать злодея за испорченные поминки или хотя бы выдворить его из Хренодерок.

Валсидал, осторожно кравшийся по задворкам села, услышал шум и невольно пригнулся, ожидая, что вот-вот из-за поворота выскочат разгневанные селяне с колами наперевес и попытаются его умертвить.

— Догадались, что ли? — бормотал под нос он.

Привыкший в тесной камере к одиночеству вампир часто разговаривал сам с собой, что неудивительно, учитывая, сколько времени он был один. Иногда Валсидал ласково величал себя «моя прелесть», потому что ближе, чем он сам, у него никого не было.

— Но как? Все-таки надо было догнать эту селянку и убить.

Образ бодро улепетывающей во все лопатки рыжеволосой девушки на мгновение затмил в его сознании основную цель. Но тут шум опасно приблизился, и из-за очередного плетня с ужасными звоном и скрежетом выскочил всадник в шлеме и на лихом коне, с ходу перескочил плетень и умчался в ночь, не заботясь о препятствиях на своем пути. Конь, при ближайшем рассмотрении оказавшийся вервольфом в стадии полуволка-получеловека, легко брал случайные барьеры и мчался дальше, не сбавляя темпа. Всадник, оседлавший столь необычное средство передвижения, выглядел весьма экстравагантно, на вкус Валсидала. Кожаные штаны и куртка удивления не вызывали, а вот крепко стиснутые скалка в одной руке, крышка кастрюли в другой и нахлобученная на голову кастрюля, из которой свисали длинные лохмы лапши, не выдерживали никакой критики.

— У них сегодня праздник, что ли?

И только он это произнес, как из-за того же плетня выбежала толпа селян с сельхозорудиями наперевес, что окончательно шокировало совершенно обалдевшего от такого поворота событий вампира. Он метнулся было в сторону, но споткнулся, ударился о чей-то забор, потерял остатки равновесия, рухнул в лопухи и затаился со слабой надеждой, что не найдут. Впрочем, его никто и не думал искать. С грозными воплями:

— Лови нежить проклятую, а то уйдет! Бей его, ребята! — промчались селяне мимо, поднимая дорожную пыль и потрясая своим разнообразным оружием.

Валсидал подождал, пока пыль уляжется, и поднялся на ноги. Знакомиться с местным народонаселением он пока не был готов. Встреча с каждым по отдельности — еще куда ни шло, а вот толпа сначала затопчет, и только потом станет разбираться. Если, конечно, станет. Но как только вампир выбрался из придорожных кустов, он нос к носу столкнулся с босоногим мальцом, чей курносый нос украшала такая густая россыпь веснушек, что вампир ясно видел их даже в темноте. Пацаненок был одет в штаны на помочах и льняную рубашку. Это взъерошенное рыжее чудо, которому на вид было никак не больше пяти лет, не только не мерзло на промозглом весеннем ветру, но еще умудрялось воинственно сжимать в руке внушительную лопату.

— У-у-у, нежить! — угрожающе взвыл ребенок и попытался огреть лопатой вампира, опешившего от такого проявления агрессии в столь юном возрасте, но промахнулся.

Слишком тяжелый для мальчишки инструмент перевесил своего воинственного обладателя и поверг его в дорожную пыль. Ребенок взвыл. Успокаиваться он явно не собирался и уж точно не считал бой оконченным: руки и ноги мальца лупили в разные стороны с энтузиазмом рыбы, выброшенной на берег.

— О! Лопата! Как раз она-то мне и нужна, — радостно оскалился вампир, блеснув клыками в серебряном свете луны. Алукард не без опаски приблизился к воинственному представителю младшего поколения Хренодерок и без каких-либо угрызений совести отобрал грозное орудие у ребенка.

— Лопата детям не игрушка, — назидательно заметил он.

— Убью! — завопило в ответ веснушчатое создание. Малец шустро вскочил на карачки и с невиданной доселе прытью помчался вслед за обидчиком.

Вампир вовсе не желал воевать с ребенком, поэтому счел за благо ретироваться, пока шустрое дитя не впилось молочными зубами ему в ногу. Свой побег с чистой совестью позже можно назвать тактическим отступлением, вызванным острым приступом гуманизма по отношению к местному населению. Вслед ему неслись кровожадные вопли мальца с пламенным призывом к односельчанам вернуться и в клочья порвать наглого умыкателя чужих лопат.