Кружева лжи - Анастасия Дока

Мастер поднялся, и они осторожно вышли в коридор. Гольцев знал, что сам предоставляет Юрию шанс на побег, если, безусловно, тот замешан в смерти Васильевой. Но чувствовал, мужчина ни при чём. Он искренне страдал, узнав о смерти Ангелины. Для себя Гольцев решил: Юра не опасен.

И мать, и сестра сейчас бы качали головами, возмущённо взмахивали руками, ругая его за необдуманность действий, но Гольцев, даже зная это, продолжал вести мастера к входной двери. Оказавшись на улице, отпустил.

Юрий кулём плюхнулся в снег.

– Я любил Ангелиночку. Так любил… – говорил он, качаясь взад-вперёд. – Она была для меня всем. Я ведь ради неё хотел учиться пойти, отдать салон Кириллу. Я… я готов был измениться. Почему так произошло? Почему, как только мне стало казаться, шанс есть, моя девочка… – договорить не сумел. Сильно ударил кулаком по снегу. Сначала правой рукой, затем левой. Зарылся лицом в белый ворох. А затем поднял лицо к небу и закричал.

Крик, полный боли, распугал ворон на ближайшем дереве. Маленькая стайка вспорхнула с веток и затерялась в серых облаках.

– Я любил тебя со школы, маленькая моя. Как же я тебя любил. Я убью эту падлу, – Юрий поднялся с колен, сжал кулаки, грозно посмотрел на Андрея. – Скажите, кто это сделал, и я сам его закопаю. Собственными руками задушу тварь.

– Успокойтесь. Ваша агрессия понятна, но своими действиями вы не поможете Ангелине.

– Помогу! Ещё как помогу! Я за неё любого…

– Верю, – перебил Гольцев. – Но поймите, если вы действительно хотите помочь, ответьте на мои вопросы.

– Вопросы? Хорошо. Да… Конечно, я расскажу всё, что угодно, лишь бы вы нашли этого подонка. Только пообещайте, если вы найдёте эту сволочь, вы отдадите мразь мне.

Андрей против воли закашлялся. Такого предложения он не ожидал.

– Простите, Юрий, подобное обещать не стану. Убийца ответит по закону. Другого варианта быть не может.

– По закону? – на лице проскочило разочарование. – По закону… Хрен с вами… Спрашивайте. Только давайте в мой кабинет.

– Замёрзли?

– Курить хочу. А сигареты там остались.

Гольцев довольно долго ждал, пока Юрий придёт в себя. Мастер начинал курить, тушил сигарету прямо о подоконник и приступал к следующей. И так, пока не закончилась пачка.

– Я бросить собирался, – сообщил с горечью. Отошёл от окна, посмотрел на Андрея. – Месяц прошёл, как я отказался от курева. Эта пачка валялась как напоминание о счастливых деньках. Не думал, что пригодится. Сука. Ангелинка ненавидела сигареты.

– Вы хорошо её знали?

– Я её любил.

Гольцев достал телефон, включил диктофон:

– Когда вы познакомились с Васильевой?

– В школе. Я увивался за ней, цветочки дарил. Каждый раз сбегал с последнего урока, мчался в цветочный ларёк и покупал розы. Отец у меня хорошо зарабатывал, на карманные много давал, а я тратил на цветы. После уроков наблюдал из-за угла школы, как Ангелинка девчонкам хвастается. Она так улыбалась.

– Вы ей не признавались в чувствах?

– Смеётесь? – Юра открыл пачку, вспомнил, что ту пуста, отшвырнул в сторону. – Я никогда Ангелинке о любви не говорил. Знал, пока я такой, всё бесполезно.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы вы её знали, не стали спрашивать. Я учился с ней в одной школе, классом старше, а жил по соседству в том же доме, в квартире, напротив. Она со мной даже не здоровалась, хотя, наверняка, знала, что мы с одной параллели. А, может… и не знала. Она не обращала внимание на недостойных. На таких, как я, короче. За ней, знаешь, какие парни ходили. Старшеклассники красавцы. Все на понтах и без комплексов, а я был рыжим толстым. В общем, не её поля гриб. – Юрий грустно рассмеялся.

Гольцев задал следующий вопрос:

– А как так вышло, что вы стали общаться?

– Повзрослели. Наверно. Я рисованием всегда увлекался, но в художку не взяли. Отец видел, что я нашёл себя и помог открыть салон. Он был первым, кому я набил татуху.

– А о его здоровье тоже не беспокоились? – не удержался Гольцев. – Если что не так, его проблемы?

– Нет. Ему татуха делалась, как надо и в другом салоне. Я там типа учился у лучших. Но там бабло есть, а здесь… – вздохнул. – Отец у меня мужик хороший, только с годами не молодеет. Сейчас все бабки уходят на его таблетки. Он у меня сердечник со стажем. Неизвестно сколько ему осталось. Я думал, приведу к нему Ангелинку, познакомлю, порадую отца напоследок. А теперь…

– Вернёмся к Васильевой.

– Да. Вернёмся… У меня как раз лицензия закончилась, когда я встретил Ангелинку. Думал всё. Салону кранты. Закроют, а я останусь ни с чем. У нас ведь…

– Не совсем законная деятельность, я понял.

– А тут Ангелинка. Явилась как-то вечером и предложила мне помощь. Не безвозмездно, конечно. Моя девочка ничего не делала даром. Короче, мы договорились. Она мне помогает с деньгами, я ей присылаю курьера с подарками. А мне, что, сложно? Нет, конечно. Я ведь для неё горы сверну. Подумаешь, подарки, звонки, СМС-ки. Да я бы сам пришёл, если бы она попросила! У тебя сигареты нет?

Гольцев помотал головой.

– Бл..ь. Тяжко-то как.

– Вы помогали друг другу. Но зачем ей это нужно, она не говорила?

– Я и так понимал. Какого-то Марка хотела заставить ревновать. Я надеялся, она наиграется, и меня заметит. Я же готов был измениться, продать салон, поступать в универ заново. Думал, стану таким, как ей захочется.

– Ясно… – вздохнул Гольцев. – Что-то конкретное о Марке рассказывала?

– Нет. Только, когда татуху приехала набивать, сказала, что та ей с ним поможет. Типа тату их должно сблизить. Хрен знает почему…

– Рисунок что-то означает?

Юрий пожал плечами:

– Ангелинка приехала уже к закрытию, была пьяная и языком ворочала с трудом. Может, она и не хотела татуху, а так со злости ляпнула. Придумала какую-то фигню и решила её набить.

– Но вы несмотря на её состояние, всё равно сделали татуировку.

– Так она меня со слезами умоляла! Типа, если откажусь, значит, тоже её не люблю. А я ведь её любил!

Гольцев плотно сжал губы. Ангелина была манипулятором, а Юрий от любви потерял голову. Ни первую, ни второго он не понимал. И обоим искренне сочувствовал.

– После того, как вы сделали ей татуировку, вы с ней виделись, созванивались?

– Нет. Она проспала здесь всю ночь. В четыре, примерно, я вызвал ей такси, и она уехала. Даже не попрощалась. Если бы я знал, что больше никогда её не увижу, то… Чёрт… Я ни за что бы не отпустил. Ни за что.

Снежана не могла сдержать слёз. Она всё плакала и плакала, повторяя, что Марк невиновен. Она искренне в это верила и пыталась убедить детектива. Та вздыхала, не произнося ни слова.