Сингомэйкеры - Юрий Никитин

— Еще с ними меньше конфликтов, — добавил Жуковхмуро. — Все-таки родня.

— Свои, — согласился и Цибульскийлицемерно. — Всегда помогут друг другу.

Тарасюк слушал-слушал, сказал вдруг:

— Убедили. Пойду трахать внучку.

— С чего вдруг? — уточнил Цибульский сподозрением.

— Бегает передо мной в одних прозрачныхтрусиках, — объяснил Тарасюк с негодованием. — Провоцирует! А ятерпи?

— А сколько ей лет? — спросил Цибульский живо.

— Пятнадцать. А что?

— Малолетних все равно нельзя, — злорадно заметилЦибульский. — Спроси у Евгения Валентиновича.

Тарасюк посмотрел на меня, я развел руками.

— Увы, низзя…

— Почему? Это ж какое удовольствие пропадает! У меняесть еще одна, той двенадцать, а уже глазками так и стреляет. ЕвгенийВалентинович, возьмись за снижение возраста! Они уже все созрели. ПророкМухаммад вообще малолетками увлекался…

Я подумал, покачал головой.

— Во-первых, у нас на севере не так быстро созреваютэти плоды. Во-вторых, надо собрать плоды этого урожая. А потом, когда затихнети устаканится, можно поднимать новую волну. Но там придется очень осторожно…Нужны гарантии, что детям не будет нанесен ущерб. Со взрослыми проще: самиотвечают за свои поступки, а за несовершеннолетних отвечаем мы.

Арнольд Арнольдович смотрел и слушал очень внимательно, нопропикал таймер, Арнольд Арнольдович сказал нетерпеливо:

— Значит, работу Евгения Валентиновича признаемудовлетворительной?

— Выше, — сказал Цибульский. — Жаль, что унас только уд и неуд.

Глеб Модестович поднялся, и мы все встали, а я прямоподпрыгнул и едва не встал по стойке «смирно». Почему-то у меня не проходитощущение, что у нас полувоенная организация.

— Значит, удовлетворительно, — произнес онизмученным голосом. — О снижении возраста для совокупления пока думать нестоит. Полагаю, что эта операция и не понадобится. Но пусть лежит в дальнемящике! Придет беда — достанем.

Дома я сидел перед компом, как верующий перед иконой,прикидывал, куда это меня занесло. До сих пор я искренне полагал, что нашаорганизация прорабатывает разные сценарии того или иного явления, конфликта,стихийного явления или изменения климата, потом подает варианты возможныхрешений куда-то наверх, а нам переводят какие-то суммы за проделанную работу

Но вчера Глеб Модестович вел себя так, словно именно от насзависит, будет ли, к примеру, развернута в обществе кампания по легализацииинцеста. Весьма самонадеянно, я бы сказал. Или слишком уж он заработался, самне понял, что говорит.

Тинкнул сигнал, комп сообщает, что принял еще одно письмо,на кухне пискнула плита, доложила, что куриные яйца очень крупные, потомуварила их две с половиной минуты вместо двух, зажужжала кофемолка, хрюкнулааська, мол, один из твоих друзей вошел в онлайн, и тут же поступил звуковойсигнал, что кто-то ушел в АФК.

Интересно, мелькнула мысль, как они переговариваются междусобой. Ведь переговариваются, гады. Все уже в одной цепи, синхронизируют своиусилия. Все рассчитано так… нет, уже сами рассчитывают так, чтобы к моемуприходу было готово, как на плите, так и вода в ванной. Даже не к приходу, а кмоменту, как войду в квартиру, кондишен успеет понизить температуру до заданныхдвадцати четырех, а кофеварка только-только включится, потому что я долженраздеться, быстро ополоснуться в душе, а когда выйду, голенький и шлепая босымиконечностями, на кухне как раз закончит поджариваться бифштекс, в это времявключится кофемолка, затем кофеварка…

Едва покончу с бифштексом, в чашку из хромированного носикахлынет черная струйка горячего кофе. А тостер щелкнет, выбросив на лоток двасвежеподжаренных хлебца.

На третий день ко мне в кабинет зашел Глеб Модестович. Вовзгляде укор и некое неодобрение, однако голос оставался теплым, когда онсказал:

— Ну вот, Евгений Валентинович, можете начинать…

— Что? — спросил я.

— Свою пропаганду инцеста, — ответил он вежливо,но поморщился. — Одобрение сверху получено.

— Э-э-э, — сказал я блеюще, — а как начинать?

— Вам виднее, — заметил он ласково, —теоретик вы наш.

— Все верно, — ответил я уныло, — я ж толькотеоретик…

— А теперь беритесь, — пояснил он, — завнедрение. Никто не подскажет вам, как лучше внедрять эту пакость в массы.

Я ощутил его почти враждебность, сказал виновато:

— Глеб Модестович, мне инцестовики самому не нравятся!Но мы же выполняем полезную функцию по сглаживанию конфликтов в обществе? Воти… Или считаете, что не сгладит?

Он вздохнул.

— Сгладит.

— Так что же?

Он посмотрел с укором.

— Евгений Валентинович, да больно уж гадкое это дело.Хотя, конечно, чтобы выдвинуться молодому, нужно браться как раз за такое… ну,за которое не берутся больно чистенькие.

Я пробормотал:

— Я не ради продвижения. Просто была поставлена задача,я предложил решение. Конечно, существуют и другие способы достижения золотоговека. Например, всем стать хорошими, честными и замечательными! Только как этосделать? А вот легализация инцеста снизит накал страстей в обществе почти натреть процента.

Он грустно кивнул.

— Я все понимаю. Действуйте!

— Как? — спросил я и поправил себя: — Какие уменя возможности? Чем я располагаю?

— Напишите, — ответил он, — сколько вампонадобится телевизионного времени. В какое время и на каких каналах. В какихпечатных органах вам зарезервировать место для пространных статей. Чьижелательно подписи получить: политиков, ученых, актеров, а то и вовсе артистов,шоуменов, депутатов…

Я спросил потрясенно:

— Все это в наших силах?

Он пожал плечами.

— Евгений Валентинович, это же вопросы простойкоммерции! Плати — получай время на телеканале. Можно закупить даже местов программе для диспутов. Только подготовьтесь получше. Или кого-нибудьнатаскайте, если сами побоитесь запачкаться.

— Я ничего не боюсь, — ответил я и сразу ощутилсебя крутым и сильным.

Однако, когда подошло время выступить на телеканале, страхподтачивал, как сто тысяч короедов большой и здоровый с виду дуб. Наконец страхперешел в ужас, а ужас в вообще что-то непотребное с дрожанием коленей.

К счастью, желающих покрасоваться на экранах телевизоровстолько, что я с легкостью подобрал за полчаса до выступления целую кучународа. Причем две трети прямо спрашивали, что говорить и чью сторону держать,это, мол, для того, чтобы я оценил их верность и приглашал в телестудию дальше.