Припарка для целителя - Кэролайн Роу

Ракель крепко обняла его, потом отстранилась.

— Это тебе, мой любимый, — сказала она. — Мой лучший локон на память обо мне.

И дала ему золотой медальон на тонкой цепочке.

Даниель открыл его и обнаружил толстый локон волос Ракели. Закрыл медальон и надел на шею цепочку.

— Он будет у меня на сердце. Я скоро вернусь.

Поцеловал Ракель снова и побежал.

Вскоре во двор вышел Юсуф с куском хлеба и ломтем сыра.

— Рано проснулась, — сказал он.

— Ты куда? — спросила Ракель.

— Собирать травы. Утром ворота должны ненадолго открыть, и я этим воспользуюсь. Я в самом деле иду собирать травы, — сердито сказал он. — И сделать еще кое-что. Но там есть те, которые нам нужны. Ракель, вид у тебя усталый. На твоем месте я бы вернулся в постель.

В полном убеждении, что Юсуф прекрасно знает, почему она рано поднялась, Ракель свирепо посмотрела в его удалявшуюся спину, заперла ворота и направилась на кухню посмотреть, что там можно найти.

Взяв фруктов, хлеба и сыра, Ракель бесшумно поднялась по винтовой лестнице, ведущей на чердак и на крышу. Прошла на цыпочках между полками для сушки фруктов, толчком распахнула ставни и высунулась в маленькое окошко. Оттуда ей были видны городские ворота и небольшая процессия с Даниелем, выезжающая в серебристый свет перед зарей. После того как он скрылся из виду, она еще долго сидела в задумчивости, пока снова не заметила движение — не на дороге, а на склоне холма рядом с ней.

Там было два человека, оба нагибались, собирая травы. Одним из них, несомненно, был Юсуф. Только у него могли быть такая хрупкая фигурка, темные волосы и гибкие движения. Стало быть, он действительно собирал травы. Потом за деревьями она увидела спокойно пасущуюся гнедую кобылу Юсуфова, подумала она. Мальчик полностью использует эти минуты свободы передвижения. Второй человек был позади Юсуфа и, нагибаясь, видимо, тоже за травами или грибами, довольно быстро двигался в направлении к мальчику.

Подойдя достаточно близко, чтобы привлечь внимание Юсуфа, этот человек распрямился. Рослый и широкоплечий по сравнению с Юсуфом, подумала Ракель. Не чей-то ученик, отправленный учителем на рассвете за травами. Видимо, Лука. Ведь Юсуф жаловался, что он следует за ним. Несколько секунд они как будто разговаривали, потом Юсуф нагнулся к своей корзинке и что-то дал ему.

Ракель усмехнулась. Будет интересно выяснить, что происходило на этой поляне. Обдумывая, как вести разговор с Юсуфом, она заметила еще одного человека. Он стоял среди деревьев, наблюдая за Юсуфом и Лукой. Когда они пошли по склону, нагнулся, поднял какой-то сверток и, держа их в поле зрения, вышел из укрытия под деревьями. В этот миг первые красные лучи утреннего солнца косо вышли из-за вершины холма и превратили светлые волосы на голове этого человека в огненный ореол.

Незнакомец сел на траву, положив сверток рядом, обхватил руками колени и стал наблюдать за сборщиками трав с живейшим интересом. Ракель покачала головой и ушла с чердака, озадаченная тем, что видела.

Вторник, 7 апреля 1355 года

Даниель с половиной ковриги хлеба и большим куском сыра на завтрак сел на дружелюбного мула, которого предоставил сеньор Мордехай, и направил его на дорогу. Ущербная бледная луна плыла на юго-западе, все еще давая больше света, чем брезжащая заря.

— Почему выезжаем так рано? — спросил он Саломо Видаля. — Я думал, судно не выйдет из порта до завтрашнего утра. Мы наверняка не так уж далеко от Барселоны.

Саломо был торговцем, он согласился, чтобы Даниель ехал с ним и двумя его дюжими слугами, если не будет его задерживать и доставлять какие-то неудобства. Пришпорив мула, он жестом велел Даниелю не отставать.

— Я знаю капитана этого судна, — сказал Саломо. — Груз должны были доставить на место к этому утру. Сейчас он начнет грузить тяжелые вещи и, если ветер будет благоприятным, отчалит, как только все будет на борту. Если будем там, он возьмет нас. Если нет, ждать не станет. Так что, парень, поторапливайся.

— Но ведь сейчас совсем нет ветра, — запротестовал Даниель.

— Будет, — сказал Саломо. — Имей это в виду. Если ветер будет северным, капитан поднимет паруса задолго до обеда. Мне бы не хотелось опоздать.

— Буду рад оказаться там и вернуться как можно скорее, — сказал Даниель.

— Отлично, — сказал торговец. — Но предупреждаю, будь готов ко всему. Весенние ветра капризны.

— А в остальные времена года более надежны? — наивно спросил Даниель.

Торговец искренне, громко рассмеялся, смех его разбудил соседских собак и вызвал крик петуха где-то поблизости.

— Уел ты меня, парень, — сказал он. — Ты совершенно прав. Никогда не знаешь, с чем столкнешься.

Они приехали в Барселону на другое утро. Домохозяйки и слуги громко торговались из-за птицы, рыбы, фруктов и мяса. К тому времени, когда солнце поднимется высоко, ларьки на рынке опустеют, останется только самое худшее для ленивых и неорганизованных. Поставили мулов в конюшню с внешней стороны городских стен, двое слуг взвалили на плечи груз, который везли мулы, и все пошли к прибрежной полосе, куда подплывали шлюпки за грузом для судов, стоявших на якоре на безопасном расстоянии от берега.

— Вон он, — сказал Саломо. — Вон тот свирепого вида пират.

— Надеюсь, он не такой свирепый, каким выглядит, — с беспокойством сказал Даниель.

— Такой, — ответил торговец. — Но когда возьмет наши деньги, его свирепость будет нам на руку. Вот почему я люблю плавать с ним. Я всегда знаю, что к чему.

— Но есть и честные капитаны, — сказал Даниель. — Я уже плавал с двумя.

— Есть, конечно, — ответил Сатомо. — И если у тебя большой груз, следует нанимать одного из них. Но если груза мало, как у меня, они заломят такую цену, будто ты везешь все пряности Востока да еще нескольких львов и тигров в придачу Джованни возьмет нас на борт, будет хорошо обходиться с нами и не сдерет слишком много, если не будем его задерживать или пытаться указывать ему, что делать.

— Джованни? — переспросил Даниель.

— Не спрашивай меня — или его — откуда он, — сказал Саломо. — Думаю, он уже и сам не помнит.

И в самом деле, вскоре после того, как эти четверо пришли туда, где нагружали шлюпки, Джованни сам подплыл туда и поздоровался.

— Привет, — сказал он. — Мы скоро отплываем. Саломо, какой у тебя груз?

— Его грузят вон в ту шлюпку.

Джованни подошел к экипажу шлюпки и выкрикнул что-то неразборчивое.

— На каком языке он говорит? — спросил Даниель.

Саломо пожал плечами.

— На каком говорит хорошо? Думаю, ни на каком. Плохо? На всех, о которых ты только слышал. Он сказал матросам, что мой груз нужно будет выгружать первым, это я понял, но что еще сказал, убей, не знаю, а я говорю на многих языках.