Чужая мама для родной дочери - Ксан Крылатая

и проклятия. А на роду де Крэйсгард как раз проклятие. Но я за свою службу не сталкивался, и даже не слышал упоминаний о чем-либо таком.

— А как давно это проклятье? И почему? Может есть какой-то семейный архив? Хоть какая-то информация…

— Постараюсь узнать у самых старших драконов, может, они слышали что-то. Да и у самого Дэймириона, как только встанет на ноги. Вот мы и пришли. — Док махнул рукой стражу, и нас спокойно пропустили.

В покоях дракона было сумрачно и слегка душновато. Окна зашторены. Спросив у дока о необходимости темноты, откинула тяжелые портьеры и распахнула окно, впуская свежий воздух, наполненный ароматами трав. Сразу дышать стало легче. А пурпурный закат окрасил комнату в розовый. Хм… гламурненько получилось. Я улыбнулась мыслям, вдохнула полной грудью и повернувшись к постели раненого дракона, вздрогнула.

Он не спал. Смотрел на меня. Но потом присмотревшись поняла, что взгляд как будто сквозь меня. Странно… может, спит с открытыми глазами? Я о таком слышала на Земле.

— Нерд? — произнесла шепотом то ли доку, то ли раненому. Но видя, что реакции нерда защитника не последовало, спросила уже у дока: — Он спит?

— Это не совсем сон. Помните, я рассказывал вам что есть драконы, способные поддерживать пограничное состояние? Так вот, Дэймирион сейчас сражается со своим драконом, снова доказывая ему свое главенство.

— Не понимаю… вы же говорили, что он не может обернуться?

— Не совсем так. Обернуться он может и даже часто бывает на грани оборота, но… нельзя. Он запретил дракону показываться, и постоянно сражается с ним, когда находится дома.

Я правда не понимала почему! Ведь он смог бы излечить все раны одним оборотом…

— А вне дома?

— А вне… дракон спит. — Видя мое непонимание, док все же сжалился и пояснил. — Лишь вблизи дочери его дракон пробуждается. Он чувствует девочку, чувствует ее страх и боль, и хочет защитить. Он пытается вырваться и воззвать к драконьей сущности дочери, тем самым спасая по его мнению. Ведь в ипостаси драконочки, малышке стало бы не так страшно.

— Постойте, это выходит... что Май боится его драконьей сущности, а не самого отца? Боится и своего дракона, которого заботливый папа-дракон, просит выйти и защитить хрупкую ипостась человеческого ребенка? — я ошарашенно уставилась на дока. — Это о ней вы говорили тогда!

— О ней. Она единственная драконица, боящаяся своей второй ипостаси. Обычно дети в раннем возрасте благодаря своему любопытству оборачиваются впервые, и доставляют родителям хлопоты. Но Май…

— Из-за этого страха, Дэймирион и держится от дочери подальше! — я повернулась и посмотрела сочувственно на дракона. Нет, не из-за ран сочувствовала, а потому, что не может обнять и взять на руки свое чадо… — А я глупая, думала, что избегает. Не понимала почему, вроде любит и переживает, но совсем не проводит с ней времени.

— Вы правы. Не ожидал, что так быстро поймете. И о страхе Майрисии сообразили… — Тоже она подсказала? — Док грустно улыбнулся.

— Да. Я начинаю понимать ее лучше с каждой встречей. Док! С этим нужно что-то делать! Но я не знаю, что и как. Мелких она уже не боится, спокойно относится к их присутствию, но ее в дрожь бросает от одного упоминания об отце.

— Вы и так добились многого за столь короткое время! Я сегодня был у малышки. Ее аура раскрывается хоть и медленно, но уже видно светлые блики магии жизни. Только вопрос, — кому она принадлежит, остается без ответа…

— Да это и неважно, док. Даже если случится чудо — я найду Соню, то Май я все равно не смогу уже оставить. Буду здесь, рядом.

Подошла к кровати дракона и присела на край. Конечно, опасаюсь что, проснется вдруг, но душа требует пожалеть его, посочувствовать…

Положила ладонь на его руку, и глядя в невидящие глаза, произнесла:

— Ты очень сильный. Очень самоотверженный. Я уверена, что ты справишься со своим драконом, ведь вы оба хотите защитить вашу девочку, — после этих слов заметила, что мышцы начали расслабляться, а метания затихать. — Оба желаете ей выздоровления и счастья. Оба любите ее. Я не представляю как это, знать, что любимое чадо находится рядом, и не иметь возможности обнять и поцеловать… Ведь я всегда окружала свою крошку любовью и заботой, всегда была готова помочь… была рядом, — по щекам уже текли слезы, но я продолжала. — И каково это — быть готовым, но сдерживать себя… любить и прятать чувства… Ты молодец! Я верю, что справишься! Вы оба справитесь!

Утерла слезы. Док помог встать и подал платочек.

— Вы молодец, Тания. Вы его успокоили. Или ваша магия… но зверь успокоился и затих, а Дэймирион сейчас просто спит.

— Так... вы за этим и привели меня? — нет, я не обижаюсь на дока, я только рада помочь. Ведь сейчас я узнала, как на самом деле тяжело приходится нерду защитнику. Защитить своего ребенка от себя самого — непростое дело…

— Да, простите старика. — Док устало и виновато улыбнулся. — Просто я уже не знаю как помочь, он в таком состоянии с утра практически. Организм и так ослаблен ранами, еще эта борьба…

— Ничего, я все понимаю. Проводите меня? Что-то я тоже сегодня вымоталась.

Добравшись до целительской, устало рухнула на постель. Сил не было ни моральных, ни физических. Рассказав Йоги в трех словах о том, что произошло за день, провалилась в сон, даже не вспомнив о том, что хотела скорее научиться читать.

12. Подозрения

— Доброго утра Йо-о-оги! — протянула зевая и с трудом разлепляя глаза. Ощущение такое, будто по мне каток проехал. Легла-то конечно поздновато, но блин, что же так плохо-то?.. — Слушай, а можешь, что-нибудь для бодрости духа сделать? Капли там, или аромат.

Сначала разлился ягодный аромат, потом мятный, а затем жуткий болотный.

—