Пять абсолютных незнакомцев - Натали Д. Ричардс

меня пообещать, что я позвоню ему со следующей заправки. Говорит, что записал номер и готов звонить в полицию, если я не буду сообщать ему новости каждые пару часов.

– И еще кое-что, Мира.

– Что такое?

– Доверяй интуиции, хорошо? Если ты почувствуешь опасность – даже без видимого повода, – не сомневайся в себе. Просто выбирайся из машины на первой попавшейся заправке. Будь начеку и не мерзни. Может, и не сразу, но мы доставим тебя домой. Об этом не беспокойся.

– Ладно.

– И мама… С ней тоже все будет в порядке.

Я удерживаюсь от желания поспорить с папой. Мы вешаем трубку. Папа не знает, насколько ужасно все было. Он не видел, как мы с Дэниелом неделю за неделей натыкались на маму на кухне посреди ночи. Она стояла там и чистила картошку безо всякой на то причины. Или часами подметала одно и то же место в прачечной. Маме было совсем плохо.

Настолько плохо, что, наверное, мне лучше было не уезжать.

Пытаюсь не думать о том, как она отреагирует на папин звонок. Не представлять, как она стоит в халате рядом с елкой со странным, отстраненным выражением лица.

Словно сомнамбула, хотя она и не спит.

Может, папа прав и ей лучше. Но как нам отмечать Рождество без Фиби? Нам больше не распевать рождественские гимны, не попадая ни в одну ноту. Не поедать тесто для печенья прямо из холодильника, наплевав на сальмонеллез. Праздник стал таким… пустым.

– Просто довезите меня домой, – шепчу я, обращаясь в пустоту. – Мне нужно домой.

Впервые за очень долгое время мои слова напоминают молитву и в моем голосе слышатся нотки отчаяния.

Мобильный гудит у меня в руках. Я замечаю, что заряда батареи осталось всего восемь процентов и телефон отключается. Хрустя снегом, я спускаюсь по холму к машине. Харпер сидит на месте водителя, и дверь с ее стороны раскрыта нараспашку. Брекен разгреб снег у колес и подложил плоское бревно под передние: они сильнее застряли. Харпер запускает двигатель, и Брекен изо всех сил толкает передний бампер. Помогает Харпер сдать назад.

– Давайте помогу, – говорю я. – Прости, я… похоже, твой телефон разрядился.

– Ничего страшного. – Он смеется, продолжая толкать машину. – И спасибо за помощь, но не думаю, что твой вес в пятьдесят кило мне сильно поможет.

Не обращая внимания на его слова, я становлюсь рядом и упираюсь ладонями в капот. Наклоняюсь вперед, зарывая в снег каблуки. Поверхность машины такая гладкая, такая холодная, такая прочная. Мне нравится. Я предвкушаю физическое напряжение. Хорошо, что в кои-то веки я могу сделать что-то, чтобы быстрее попасть домой.

Брекен ухмыляется:

– Что, Мира, часто приходилось выталкивать машины из канав?

Не знаю, как ему это удается, но вопрос звучит крайне двусмысленно. Я перевожу глаза на лобовое стекло: из-за руля на меня смотрит Харпер.

– Давай еще раз! – кричу я ей.

Она снова газует. Мы с Брекеном толкаем. Машина отъезжает на несколько сантиметров. Сразу чувствуется, что шины больше не буксуют. Двигатель включается на полную мощность; машина разгоняется и одним плавным движением выезжает на проезжую часть.

– Вот видишь. – Брекен подмигивает. – Мы созданы, чтобы работать в команде. Настоящие подельники.

Не дожидаясь моего ответа, он отходит к машине посовещаться с Харпер. Не знаю, о чем они говорят, но в итоге Брекен подходит к багажнику и открывает его.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Ничего, просто достаю запасной аккумулятор, – говорит Брекен.

Расстегнув переднее отделение сумки поменьше, он хмурится.

– Вот вообще не смешно. Признавайтесь, кто из вас взял?

– Что взял? – бормочет Джош с заднего сиденья.

– Мой аккумулятор. Он был в переднем кармане рюкзака.

Он поднимает рюкзак и смотрит на пол багажника. Проверяет боковые карманы.

– Глянь в среднем, – советует Харпер.

Она выбралась из машины и стоит у меня за спиной.

– Бесполезно. Я знаю, что его там нет. Я всегда убираю аккумулятор в это отделение.

– Ну а в этот раз не убрал, – говорит Харпер.

Он заглядывает во все отделения. У меня холодеет спина.

Брекен лихорадочно шарит в центральном отделении и, резко отшвырнув багаж Джоша, хватает вторую сумку. Я делаю шаг назад. В беспокойных глазах Харпер я ловлю свое отражение, которое смотрит на меня с тревогой. Мы обе уже проходили этот путь исступленных поисков. Мы обе кое-что потеряли.

– Наверное, положил куда-то не туда, – говорит Джош, явно не веря в собственные слова.

И никто из нас не верит.

Кошелек Харпер, книга Джоша, мой телефон, а теперь еще это? Нет, наши вещи не пропадают: кто-то их крадет. И это явно дело рук кого-то из этих четверых.

Я резко втягиваю воздух и оглядываю попутчиков с большей настороженностью.

Кто-то из них лжет.

Тринадцать

Брекен швыряет рюкзак обратно в багажник. Его лицо раскраснелось, и вены на шее вздулись.

– Все вон из машины.

– Что? – спрашивает Джош.

– Сейчас же. Будем проверять сумки.

– Вы о чем? – сонно интересуется Кайла.

– Брекен кое-что потерял, – объясняет Джош, выдергивая костыли из багажника. – Он хочет обыскать сумки.

Оказавшись снаружи, я молча наблюдаю, как Брекен выворачивает карманы и шарит по дну багажника. Он явно зол, но действует методично: расстегивает каждую молнию и запускает свои широкие ладони в каждый карман.

Джош уже вышел из машины, а Кайла все еще копошится. Мне кажется, проходит целый час, прежде чем она появляется.

– Так что ты потерял? – наморщив лоб, спрашивает она.

– Запасную батарею для телефона.

Конечно, сам факт пропажи меня пугает, но я не могу удержаться и закатываю глаза.

– А когда пропал мой телефон, ты сказал, что я зря переживаю. Но аккумулятор, конечно, другое дело.

– Да мне начхать на чертов аккумулятор.

Брекен смотрит в упор на Кайлу, и все наши взгляды тоже обращаются к ней.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

– Я думаю, важно не то, что это аккумулятор, а то, что он довольно дорогой. Как и телефон. В ломбарде за него дадут прилично. И за кошелек тоже.

– А вот за книгу вряд ли, – потирая шею, признается Джош. – Она старая, но не старинная.

– Ну, как бы то ни было, среди нас лишь один человек ничего не потерял, – резко отвечает Брекен. – Похоже, пора проверить сумку нашей спящей красавицы.

Если Кайлу и удивляют его слова, она не подает вида.

– Чушь собачья, – злобно бросает она Брекену, скрестив руки на груди.

– Почему же… – спокойно говорит Харпер. – Он прав. Ты одна ничего не потеряла, и поправь меня, если я ошибаюсь, но тебе явно не хочется, чтобы мы