Фальшак - Андрей Троицкий

– Он может отказаться, – Архипов неожиданно для себя так разволновался, что голос дрогнул. – Скажет, что время слишком позднее для деловых встреч. Скажет, что у него болит голова или не заводится машина.

– Он может сказать все, что захочет, – спокойно ответил Карапетян. – Твоя задача его уговорить. Нужно, чтобы Бирюков не откладывал дело в долгий ящик, а встретился с ними сегодня. Понимаешь? Это в твоих интересах.

– Я постараюсь.

Архипов промочил горло глотком воды, взял со стола телефон, потыкал пальцами в кнопки.

– Леня? – спросил он, когда трубку сняли. – Это я беспокою. Узнал? Ну, вот и чудно. Я не разбудил? Конечно… Ты так рано не ложишься. Да, да… Я насчет посылки. Получил? Умница. Не знаю, как тебя благодарить. Считай, десяток твоих картин уже висят в моей галерее на самом почетном месте.

Архипов, сделав паузу, потянулся к стакану с водой.

– Тут такое дело, разговор не телефонный, – сказал он. – Короче, мне срочно, прямо сейчас, нужна посылка. Не мог бы ты подъехать по адресу… Разумеется, услуга будет оплачена. Не в службу, а в дружбу.

– Никуда я не поеду, – Бирюков зевнул в трубку. – Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

– Я отблагодарю тебя, – Архипов запнулся от неожиданности. – Хорошо заплачу. Пять сотен зеленью, это ведь немалые деньги? Ну, за одну поездку пятьсот долларов?

– Поддельных?

Архипов сделал глубокий вдох и задержал дыхание, показалось, горло свело судорогой. Он посмотрел на бесстрастное лицо Карапетяна. Армянин только усмехнулся и покачал головой.

– Почему поддельных? Настоящих.

– А я грешным делом подумал, что ты расплачиваешься фальшивками. Теми, что был набит кейс. Теми, что сейчас лежат в чемодане.

– Да что ты заладил. Честное слово… Я заплачу…

– Мне не нужны твои паршивые бабки, – твердо ответил Бирюков. – Ты использовал меня в темную. Стоило мне влететь с тем кейсом, и я бы уже кормил вшей в СИЗО. А ты бы сидел на заднице и посмеивался в тряпочку. Твой дипломат из Варшавы такое же паршивое фуло, как ты сам. Сахно – просто бродячий кусок дерьма, хрен на ровном месте, который строит из себя основного. Он, блин, всю мать держит. А на самом деле возит от ближайшей станции до Москвы фуфловые бабки…

– Я прошу…

– Бесполезно. Ты имеешь наглость звонить мне. И предлагаешь снова поработать верблюдом? Утрись своими долларами. Засунь их себе… Ну, ты знаешь куда. И поглубже.

– Я умоляю, – Архипов пригубил воду, смочив сухие растрескавшиеся губы. – Понимаю, пятьсот баксов не те деньги, из-за которых стоит выходить из дома. Но я заплачу втрое больше, вчетверо. Два штуки. Нет, три. Сегодня же заплачу, без вопросов.

– Слушай сюда: я оставил твой багаж в вокзальной камере хранения, – Бирюков назвал номер ячейки и шифр. – Просто съезди туда и забери это дерьмо.

– Забрать на вокзале? – переспросил Архипов и вопросительно посмотрел на Карапетяна. Тот отрицательно помотал головой, выставил вперед крепко сжатый кулак и выразительно потряс им.

– Мы, то есть я, не могу показаться на вокзале. Ну, в силу ряда обстоятельств… Долго объяснять. Ради Бога, привези чемодан сам. Это вопрос жизни и смерти.

– Я уже ответил на все вопросы. Больше помочь ничем не могу. Я и так сделал для тебя слишком много. Прощай. И больше не звони сюда, я не стану разговаривать.

Карапетян сорвал с головы наушники, бросив их на стол, выхватил трубку.

– Это Ашот. Послушайте, не делайте глупостей, которые потом невозможно будет исправить, – скороговоркой выпалил он. – Мы с вами знакомы. Точнее, виделись один раз. Точно, в тот самый вечер. Вы цивилизованный человек, судя по рассказам вашего друга, неплохой художник, у вас есть будущее. Поэтому не портите себе жизнь. Я не угрожаю, я просто советую.

– В последнее время я только тем и занят, что выслушиваю дерьмовые советы, – огрызнулся Бирюков. – Мой ответ – нет.

– В таком случае не опускайте трубку. Подойдите к своему секретеру, откройте крышку. И посмотрите, на месте ли деньги. И фотографии, что вы сделали в гостинице «Россия».

Архипов схватил наушники. Можно было расслышать какие-то шорохи, шаги, тихую возню. Что-то тяжелое упало на пол, стопка книг или лампа. Что-то хлопнуло, загремело.

– Куда вы дели мои деньги? – прокричал в трубку Бирюков. – И где снимки?

– Вы все это получите обратно. Когда привезете чемодан.

– Черт бы вас всех, сук…

– Не горячитесь. Иначе обещаю вам красивую жизнь. Карточки обнаженной натуры попадут к жене Дашкевича. И вы знаете, что будет дальше. Лично я пачкаться не стану. Но Дашкевич и его люди накрошит из вас мелкий винегрет.

– Скотина, тварь, – Бирюков нецензурно выругался.

– Оставь при себе крепкие словечки, придурок сраный, иначе я обижусь, – Карапетян сладко улыбнулся. – Я ведь не требую чего-то невозможного. Просто в половине второго ночи приезжай по адресу. Запишите для памяти: второй Силикатный проезд…

– Силиконовый? – похоже, Бирюков не на шутку разволновался.

– Это у твоей бабы силиконовые протезы вместо сисек, – ответил Карапетян. – А у тебя вместо мозгов. Найдешь там гаражи. Заедешь на территорию. Остановишься у первого ряда боксов. Записал адрес? Ждем, не опаздывай.

Он нажал кнопку отбоя, положил телефон на стол и, продолжая улыбаться, снисходительно посмотрел на Архипова.

– Ты совсем не умеешь разговаривать с людьми. Просишь, унижаешься… Зачем? Он на цирлах прибежит и чемодан в зубах притащит. В любое время дня и ночи. Нужно только не перепутать адрес, это главное.

Бирюков спешил и приехал на место раньше назначенного времени. Незнакомая улица, где глухой ночью не встретишь ни пешеходов, ни встречных машин, не найдешь горящих фонарей, утопала в непроглядной тьме. Притормозив на повороте, он осмотрелся: слева нависали квадраты домов с темными окнами, справа чахлые пожелтевшие деревца, за которым угадывались бетонные плиты забора и какие-то приземистые постройки, то ли склады, то ли те самые гаражи, на территории которых назначена встреча. Бирюков тронул с места «девятку», на черепашьей скорости проехал пару сотен метров, заметил узкую грунтовку, ведущую к забору. Над распахнутыми настежь воротами, сваренными из листовой жести, мигала лампочка, кажется, единственная на всю округу. Не видно ни будки сторожа, ни полосатой палки шлагбаума.

Бирюков остановился, соображая, куда двигаться дальше. На створке ворот масляной краской вывели: «Гаражный кооператив „Раздолье“ московской областной…» Дочитать надпись невозможно, краска потрескалась и облупилась. Слева, сколько хватает обзора, тянется тот же бетонный забор. Впереди свежие отвалы земли, экскаватор с опущенным ковшом и глубокая траншея, пересекающая дорогу. Справа гаражные боксы. Кажется, здесь. Другого поворота просто нет. Бирюков развернул машину, в темноте едва не угодил в траншею, глубокую, напоминающую солдатский окоп полного профиля.